– Шкипер всему персоналу, – объявил Чандлер, – У нас небольшое изменение в программе. Нас попросили приостановить операцию и исследовать объект, который засек радар Космической гвардии.
– Нельзя ли поподробнее? – спросил кто-то, когда затих хор недовольных вздохов в интеркоме корабля.
– Немного, но сдается мне, это очередной проект Комитета Тысячелетия, который они забыли отменить.
Еще больший гул недовольных голосов: каждый стал беспокоиться о событиях, связанных с запланированным празднованием конца 3000 года. Все вздохнули бы с облегчением, если бы первое января 3001 года прошло без особенных событий, и человечество могло продолжить свою обычную жизнь.
– В любом случае, было бы лучше, чтобы это оказалось очередной ложной тревогой, как в прошлый раз. Мы вернемся к работе так быстро, как это будет возможно. Это все.
Это уже третья погоня за дикими утками за мою карьеру, в которую я оказался втянут, мрачно подумал Чандлер. Несмотря на то, что Солнечную Систему изучают не один век, она все еще преподносит сюрпризы, и, судя по всему, у Космической Гвардии была веская причина для этой просьбы. Он только надеялся, чтобы какому-нибудь впечатлительному идиоту опять не привиделось, что перед ним мифический Золотой Астероид. Если бы он и существовал, чему Чандлер ни на минуту не верил, это был бы не более, чем минералогический курьез: он был бы гораздо меньше тех глыб льда, что они тянут по направлению к Солнцу, чтобы принести жизнь на бесплодные миры.
Была, однако, одна вероятность, которую он принимал вполне серьезно. Человечество уже разбросало своих роботов-зондов повсюду на расстояние сотен световых лет вокруг – и «Тайхо Монолитс» было достаточным напоминанием того, что и более старые цивилизации принимали участие в подобных экспериментах. Кроме того, это мог быть и вовсе инопланетный артефакт из Солнечной Системы, или проходящий мимо. Капитан Чандлер сомневался, что Космической Гвардии пришло в голову что-либо подобное: иначе едва ли космическому тягачу Первого Класса доверили охотиться за неопознанным пятнышком на экране радара.
Пять часов спустя «Голиаф» обнаружил эхо объекта на противоположной стороне; даже учитывая расстояние, он казался неутешительно маленьким. Однако, по мере того, как он становился яснее и четче, стало понятно, что это – металлический предмет, длинной около двух метров. Он двигался по орбите, которая располагалась в самом центре Солнечной Системы, поэтому Чандлер, почти не сомневаясь, решил, что это один из мириады кусочков космических отходов, которые Манкинд выбрасывал к звездам в течение всего прошлого тысячелетия – и который мог однажды стать доказательством того, что человечество когда-то существовало.
Вскоре объект приблизился на достаточное расстояние для визуального изучения, и капитан Чандлер с благоговейным изумлением понял, что какой-то терпеливый историк все еще исследует ранние записи космической эры. Как жаль, что компьютеры дали ему ответ на несколько лет позже празднования нового тысячелетия!
– «Голиаф» на связи, – доложил Чандлер на Землю, его голос слегка дрожал как от гордости, как и от серьезности, – мы подняли на борт астронавта, которому тысяча лет. И я догадываюсь, кто это.
Фрэнк Пулл проснулся, но он ничего не помнил. Он даже не мог с уверенностью сказать как его зовут.
Судя по всему, он находился в больничной палате: даже несмотря на то, что его глаза все еще были закрыты, самое примитивное и древнее из его чувств сказало ему это. Каждый вздох приносил слабость, и неприятный острый запах антисептиков, царивший в помещении, который напомнил ему времена, когда – конечно! Когда беспечным подростком он сломал ребро на аризонском чемпионате дельтапланеристов.
Сейчас эти воспоминания начинали возвращаться. Я – помощник командира Фрэнк Пулл, офицер ККСШ[1] «Дискавери», выполняю миссию под грифом «Совершенно секретно» в районе Юпитера.
Словно ледяная рука схватила его сердце. Он вспомнил, как будто в замедленной съемке, приближение грузового отсека, протяжный скрежет металла…
Затем – внезапная тишина – и едва слышное шипение воздуха, выходившего под большим напором из его скафандра. И, наконец, последнее воспоминание – беспомощное вращение в открытом Космосе, в тщетных попытках соединить порванный кислородный шланг.
Ну что же – каким бы загадочным не было то происшествие с управлением грузовым отсеком, сейчас он спасен. Вероятно, Дэйв сумел очень быстро выйти к нему и спасти, прежде чем недостаток кислорода погубит мозг.
Старина Дэйв! – сказал он сам себе. Надо бы поблагодарить его. Но, минутку… Я ведь не на «Дискавери» – да и не мог же я пробыть без сознания столько времени, чтобы меня успели доставить на Землю!
Его беспорядочный поток мыслей прервали вошедшие женщина-врач и две медсестры, одетые в извечную форму своей профессии. Они казались слегка удивленными: Пуллу стало интересно, а не проснулся ли он раньше времени, и эта мысль принесла ему ощущение детского удовлетворения.
– Привет, – сказал он после нескольких неудачных попыток; его голосовые связки словно заржавели, – Как я?
Врач улыбнулась ему и поднесла палец к губам, давая знак: «Не пытайтесь говорить».
Медсестры засуетились вокруг него, с привычным мастерством измеряя пульс, температуру, рефлексы. Когда одна из них подняла его правую руку, а затем отпустила ее, Пулл заметил кое-что необычное. Она упала медленно, и, казалось, весила не как обычная рука. Так же повело себя и его тело, когда он попытался пошевелиться.
Должно быть, я на планете, подумал он. Или на космической станции с искусственной гравитацией. Точно не на Земле – на Земле я весил бы больше.
Он уже собирался задать очевидный вопрос, когда врач прислонила что-то к задней части его шеи, он ощутил легкое покалывание и опять погрузился в сон без сновидений. Но перед тем, как потерять сознание, он успел задуматься еще над одной загадкой.
Как странно – за все время, что они провели со мной, они не обмолвились ни словом.
Проснувшись, и увидев, что врач и медсестры стоят вокруг его постели, Пулл почувствовал себя достаточно сильным, чтобы отстаивать свои интересы.
– Где я? Уж это вы можете мне сказать!
Три женщины переглянулись, очевидно, не зная, что делать дальше. Затем врач ответила, проговаривая свои слова очень медленно и тщательно:
– Все в порядке, мистер Пулл. С минуту на минуту здесь будет профессор Андерсон… Он все вам объяснит.
