— Тогда собирайте чемодан, Ватсон. Едем туда, где мы нужны! — Хандра исчезла. Холмс вновь был заряжен бодростью, лучшим видом энергии. Он нужен! Его позвали!
Описывать подробно дорогу я не стану. Поезда двадцатого века променяли романтику на комфорт. С точностью хороших часов пролетали мимо города и страны, пролетали и уходили в прошлое, во вчера.
Наш Вергилий, Константин Фадеев, рассказывал о работодателе. Мы действительно направлялись в самые высшие сферы русской аристократии. Итак, «дядя» — принц Ольдбугский Петр усердно занимается свекловодством и сахароварением в поместье матери, Евгении Максимиллиановны, великой княгини, племянницы Александра Первого. Ее муж, отец нашего клиента, принц Александр Ольдбургский — любитель и покровитель наук, известен в ученом мире как археолог, химик и оптик. Жена «дяди», принцесса Ольга, — сестра ныне царствующего императора Николая Второго. Имение Рамонь — это семь тысяч десятин пахоты — около пятнадцати тысяч акров; лес, замок, сахарный завод, кондитерская фабрика. Ольдбургские-старшие живут в замке, Ольдбургские-младшие — неподалеку, в имении «Ольгино».
На четвертые сутки мы добрались до места. Почти добрались. На небольшой станции покинули экспресс.
— До имения десять миль, — Константин огляделся. К нам спешили двое. Это за нами.
Встречающие подхватили наш багаж.
— Я надеюсь, нам не придется идти пешком все десять миль?
— Что вы. Уже пришли, — Константин подвел нас к небольшому составу; паровозик и вагон. — Дядя построил ветку до Рамони.
Вагон оказался роскошным салоном — специально для встреч дорогих гостей, пояснил Константин. Его одного так бы не встречали.
— Как-то будут провожать, — рассмеялся Холмс.
Лес подступал прямо к полотну, казалось, еще немного, и ветви деревьев заколотят по вагону.
Потянуло дымом, гарью.
— Никак, пожар, — я выглянул наружу. Невдалеке горел подлесок — трава, кустарник, а несколько мужиков пытались сбить огонь.
Константин поговорил со слугой.
— Засуха. С Мокия нет дождя.
— С Мокия?
— Народная традиция — отмечать дни именами святых православной церкви. С середины мая. Если в скором времени не приударит дождик, плакала свеколка. Сухие грозы землю жгут, говорят мужики.
Поезд замедлил ход. Напротив вагона стоял экипаж. Нам не пришлось даже прикоснуться к багажу: все сделали слуги.
Меж деревьев голубела вода.
— Это наша речка, Воронеж. Проблемы с мостом — надо строить каменный, под тяжелый состав.
Мост и вправду был неказист: деревянный, на сваях, выкрашенный в темно-зеленый цвет, он напоминал замшелого дракона, притворявшегося спящим, в надежде на рассеянного путника, который примет его за настоящий добропорядочный мост.
А дальше, дальше и выше, стоял замок, словно сошедший с детских книг с кокетливыми зубчатыми башенками, стрельчатыми окошками и всеми прочими финтифлюшками времен Короля Артура.
— Замок Ольдбургских, — сообщил Константин делано-равнодушно, даже не поворачиваясь к замку лицом. У нас-де этих замков — девать некуда.
Нам удалось миновать непроснувшийся мост. Деревья правого берега надвинулись, заслоняя собой добрую старую Англию, на смену видению пришел аромат — тоже из детства, аромат сластей, рождественских даров, счастья.
— Конфетная фабрика. Видите, между ветлами, трехэтажная. А дальше завод. Завод осенью заработает, а фабрике круглый год без роздыху. Золотые медали парижской и лондонской выставок.
Экипаж въехал во двор. Фонтан перед замком бодро шипел водяными струями, а сам замок вблизи обретал объем, вес, сущность, и уже не казался ненастоящим, сказочным.
Нас поселили не во дворце, а рядом, в большом флигеле, называвшемся «Уютное». И действительно, жилище наше было весьма милым, более того, роскошным, но роскошью не броской, а добротной и скромной — если такая возможна вообще. Дубовые панели, ковры, красное дерево. Самого Константина поселили рядом, сорок шагов от «Уютного», в «свитских» номерах. Ничего, очень даже неплохо. Свитские номера — значит для лиц, сопровождающих высоких гостей, для свиты.
Мажордом передал, что принц Петр ждет нас через три часа, желая, чтобы мы сначала отдохнули с дороги. Ужин в семь пополудни, по случаю лета одеваться без формальностей.
Принц встретил нас радушно.
— Располагайтесь, пожалуйста, — он указал на кресла.
Мы сели, а его высочество зашагал по ковру, большому, но изрядно потертому.
— Благодарю, господа, что вы смогли откликнуться на мою просьбу. Дело, которое заставило прибегнуть к вашей помощи, на первый взгляд может показаться мелким, но поверьте, для меня, для всей нашей семьи оно имеет исключительно важное значение. Сигару? — спохватился принц Петр.
— Я предпочитаю трубку, — Холмс полез в карман.
Сигару взял я, не знаю уж зачем. Я не сторонник курения вообще, а сигары пробовал редко. Однажды, если мне не изменяет память. Наверное, действовала атмосфера: принцы, замки, Россия.
— Здесь, в этом кабинете — мой рабочий сейф. Неделю назад я заметил, что из него исчезли драгоценности моей жены: кольцо с бриллиантом и пара рубинов. Пропажа неприятна и сама по себе, но особенно из-за некоторых обстоятельств, связанных с камнями.
— Каких же? — Холмс наслаждался своей трубкой, а я безо всякого удовольствия пускал дым в потолок — тоже не простой, облицованный деревом, по которому были выжжены десятки миниатюр. Шахрезада, тысяча и одна ночь.
— Камни — приданое жены и весьма редкие. Бриллиант — двенадцать карат, а рубины просто уникальны — они светятся в темноте. По преданию, это камни египетских фараонов, и их потеря особенно огорчительна.
— В сейфе хранились только эти драгоценности?
— Да. Собственно, жена держит свои украшения в нашем имении Ольгино, а эти камни я принес исследовать на радиоактивность. Я подозреваю, что свечение является следствием содержания в рубинах примеси радия, и хотел повторить опыт доктора Беккереля — положить на фотопластинку, обернутую светонепроницаемой бумагой. Так вот, я их принес, а на следующий день, когда намеревался провести эксперимент, они пропали.
— А почему вы не стали делать опыт в своем имении?
— Хотел воспользоваться лабораторией отца. Да и ему было любопытно проделать с камнями несколько экспериментов по оптике. Собственно, это была его идея — насчет радия.
— Следовательно, о том, что драгоценности здесь, знали вы и ваш отец, принц Александр. Кто-нибудь еще?
— Жена. Я, разумеется, взял драгоценности с ее согласия.
— Позвольте взглянуть на сейф.
