Я все продумываю. Я планирую наперед. У меня там полный запас непортящихся консервов и плотно закрывающееся пластиковое ведро для мусора. Еду я выбрал такую, чтобы ее нельзя было найти по запаху. У меня там одеяла, две подушки, и почти всю свою одежду я сложил в нескольких футах от себя. Еще я перенес туда портативный телевизор на батарейках, который стоял в комнате у родителей. И запасные батарейки. И неделями я с фонариком проверял, нет ли там клопов, пока сегодня утром не убил родителей и сестру. Лаз чистый.
Самое трудное (им я больше всего горжусь) - это фальшивый потолок точно того же размера, что и потолок шкафа. Абсолютно точно подходит. Я сделал его у себя в комнате, проверил, как он работает, как он выглядит на месте. Когда я пролезаю в люк, то могу дотянуться до фальшивого потолка, который положил на полку для одежды. Я протягиваю руку, подтягиваю потолок за пружину и ручку, которую к нему привинтил, и закрепляю пружину и засов, крепящие фальшивый потолок. Если кто-то заглянет в шкаф, увидит только потолок. Единственная опасность - кто-то потянется на десять футов вверх и толкнет потолок. Не очень вероятно, но если они полезут вверх, потолок будет слегка качаться. Они могут счесть это странноватым, но и все.
У меня в лазе воздуха достаточно. Стены у Линн - сухая штукатурка с деревянными панелями или что-то в этом роде. Между листами штукатурки есть зазоры. Маленькие, но их достаточно.
Но снова к тому дню.
Через двадцать минут приехали еще полисмены и врач.
- Никогда такого не видел.
- Случай Вальтеров, восемь лет назад. Семья из пяти человек. Работа отца. Топор, молоток, зубы. Тела и фрагменты по всему дому.
- Это еще до меня, Барри.
- Отец, кажется, все еще в психушке. Господи, ты на это смотрел?
- Я смотрю, Джад.
Я знаю, что вы подумали. Я не брезглив. Расскажу. Вам интересно, что я приспособил для туалета. Две вещи. Пластиковое ведро, если срочно днем, с плотно прилегающей крышкой. А ночью, сегодня ночью, я спущусь в собственную ванную. Я обо всем подумал. Я составил список. Экземпляр списка со мной вместе с потайным фонариком и запасом батареек для него, и даже запасные лампочки есть. На день у меня есть книги. Книги всех видов, "любых видов, не так, чтобы можно было, как в мозаике, составить простой мой профиль.
- Он читает таинственные истории. Это все объясняет.
- Он читает любовные романы. Это все объясняет.
- Он читает исторические книги. Это все объясняет.
- Он читает о рыцарях и мечах. Это все объясняет.
А потом из комнаты снизу, ясно, грубым голосом:
- Это комната сына.
- Никаких признаков мальчика, разве что какие-то из этих фрагментов. Головы нет, нет ничего похожего на ребенка.
- Ты уже достаточно снял? Мне уже давно хочется убраться отсюда к чертям.
- Хочешь подождать в холле? Подожди в холле. А мне не надо, чтобы через год на меня наехал какой-нибудь законник. Тут дело серьезное.
- Либо мы через час найдем тело пацана, либо это его работа.
- Предсказание?
- Опыт. Господи Иисусе - док, что он с этим сделал?
- Ничего хорошего, Джеймс. Слушай, дай мне работать. Ищи мальчишку, следы, все, что ты должен. Перестань меня теребить, чтобы я тут закончил и можно было отправить тела в морг.
Двое вышли, ища какие-нибудь следы меня. Врач, оставшийся один, стал говорить сам с собой, вероятно, наговаривал на магнитофон. Я слышал щелчок - он остался у меня на ленте. Он сказал, что это предварительный рапорт до вскрытия - "по осмотру на месте". Говорил он медленно - заставлял себя говорить медленно, иначе ему было трудно дышать.
- Все три жертвы обнажены. Предварительная причина смерти женщины, возраст около сорока пяти лет - извлечение внутренних органов. Волосы на голове и в лобковой области грубо сбриты, вероятно, после смерти. Труп обезглавлен. Тело находится на полу, голова на кровати. Мужчина, того же возраста, предварительная причина смерти - многочисленные удары по черепу, обширные повреждения мозга. Множественные колотые раны. Предварительная причина смерти женщины, возраст от пятнадцати до двадцати лет - повторные травматичные проникновения... Следов пулевых ранений на жертвах не обнаружено, но состояние тел таково, что необходимо вскрытие в условиях клиники.
Он щелкнул выключателем, остановив запись, и сказал:
- Зверь. Скотина.
Через несколько минут появился тот, с грубым голосом, и двое других.
- Господи! - сказал кто-то.
- Так все говорят. Оглядись и проанализируй. Делай свою работу. Крови нет ни в холле, ни в других местах. Они убиты здесь. Я бы сказал, что их сперва застрелили.
Дальше трудно было расслышать. Они включили в моей комнате какую-то машину, которая гудела, как пылесос. Думаю, они говорили следующее:
- Соседи не сообщали ни о каком шуме, но...
- Ты думаешь, он убил первого, и тут зашла вторая, увидела тело, и...
- Или "зашел" и "увидел"...
- Наверное, он сперва убил мужчину. С женщиной дальше легче.
- Что за ребенок может жить в такой комнате?
- Блин, да что за ребенок может такое сделать?
- Эта комната похожа на келью. Ни картинок, ни игрушек на столе. Черное одеяло и подушки. Спорить могу, его вещи аккуратно сложены в ящиках и развешаны по ниточке в шкафу.
Звук открываемого шкафа.
- Что я вам говорил?
Кто-то выдвинул ящик в шкафу точно подо мной. Я затаил дыхание.
- Надо было спорить, - сказал человек с грубым голосом точно подо мной. - Это работа пацана.
Новый голос, дрожащий:
- Сержант, приехал фургон за телами. Их уже можно паковать?
- Спроси у дока, - ответил грубый голос, закрывая дверь шкафа и заставляя меня прислушиваться, что происходит в моей комнате. Но у закрытой двери было одно преимущество - она отсекла запах.
- Звонок от Коммера и Стайлза. Они нашли одну из машин семьи. Определили по содержимому отделения для перчаток. В Корбеллз-Вудс, за Хайленд. Водительская дверца открыта. Еще через полквартала на север нашли на обочине дороги шляпу. Вроде рыбацкой шляпы с именем отца на ленте.
- Он направляется из города. Пешком.
- Шляпа зачем? Зачем он ее взял? Зачем бросил? Почему оставил машину? спросил сержант с грубым голосом.
Все это были хорошие вопросы.
- Можно нам идти, сержант? Я имею в виду, спуститься вниз.
- Давайте. Я еще чуть побуду.
Шаги прочь из комнаты. Дальний вой сирен "скорой помощи". Сирены-то зачем? Куда спешить?
Сержант дышал так шумно, что мне было слышно сквозь дверь шкафа и потолок. Он что-то сказал слишком тихо, чтобы я разобрал, но что-то сердитое. Потом послушаю ленту, может, недели через две, когда можно будет включить погромче. Да, я любопытен. Вы меня за это осуждаете?
