Белый туман под ногами, вздрагивающий и мягкий, щекочет лодыжки. Надо мной сверкающие звезды, те самые, что смотрели недавно в открытое окно. Я все еще чувствую прохладный ветер, ворвавшийся в комнату вместе со светом звезд, но дорога сна уже влечет меня к Городу. Ночной ветер подталкивает в спину: «быс-с-стрее, быс-с-стрее…», молочная дорога накатывается на каменную кладку, словно морской прилив, отбегает назад, и я оказываюсь на широкой улице.
Ранняя ночь в Городе.
Ни свет, ни тьма.
Туманная дымка, пронизанная мягким светом, но не опасным, а очень приятным. Она заполняет улицу, слегка размывая очертания окрестных домов, меняет цвет неба. Чуть позже – обжигающий свет и непроглядная тьма. Сейчас у меня есть несколько часов сна для прогулок по моему Городу, пока стена ночного кошмара-темноты еще не нахлынула на изменчивые улицы, а с другой стороны его не затопила волна света.
– Здравствуй, – сказал Симург. – Я ждал тебя. И не только я. На площади опять скучает этот мальчишка.
– Спасибо, Симург. Я сейчас пойду к нему… Здравствуй, – поздоровалась я с пустотой.
Каждый камень, на который я ступала, отзывался громким сердитым гулом. Пускай сердятся, это ведь мой сон, и я имею полное право идти по дороге, которую сама же и «приснила». Хотя, может быть, вся дорога и каждый ее камень, спят в моем сне, поэтому тут такая тишина. Если бы на меня так неожиданно наступили, я бы тоже рассердилась.
Потухшие фонари по краям улицы тоже спят. Дома смотрят черными пустыми окнами. Но мне совсем не страшно. Даже когда я в первый раз попала в свой Город, я совсем не испугалась. Было только непривычно видеть такой цветной и запоминающийся сон. Хотя – нет, помню, что все-таки вздрогнула и едва не проснулась, когда кто-то невидимый поздоровался со мной. Сейчас я уже привыкла к Симургу. Знаю, что он постоянно летает где-то рядом.
До сих пор непонятно, кто он такой. Наверное, это мое подсознание, и я разговариваю во сне сама с собой, хотя это и довольно странно. Я его тогда так и спросила:
– Симург, ты кто?
Мой незримый собеседник некоторое время помолчал, а потом изрек:
– Ну, на это трудно так сразу ответить.
Да уж, если он сам не может сообщить прямо кто он такой… Но в книгах я все-таки покопалась. И выяснила, что Симургом называется мифическая птица из персидских сказок, обладающая большим лекарским талантом.
– Ты можешь меня вылечить? – поинтересовалась я той же ночью, когда это узнала.
Может быть, я сама придумала имя своему ночному воображаемому собеседнику. Бывает, что на глаза попадается какое-то слово, ты его забываешь, а потом оно всплывает в памяти и совершенно не ясно, что оно означает.
Но сердце после вопроса забилось быстрее.
– Гм… Понимаешь, люди сами обладают потенциалом к излечению, заложен в них такой механизм. Но вот заставить работать эту способность тяжело, знаешь ли. Я лишь могу слегка подтолкнуть человека в момент, когда у него полностью раскрыто сознание.
– А как я могу раскрыться?
На что Симург только вздохнул и напевно произнес:
«Ответ в себе ты поищи,
Когда огонь и тьма
Столкнутся вновь в душе твоей,
Сойдутся в ярком сне.
И, если правильный ответ сумеешь ты найти,
Развеет тьму, уймет огонь
Лучистая звезда».
– Что за загадки, Симург? – недовольно поморщилась я. – Или ты пророком стал?
Или я сама?.. Случается, что тебе снится сон, а такое чувство, что это уже снилось, и ты четко представляешь, что будет дальше. Но не в этот раз. Что же это за огонь и тьма? В Городе есть только одна стена мрака. И света тоже. Смертельного для меня. Да и стихи я сочинять никогда не умела. Похоже на ту безвкусицу, которую я пробовала писать лет в шесть. Потом забросила.
Прежде чем я успела спросить поконкретнее, Симург перевел тему разговора.
– Спасибо за хороший сон, Валя.
– Не за что, – ответила я. – А разве это мой сон? Я думала, это ты придумал Город.
– «Думала», «придумал»… Да я живу в ваших снах, понимаешь! Я существую только в человеческих сновидениях, закрепляю их, не даю рассыпаться.
– Выходит, ты сидишь у меня в голове?
– Вот глупышка. Говорю же, не в голове – во снах. Знаешь, в чем отличие симбиота от паразита?
– Симбиот что-то берет, но что-то и дает взамен, а паразит – только берет, не спрашивая разрешения. Я права? Только причем тут?..
– Вот-вот. Можешь считать меня симбиотом.
– Значит… Получается, что ты живешь в моем сне, взамен предлагая…
– Да, я лечу людей, раскрываю в них способность исцеляться. Но это не всегда выходит.
Симург вновь вздохнул.
– У тебя, наверное, возникает вопрос, почему я поселился именно в твоем сне? Ответ ты уже знаешь.
– Потому что я больна?
Невидимый собеседник промолчал.
Меня посетила неожиданная мысль.
– Подожди! Раз есть симбиоты, значит, могут быть и паразиты?
Опять ответа не было. Но мне показалось, что Симург посмотрел в сторону, откуда приходит тьма.
Порой странные мысли сообщает мое подсознание. Хотя во сне не бывает ничего невозможного. Тем более, в разговоре с самим собой. Во сне все понятно и естественно. И совсем не удивительно. Не замирает сердце, как днем, когда ты вспоминаешь свой ночной сон – было или не было?
Когда между нами произошел этот разговор? Месяц назад, два? Сколько ночей я уже провела в своем Городе? Не помню…
Я уже спрашивала, не может ли Симург «закрепить» другой мой сон? Нет, не может, не найдет тогда ко мне дорогу. Так что моря я не получу даже во сне. Все совершенно неправильно! Это же мой сон, а значит, это не просто Город. Это должен обязательно быть Морской Город. С чайками – ты же слышишь, Симург, слышишь, как они кричат вдали? Их крики очень далеко, конечно, но это чайки. И с морским ветром, который иногда гуляет по улицам вместе со мной. Если бы ветер умел говорить, то он бы меня успокоил, что да – он морской ветер, не то что ты, Симург, который все больше молчит и вздыхает. Или говорит загадками. Ведь я определенно слышу морскую свежесть. А раз море рядом, то я обязательно когда-нибудь к нему выйду. Я найду дорогу, которая выведет меня к морскому берегу.
Я до сих пор ее ищу.
В Городе нельзя войти дважды на одну и ту же улицу. Они во всех моих снах разные. И в то же время – одинаковые. Я хожу по улицам Города, словно встречая старых знакомых, которых уже успела позабыть. Неизменной остается только центральная площадь со статуей какого-то генерала на коне, стоящей возле ни разу не работавшего фонтана. Вид у генерала совсем не воинственный. Он сидит на коне и как-то очень неуверенно смотрит вдаль, туда, откуда обычно наплывает на Город мрак. Надпись на статуе давно стерлась, и прочитать, кем является всадник, совершенно невозможно. Я называю его генералом, на что статуя совсем не обижается.
