Все, что его сейчас окружало, судя по всему, было тщательно подобрано: ему было интересно, был ли здесь какой-либо аналог телевизора (сколько каналов должно быть в четвертом тысячелетии?) но не обнаружил никаких признаков дистанционного управления рядом с кроватью. В этом новом мире было так много всего, чему ему предстояло научиться: он был дикарем, внезапно столкнувшимся с цивилизацией.
Но, прежде всего он должен восстановить силы – и научиться языку. Даже появление звукозаписи за век до его рождения, привнесло большие изменения в грамматике и произношении. А здесь были тысячи новых слов, по большей части из области науки и технологии, которые вызывали в нем страстное желание понять их значение.
Еще большую трудность, однако, представляли мириады известных и неизвестных личных имен, которые накопились более чем за тысячелетие, и которые ничего не значили для него. В течение недель, пока он составлял банк базы данных, большую часть его бесед приходилось прерывать на сжатый рассказ о биографии того или иного персонажа.
Пока силы возвращались к Пуллу, он общался с множеством посетителей, однако, все встречи проходили под бдительным взором профессора Андерсона. Среди посетителей были медики, ученые нескольких дисциплин, и, что было самым интересным для него – командиры космических кораблей. Вряд ли что-либо из того, что он мог рассказать докторам и историкам, не было записано где-нибудь в гигантской базе данных Человечества, но он мог навести их на размышления и открыть им новое понимание событий его эпохи. Несмотря на то, что все они относились к нему с крайним уважением и внимательно слушали, когда он старался отвечать на их вопросы, сами они отвечали на его вопросы, казалось, с неохотой. Пулл почувствовал, что оправился от культурного шока, и начинал уже задумываться, как бы ему сбежать из этого номера. Случайно оказавшись в одиночестве, он не сильно удивился, обнаружив, что дверь заперта.
Потом все изменилось после появления доктора Индры Уоллос. Несмотря на свое имя, она относилась к японской расе, и по началу, в своем воображении, Пулл сравнивал ее со зрелой гейшей. Это едва ли соответствовало образу выдающегося историка, занимавшего Виртуальный Трон в университете, который мог похвастаться наличием настоящего плюща.
Она была первым посетителем, свободно говорящем на его языке, и Пуллу было очень приятно познакомиться с ней.
– Мистер Пулл, – начала она очень деловым тоном, – Я назначена вашим официальным гидом и – так сказать – наставником. Что касается моей квалификации – я специализируюсь на вашем периоде, я защитила диссертацию на тему «Падение федерации 2000-50 гг». Уверена, мы во многом сможем помочь друг другу.
– Уверен, что сможем. Прежде всего, я хотел бы выйти отсюда, чтобы иметь возможность немного посмотреть на ваш мир.
– Это мы и планируем сделать. Но сначала мы должны присвоить вам личный идентификационный номер. А до тех пор вы – как бы это сказать – не существуете. Без этого вы не можете никуда пойти и не можете ничего сделать. Ни одно устройство ввода не сможет вас распознать.
– То, чего я и ожидал, – ответил Пулл с кривой усмешкой. – Попытки такой идентификации начались еще в мою эпоху – и многим не нравилась эта затея.
– Некоторым до сих пор не нравится. Они уходят и живут в пустыне – теперь на Земле она занимает больше места, чем в ваш век. Но эти люди всегда берут с собой передатчики, поэтому могут вызвать помощь, если попадут в беду. Она приходит в среднем через пять дней.
– Жаль слышать это. Человеческая раса стала хуже.
Он внимательно испытывал ее, пытаясь найти пределы ее терпения и составить план ее личности. Было очевидно, что им предстояло провести немало времени вместе, и в сотне случаев он был зависим от нее. Кроме того, он все еще не был до конца уверен, нравится ли она ему: возможно, она заботилась о нем, как о драгоценном музейном экспонате.
К удивлению Пулла она согласилась с его критикой.
– Возможно это правда – отчасти. Физически мы, наверное, слабее, но мы более здоровые и лучше приспособлены, чем большинство людей, живших раньше. Благородный Дикарь всегда был мифом.
Она подошла к маленькой прямоугольной пластинке, установленной на уровне глаз на двери. Размерами она походила на один из бесчисленных журналов, которые наводнили далекую эпоху печати, и Пулл обратил внимание, что, по крайней мере, одна пластинка находилась в каждой комнате. Обычно они были пустые, но иногда на них появлялся бегущий текст, абсолютно непонятный для Пулла, даже после того, как большинство слов были ему знакомы. Один раз пластинка в его номере пронзительно запищала, но он проигнорировал его, предоставив иметь дело с этой проблемой кому-нибудь другому, что бы там ни было. К счастью, писк прекратился так же внезапно, как и начался.
Доктор Уоллос приложила свою ладонь к пластинке, и, через несколько секунд, убрала. Она взглянула на Пулла, и, улыбнувшись, сказала:
– Подойдите и посмотрите на это.
Внезапно появившаяся надпись произвела на него большое впечатление, когда он медленно прочел ее:
УОЛЛОС, ИНДРА (Ж2970.03.11:31.885//ИСТ.ОКСФ)
– Полагаю, это значит: женщина, дата рождения 11 марта 2970 г. – и что вы работаете в историческом департаменте Оксфордского Университета. А 31.885 – это ваш личный идентификационный номер. Верно?
– Абсолютно, мистер Пулл. Я видела некоторые адреса электронной почты и номера кредитных карт вашего времени – ужасные строки тарабарщины, состоящей из энного количества цифр, которые никто не в состоянии запомнить!
Но все мы помним нашу дату рождения, и она может совпасть с датами рождения не более, чем 99,999 других людей. Поэтому, все, что нужно – это пятизначный цифровой код… И даже если вы забудете его, это не так уж страшно. Как видите, он является частью нас самих.
– Имплантант?
– Да, наночип, внедряемый при рождении на всякий случай в обе ладони. Вы даже не будете ощущать его. Но есть одна маленькая проблема…
– Какая?
– Люди, которые в будущем будут читать ваши показатели, в большинстве своем обыватели, и не поверят в вашу настоящую дату рождения. Поэтому, с вашего позволения, мы скинем вам тысячу лет.
– Разрешение даю. А остальная информация идентификатора?
– Это необязательно. Вы можете оставить место пустым, вписать туда ваши интересы или место жительства – или использовать его для личных сообщений общих или частных.
Кое-что, был уверен Пулл, не изменилось за прошедшие века. Естественно, большой процент этих «частных» сообщений должен был содержать очень личную информацию.
