В последние годы встречались они редко, и вот однажды к жилищу пейзана подъехал всадник — это был Донал. Дело было ранней весной, снег еще лежал пятнами на бурой земле, но ручьи уже журчали и прыгали, а в садах набухали почки. Тени облаков торопливо проносились по бледному небу от горизонта до горизонта, подгоняемые резким ветром, уже пахнувшим влагой, не принося ни капли тепла. Грачи кружили и ныряли в воздушном потоке.
Все, кто был дома, собрались возле главных ворот, дабы приветствовать гостя. В руках Маэля было копье. Не так уж давно от пришельцев следовало ждать только беды, и, заметив чужака, все сразу хватались за редкое и драгоценное ныне огнестрельное оружие или за острый металл.
Но теперь Скайгольм разил своими молниями пиратов и налетчиков; это позволило Местромору, его бейли и их помощникам разделаться с теми бандитами, что гнездились в стране. К тому же этот пришелец ехал один.
Посему Маэль попросту намеревался склонить свое копье в традиционном приветственном жесте. Но, увидев гостя, он обратил наконечник к земле и склонился, а люди его перекрестились.
Домочадцы Маэля никогда не встречались прежде с Доналом, однако принадлежности к Клану нельзя было скрыть. Даже его одежда — тонкая, легкая, свободная куртка под сутаной с капюшоном, брюки в обтяжку — была скроена не так, как их льняное и шерстяное платье; наряд гостя дополняли невысокие сапоги. На плечах его лежали серебряные знаки различия, золотая звезда на голубом поле украшала левый рукав. Но более всего о принадлежности к Клану говорила сама стать его. Донал был высок и строен, тонок и узколиц; длинный прямой нос, большие серые глаза, тонкие губы; гость был светлокож, черные волосы острижены чуть ниже ушей, и в них сквозили серебряные нити. Он был чисто выбрит на манер своего народа. Еще чувствовалась в нем гордость, а не надменность; он улыбнулся, поднимая руку в знак приветствия.
— Святой, — бормотали пейзане в удивлении. — Святой из Иледуциеля[4], оттуда.
Некоторые указывали в сторону Скайгольма. Солнце было на востоке, и тот светился небольшим полумесяцем: дневной свет всегда скрывал небесный город от людского глаза. Тем не менее многие из тех, кто никогда не покидал места своего рождения, как и в старину, полагали, что это сам Део поместил его на небо неподвижной луной, приказав ей следить, как люди несут Новый Завет своему миру.
— Перед вами Таленс Донал Ферлей, — пояснил Маэль. В голосе его слышалось искреннее почтение и высокое уважение; все знали, что из Клана Таленсов сеньоры прочих двадцати девяти Кланов всегда выбирали Капитана Иледуциеля. Маэль обернулся к всаднику. — Сир, — проговорил он, — я надеюсь, что вы почтите мой дом своим присутствием и более чем на один день.
Маэль был крепок, хотя возраст проредил некогда пышную шевелюру и бороду.
Донал кивнул.
— Премного благодарен, — ответил он. — Ты приглашал меня сюда не один раз и сулил великолепную охоту. — Они разговаривали на франсее, поскольку человек из Клана не знал брежанегского, а местные жители не имели представления об англее. — Я погощу неделю, если это не слишком обременит тебя. Видишь ли, я направляюсь в Турнев[5]. — Маэль знал этот город, лежавший прямо под Скайгольмом в долине Лу[6]. В тех областях Домена аэрогены правили непосредственно. — Срок моей службы здесь завершился, меня ждет новая… и в иных краях. — Он улыбнулся. — Однако я полагаю, что заслужил немного отдыха и развлечений.
— Воистину, сир, — отвечал Маэль.
Он не думал льстить. Донал действительно сделал многое, чтобы привлечь в Ар-Мор торговцев извне, даруя тем самым процветание краю, и многим помог недавно основанному в Кемпере Консватуару, хранившему древние и новые знания, чтобы учить им способную молодежь.
Обратившись к своим людям на их родном языке, Маэль приказал позаботиться о коне Донала, его вьючном муле и багаже гостя. Человек из Клана спешился и следом за хозяином вступил в ворота.
Крытые черепицей каменные дома выстроились квадратом — так легче обороняться; по углам высились сторожевые башни, приглядывая за мощеным двором, где и происходила вся жизнь фермы. В нынешние мирные дни живность кишела повсюду; склады перестроили под мастерские, кладовые и даже жилые помещения. Возле стен группами толпились женщины и дети, вышедшие поприветствовать гостя. Они неловко молчали, не вполне понимая, что делать; конечно, манеры в этом краю не отличались скромностью, но к ним явился святой.
— Эй, нечего стесняться, нечего! — прогрохотал Маэль. — Беритесь за дело, доставайте все лучшее, готовьтесь — вечером будет пир. — После этих слов женщины начали приседать, улыбаться, некоторые захихикали.
Залаяли псы, коты бросились врассыпную от внезапно зашаркавших ног.
Осталась на месте лишь симпатичная женщина с подернутыми сединой прядями, спадавшими на плечи. Возле нее стояли десятилетний мальчик и девушка лет семнадцати.
— Мак Таленс Донал Ферлей, вот моя жена Джосси, — проговорил Маэль.
Гость приветствовал ее вежливым жестом. — Наши старшие сыновья и дочери уже поселились отдельно. Мы пошлем за ними, но мой младший сын Тадег и дочь Катан перед тобой.
Взгляд Донала обратился к девушке и словно застыл. Медленный румянец пополз по ее щекам и шее. Девушка опустила ресницы на темно-синие глаза. Стройную изящную фигурку словно вылепил скульптор, она вполне могла сойти за женщину из Клана. Когда настала очередь девицы приветствовать гостя, слова едва можно было расслышать. Она хорошо разговаривала на франсее; теперь, когда их земля сделалась частью Домена, дети из богатых семей, обитавших в Брежеге, изучали этот язык в церковной школе.
Донал улыбнулся на свой строгий манер и взял ее за руку.
— Не бойся меня, — проговорил он. — Знай, я всего лишь человек, друг твоего отца и, скорее всего, недолгий гость в вашем доме.
Юность взыграла в ней, и она выпалила:
— А это верно, сир? То есть, конечно, вы не станете лгать, но действительно ли святые возрождаются снова и снова в… вашей расе?
Джосси недовольно вздохнула. Донал успокоил ее.
— Ну что ж, анимы[7] предков живут в нас, это относится к каждому человеку. Во всяком случае так полагают люди. Твой отец рассказывал мне, что в жилах его — и твоих тоже — течет кровь Иледуциеля. У меня и у всей моей родни несчетное множество предков, не принадлежавших к Тридцати. Давай будем друзьями, Катан.
Родители переглянулись с пониманием.
***
Через несколько дней Донал извлек из своего багажа небольшой радиопередатчик и предупредил, что запоздает. Скайгольм по прямой линии отослал его депешу в Кемпер, откуда он заказал себе аэроплан — на такой-то день — и в Турнев — в министерство координации. Никто не оспаривал его решения. Все знали, что Донал — человек способный и благоразумный и что он успел сделать для Домена едва ли не больше, чем для Клана и собственной семьи. Затем Скайгольм передал другое сообщение — личным шифром — его жене. Она оставила Кемпер раньше его, чтобы посетить их поместье в Дордойни[8]
