Актеры отыграли прекрасно. А эти потрясающие виды Понта Дельгадо! И тут кульминация: он пронзительным взором глядит на нее, его возмужавшее лицо светится любовью, и сейчас они объяснятся...
Я-то знал, какой диалог последует!
Она (смущенно): "Ну, я, пожалуй...". Он: "Розалинда.., неужели это ты? О, я все время боюсь (нежно обнимает ее), что это невозможно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой... Розалинда, мой ангел-хранитель, услада моей жизни, любовь моя...".
Чик!
Только спустя несколько секунд я сообразил, что никакого "чик!" в пьесе не было. Но что последовало дальше!.. Одно дело - чужая рекламная вставка, другое - когда мой герой прерывает поцелуй, погружает лицо в распущенные локоны героини и совершенно отчетливо произносит: "До чего же ...., у тебя духи!" И это "......" было самым смачно выговоренным прилагательным от общеизвестного слова из трех букв, которое мне когда-либо приходилось слышать.
***
Дальнейшее я припоминаю с трудом. Знаю только, что мелкие осколки новейшего дорогушего телевизора я потом обнаружил на полу всех трех комнат, из которых состояла моя квартира. Память выхватывает лишь гонку в вагоне экспресса через весь город к трехсотэтажному небоскребу, в котором размещалось "Объединенное телевидение". Мне почему-то казалось, что никогда еще эти поезда, прогоняемые по специальным туннелям сжатым воздухом, не ползли так медленно; а в голове я смаковал сцены, в которых непременно присутствовал труп заведующего сценарным отделом компании, куда я направлялся.
Как вы думаете, с кем я столкнулся, вихрем вылетев из лифта на 229-м этаже? С самим Бербело! Глаза парфюмерного короля были налиты кровью, от него по всему этажу расходились такие волны кровожадности, что я понял: жизнь Гриффа висит на волоске. Получалось, что я прибыл вовремя, если и не спасти его, то хотя бы отсрочить неминуемую ужасную казнь.
Бербело словно прочитал мои мысли и коротко кивнул:
- Идем.
Вместе мы легко преодолели оборонительные редуты из секретарш и референтов и лавиной ворвались в офис Гриффа.
Хозяин кабинета привстал с кресла, пытаясь придать лицу достойное выражение, однако тщетно. Мне не составило труда перегнуться через стеклянный письменный стол и схватить Гриффа за горло. Да так, что он только обреченно захрипел.
Кажется, сцена доставила Бербело удовольствие.
- Не убивайте его, Гамильтон, - с расстановкой произнес он. - Я сам собираюсь это сделать.
Пришлось разжать мертвую хватку, и Грифф грузно осел на пол, судорожно глотая воздух. У него был вид до смерти напуганного ребенка, смешнее некуда.
Мы великодушно переждали, пока он восстановит дыхание. Как только Грифф смог вновь взгромоздиться в кресло, он, облокотясь на пульт селекторной связи, стал с ужасом наблюдать, как Бербело вытащил из кармана складной нож настоящее бандитское "перо" на пружинке - и со зловещим выражением на лице несколько раз демонстративно щелкнул лезвием.
- Могу я поинтересоваться, - Грифф, кажется, обрел наконец дар речи, - чем вызвано такое неспровоцированное вторжение?
- Он еще интересуется... - Бербело бросил на меня задумчивый взгляд, словно бы раздумывая, прямо сейчас пришить Гриффа или предварительно помучить.
- Ладно, пусть говорит, - предложил я. Грифф с болезненным выражением на лице прокашлялся:
- Я уже пытался объяснить по телефону каждому из вас.., э-э.., джентльмены, что, насколько мне известно, решительно никто не вторгался ни в текст вашей пьесы, мистер Гамильтон, ни в рекламный ролик, предоставленный вами, мистер Бербело. Сразу же после ваших звонков я включил телевизор и досмотрел передачу до конца. Я не нашел никаких отклонений! Поскольку это первый коммерческий показ с использованием новой техники цветозаписи, мы, конечно, сделали копию. И если не верите мне, то не желаете ли ознакомиться?
Что мы могли возразить на это? В тот момент нам обоим стало совершенно очевидно, что Грифф отрезал себе все пути к отступлению, и, стало быть, говорит чистую правду, или то, что ему самому кажется чистой правдой. По крайней мере, он казался совершенно убежденным в том, что кто-то сыграл с нами злую шутку. Мне и самому это пришло в голову.
- Грифф, - спросил Бербело, - вы помните ту сцену перед финалом? Ну, там еще парень объясняется с девушкой на морском берегу...
Грифф молча кивнул.
- Тогда вспомните, что он сказал, уткнув физиономию в ее распущенные волосы?
- "Я люблю тебя", - убежденно ответил Грифф. - И дважды повторил это.
Мы обменялись с Бербело быстрыми взглядами.
- А теперь посмотрим запись, - предложил я.
И мы посмотрели. Надеюсь, мне никогда в жизни больше не придется пережить еще один такой же час, как тог, что я провел в кабинете Гриффа под стрекотание демонстрационного проектора. Если бы не присутствие Бербело, который, судя по всему, видел то же, что и я, мне после просмотра оставалось бы только записаться на прием к психиатру.
Потому что пленка оказалась невинной, как сон младенца. Моя пьеса шла без сучка без задоринки, а реклама Бербело била точно в цель. Вот как звучал диалог той самой рекламной паузы, с которой все и началось.
" - И как вы находите пьесу, мистер Робинсон? - Верх совершенства. Как и вы, дорогая... Что это за духи? - "dqux Reves" от Бербело. Как вам? - Вы слышали, что я сказал о пьесе".
Так-то вот. И Грифф не соврал насчет эпизода на Азорах и той фразы из трех слов, повторенной трижды. Я чувствовал себя в полном дерьме.
Когда просмотр закончился, Бербело обратился к Гриффу:
- Думаю, что могу говорить и от своего имени, и от имени мистера Гамильтона. Если эта запись подлинная, мы приносим вам свои извинения. Но принять ее как доказательство вашей невиновности мы не можем, пока не сравним с моей собственной, сделанной с домашнего телевизора. Ждите нас завтра вместе с пленкой. Пошли, Гамильтон.
Я кивнул, и мы покинули кабинет, оставив Гриффа кусать губы в ожидании нашего возвращения.
В двух словах о том, чем закончился тот кошмарный вечер. По дороге в жилище Бербело, который газеты окрестили "Ароматным Дворцом", мы прихватили с собой специалиста, и в течение часа пленка с записью была проявлена.
Что я могу сказать? Если у меня крыша поехала - стало быть, сошел с ума и Бербело. Но не его же пленка! На ней все было так, как мы уже видели и слышали - каждый у себя дома. Да, если кто и умеет посылать проклятье на расстоянии, то в ту ночь это, несомненно, был Грифф. Ясно, что в офисе он подсунул нам фальшивку, и так же очевидно, что в суде он повторит свой трюк. О чем я и сообщил Бербело. Однако старик решительно покачал головой:
- Нет, Гамильтон, мы не можем доводить дело до суда. Предоставляя рекламное время, ОТ заставило меня подписать отказ от каких бы то ни было претензий "в связи с неполным, неадекватным и вообще во всех отношениях неудовлетворительным качеством изображения". Вы ведь знаете, они пока не очень-то доверяют этой новой технологии - вот и перестраховались...