– Просто попроси его не смотреть на других девушек, когда он с тобой.
– Он сможет?
– Сможет, поверь мне. Еще что-нибудь?
– Да. То место на моей талии, где он все время держит руку. Я продолжаю ощущать его пальцы, даже когда их там нет. Даже сейчас я чувствую его пальцы. Что-то вроде глубокой щекотки, не на поверхности кожи, а где-то глубже. С очками было то же самое: они щекотали переносицу, даже когда я их снимала. Это нормально?
– Нормально, – ответил отец. – Если ты не забываешь, что он не человек. Он даже не кукла. Он не более чем очки. Удобные очки в очень дорогой оправе.
* * *
Удобные очки в очень дорогой оправе. Умом она понимала, что отец прав и была полностью с ним согласна. Но ее тело не хотело соглашаться. Но ей было всего восемнадцать, она была единственным ребенком богатого отца, а потому по необходимости всю ее жизнь взрослый мир влиял на нее куда больше, чем нужно, в ущерб влиянию мира сверстников. У нее никогда не было настоящих друзей, хотя при этом имелось несколько фальшивых, соглашающихся со всем, что она скажет, бескорыстно льстивых и не очень умных. У нее не было своего парня, надежного, как стена, к которому всегда можно прижаться плечом, чтобы почувствовать себя увереннее. А за долгие последние месяцы она вообще ни с кем не общалась, кроме отца и врачей, и оттого немного одичала, и начала ощущать нечто вроде тонкой прозрачной преграды между собой и другими людьми.
В первые дни с Фомой она была просто счастлива и узнавала мир заново. Но прошло совсем немного времени, и она начала скучать за ним. Ее тело воспринимало Фому как мужчину, скучало по его пальцам, а по ночам на всю катушку включало совершенно неприличные сны.
– Слушай, – однажды сказала она ему, – ответь мне, пожалуйста, честно. Ты дышишь, разговариваешь, у тебя растут ногти и волосы, ты ощущаешь боль. Если ты порежешь палец, у тебя пойдет кровь?
– Пойдет, – ответил Фома. – Я такой же, как вы, только немного прочнее. Моя внешность не отличается от человеческой.
– А твое лицо? Оно красивое?
– Разве ты не видишь, что девушки на меня смотрят?
– Они смотрят на тебя, потому что не знают, кто ты такой, – сказала Маша. – Твое тело человеческое во всем, все-таки или чем-то отличается?
– Я же сказал, что я прочнее. Я немного быстрее, сильнее, у меня лучше рефлексы, чем у обыкновенного человека. Да, еще я не умею плавать. Мое тело тяжелее воды, потому что в нем больше кремния, чем углерода.
– Ты умеешь целоваться?
– Я никогда этого не делал. Но почему бы и нет?
– Тогда откровенный вопрос, ничего личного: ты смог бы переспать с девушкой?
– Физиологически, да.
– И она бы не заметила разницы?
– Разницы бы не было. Все мои инстинкты очень точно скопированы. Я хорошая модель. Между прочим, тела моей модели используются и для таких услуг, раз уж ты поинтересовалась.
– И ты пользуешься спросом?
– Не я. Тела такой же модели, как и мое. Их нанимают с почасовой оплатой, так же, как и ты. А еще такие тела используют как манекены для рекламы одежды и спортинвентаря, как стюардов, продавцов, барменов и так далее. Мы пока слишком дорого стоим, иначе бы нас производили миллионными тиражами.
– Все ваши лица одинаковы?
– Ни в коем случае. Ни лица, ни содержимое мозга. Поэтому мы и стоим так дорого.
– Очень мило, – сказала Маша. – И много вас в городе?
– Около трехсот мужчин, столько же женщин и несколько детей. Детей используют в основном для рекламы. Они все белокурые ангелочки с наглыми глазами.
– Точно, я видела таких, – ответила Маша. – С веснушками на носу, да?
Однажды, когда они сидели на лекции, Маша почувствовала, что его пальцы движутся.
– Что ты делаешь? – спросила она тихо.
– Прости, это непроизвольно. Ты была так близко, что я не мог удержаться.
Она слегка отодвинулась.
– Может быть, я тебя чуть-чуть провоцирую, тогда извини. Но не делай этого на лекции. Когда твои пальцы движутся, теряется контакт, и я начинаю хуже видеть. Я не могу прочитать то, что написано на доске. Держи их на одном месте, пожалуйста.
Но в следующий раз это случилось не на лекции, а в парке. И, собственно говоря, ей не обязательно было куда-то смотреть и что-либо видеть отчетливо. Поэтому прошла целая минута, пока она раздумывала, стоит ли ей остановить Фому. А когда минута прошла, уже не имело смысла его останавливать, все было так, как будто бы она дала свое согласие. И потом, хотя она не могла понять, приятно ей это или нет, ощущение было глубоким и сильным, и новым для нее.
– Только не зарывайся, – сказала она. – Знай меру, понятно?
* * *
Однажды вечером ее навестила подруга. Фомы дома не было, и Маша коротала время, читая роман. Читать роман в ее положении было совсем не сложным делом: простая видеоприставка транслировала символы непосредственно в кору мозга. При желании эти символы могли быть преобразованы в звук, но ей больше нравилось видеть.
– Что читаешь? – спросила подруга.
– Роман. «Я весь создан твоей страстью». Так называется.
– Интересный?
– Да. Но тупой.
Она отложила книгу в сторону, и та автоматически перешла в звуковой режим. Книга говорила голосом Маши, звук был настолько качественным, что трудно было поверить, что это имитация, а не человеческий голос.
– И в самом деле, тупизм, – согласилась подруга. – Тогда зачем читать?
– Люблю читать тупые книги. Ощущаешь свое превосходство над человечеством, – ответила Маша.
Подруга послушно засмеялась. Она всегда угадывала и делала то, что от нее ждали. Но в этот вечер она сказала еще и кое-что от себя.
– Ты изменилась, – сказала подруга.
– То есть?
– Изменилось выражение лица и голос.
– Не может быть, – возразила Маша.
– Да точно! Я видела тебя месяц назад, и ты была не такой.
– И как же я выгляжу?
– Ты выглядишь так, как будто поставила себе силиконовую грудь и гордишься этим.
– Пошла вон, – сказала Маша почти спокойно, со скрытой яростью в голосе.
– Раньше бы ты так не сказала, – ответила подруга, – я почти боюсь тебя. Это все твой новый пластмассовый мальчик; все из-за того, что ты смотришь на мир его глазами.
– Я смотрю на мир так, как я хочу!
– Да неужели? – съязвила подруга и ушла. Возможно, она просто завидовала Маше. Наверняка Фома был красив, он не мог не нравится женщинам.
– Найди денег, и купи себе такого же, – тихо сказала Маша вслед подруге, хотя той уже не было в комнате.
Но вскоре она сама убедилась, что подруга была права. Ей перестали нравиться книги, которые она читала и перечитывала еще совсем недавно. Она сменила свой гардероб. Однажды за завтраком она удивила отца.
