Любой контакт с венерианской биосферой был опасен. Однажды Хэм наткнулся на труп торговца, тело которого разъела плесень. Этот человек случайно сделал дыру в скафандре этого хватило.
Именно потому еда и питье на открытом пространстве становились проблемой. Требовалось дождаться, пока дождь осадит на землю споры плесени - и быстро использовать следующие полчаса. Но даже при этом вода должна была быть свежевскипяченной, а продукты - только что вынуты из банок; в противном случае, как уже бывало не раз, пища неожиданно превращалась в пушистую массу плесени, которая росла со скоростью передвижения минутной стрелки на часах. Что за мерзкое зрелище! Да, Венера - отвратительная планета!
Эту последнюю мысль у Хэма вызвало зрелище болота, поглотившего его жилище. Растительность исчезла вместе с ним, но уже выныривала жадная и прожорливая жизнь: вьющаяся болотная трава и клубневидные грибы, называемые "шагающими шарами". Повсюду в грязи кишели миллионы небольших скользких созданий, пожирающих друг друга, раздирающих на части, причем каждый кусок через некоторое время превращался во взрослое существо.
Тысячи различных видов, совершенно идентичных в одном смысле: каждый на сто процентов был обжорой. В сущности, некоторые из них были всего лишь клочками кожи, рассеченными дюжиной голодных пастей и ползающими на сотнях паучьих ножек.
Жизнь на Венере характеризует более-менее паразитический характер. Даже растения, получающие питание прямо из почвы и воздуха, могут поглощать и переваривать, а во многих случаях и хватать животную пищу. Конкуренция на этой узкой полосе суши между огнем и льдом настолько остра, что не видевший ее просто не в силах вообразить. Животные непрерывно воюют между собой, а также с растениями, которые отвечают им тем же, часто превосходя первых в создании чудовищных хищников, которых трудно даже назвать растениями. Ужасный мир!
За несколько минут, на которые Хэм задержался на месте, побеги вьющихся растений успели опутать его ноги, так что пришлось разрезать их ножом, и черный, отвратительный сок, потекший по непроницаемой трансдерме, тут же начал покрываться пухом, по мере того как пускала ростки плесень, Хэм вздрогнул.
- Что за адское место! - рявкнул он, наклоняясь, чтобы снять болотные лыжи, которые затем предусмотрительно закинул на спину.
С трудом брел он сквозь вьющуюся растительность, автоматически уклоняясь от дерева под названием Джек-Хвататель. Дерево вытягивало в направлении его рук и ног ростки, похожие на щупальца. Время от времени Хэм проходил мимо экземпляра Джека-Хватателя, с которого свисало пойманное создание, обычно совершенно неузнаваемое, поскольку плесень покрывала его мохнатым саваном, в то время как дерево спокойно поглощало и то и другое.
- Ужасное место, - бормотал Хэм, отталкивал ногой дрожащий клуб червей, названия которых не знал.
Он задумался: его жилище располагалось у самого горячего края сумеречного пояса, и значит, от терминатора его отделяло более двухсот пятидесяти миль, хотя расстояние это колебалось в зависимости от либрации. Никто не может приблизиться к собственно линии, поскольку там свирепствуют совершенно невообразимые бури. Горячие верховые ветры сталкиваются с ледяными ураганами, приходящими с темной стороны, вызывая родовые схватки ледового барьера.
Хэму требовалось пройти сто пятьдесят миль на запад, чтобы оказаться в районе с климатом, слишком умеренным для развития плесени. Там он сможет передвигаться с относительным комфортом. Считая от этого места, не далее чем в пятидесяти милях к северу находится американский поселок Эротия.
Дорогу Хэму преграждал хребет Гор Вечности. Правда, это были не могучие двадцатимильные гиганты, вершины которых порой замечают земные наблюдатели и которые навеки отделяют британскую часть Венеры от американских владений, однако горы эти вызывали уважение даже на перевале, через который Хэм собирался пройти. Он находился на британской стороне, чему, впрочем, никто не придавал особого значения: факторы пересекали эту границу, когда и как хотели.
Проект этот означал необходимость преодоления около двухсот миль, что лежало в пределах возможностей Хэма. Он был вооружен автоматическим пистолетом и, огнеметом, а вода не составляла проблемы при условии, что ее старательно кипятили. В крайних ситуациях можно было есть и венерианские создания, но это требовало голода, тщательного приготовления и крепкого желудка. "Главное тут не вкус, а внешний вид", говорили прошедшие через это испытание. Хэммонд горько усмехнулся - несомненно, ему придется самому проверить истинность этого утверждения, поскольку вряд ли консервов хватит на все путешествие. Хэммонд утешал себя тем, что, в сущности, нет поводов для беспокойства. Он может быть даже доволен. Стручки ксикстхила, лежащие в его рюкзаке, представляли состояние, сколотить которое на Земле он мог бы за полтора десятка лет упорного труда.
Как будто ему ничто не угрожало, и все-таки люди без следа исчезали на Венере дюжинами. О них напоминали плесень или какие-нибудь ужасные чудовища - полурастения-полуживотные.
Хэм брел, стараясь выбирать поляны, возникающие вокруг деревьев Джека-Хватателя, этих всеядных растений, уничтожающих любые проявления жизни в пределах досягаемости своих побегов.
В других местах продвижение вперед было практически невозможно, поскольку венерианские джунгли представляли собой такую жуткую путаницу пожирающих друг друга, форм, что двигаться можно было лишь шаг за шагом, с огромным трудом прорубая себе дорогу. Но даже при этом оставалась опасность со стороны бог знает каких, вооруженных клыками и ядом созданий, зубы которых могли проткнуть защитную оболочку из трансдермы. А это означало смерть. Даже отвратительные деревья Джека-Хватателя были лучшей компанией, подумал Хэм, отпихивая непрерывно изучающие окружающее лианы.
Через шесть часов после начала рынужденного путешествия пошел дождь; Хэм нашел место, которое недавнее грязеизвержение очистило от деревьев и кустов, и сел поесть. Сначала он зачерпнул немного воды, покрытой пеной, профильтровал ее через ситечко, прикрепленное к манерке, и занялся стерилизацией.
Огонь был недоступен, поскольку в Тропиках Венеры сухие дрова встречаются крайне редко, поэтому Хэм бросил в жидкость термические таблетки, которые мгновенно вскипятили воду, сами улетучившись в виде газа. Вода сохранила слабый привкус аммиака, но это было минимальное неудобство. Хэм накрыл сосуд и поставил в сторону, чтобы вода остыла.
Потом открыл консервную банку с фасолью, огляделся, нет ли поблизости случайной плесени, затем поднял забрало и торопливо проглотил пищу. Запив все теплой водой, он осторожно влил остатки в мешочек, находящийся внутри скафандра, откуда воду можно было потягивать через трубку.
