Похоже, он и Уилсон переоценили способность скафандра держать тепло. Его экранно-вакуумная изоляция, состоящая из прослоек терефталата с двусторонним напылением алюминия, делали теплообмен возможным разве что за счет излучения, которое успешно отражалось обратно зеркальной алюминиевой поверхностью. Тем не менее по неизвестным причинам теплообмен все-таки происходил, охладив скафандр на целых 15 градусов за последние несколько часов.
— Неужели тепло уходит через пробоину, полученную при взрыве капсулы? — предположил Джейдер.
Другое разумное объяснение попросту отсутствовало.
— Похоже, смола, затопившая пробоину, имеет слишком большую теплопроводность.
Включение обогрева скафандра означало потерю последних запасов кислорода и неминуемую гибель. Казалось, что в этой изнурительной гонке на выживание несмотря на все усилия смерть постепенно настигала его, все быстрее и быстрее сокращая отставание. Ее дыхание уже было ощутимым, он чувствовал его все более ясно. Джейдер невольно обернулся. Среди изувеченных силуэтов ледяных торосов никого не было. Теперь он понимал, что за странный мистический холод блуждал по его спине, словно тень преследуя каждый его шаг. Одно из двух: либо это была смерть, либо холод действительно проникал внутрь через отверстие где-то сзади скафандра. Где-то там, сзади, томился заветный кислородный баллон, такой необходимый и такой недоступный.
— Черт бы побрал этого Уилсона.
Как бы то ни было, это обстоятельство внесло интригу в грядущий сценарий смерти.
— Умереть от гипоксии или умереть от переохлаждения? — тихо произнес Джейдер, уже не в силах сдерживать дрожь в зубах. — Как замечательно! Теперь у меня есть выбор. Вот это роскошь!
Гипоксия вновь начинала проявляться в самых омерзительных своих симптомах. Мысли отказывались выстраиваться в логическую цепочку. Время вновь начинало терять свои привычные очертания, расплываясь в нечто, не поддающееся исчислению. Уилсон тяжелым грузом сковывал движения. Несколько раз Джейдер заставал себя за безумным желанием снять скафандр. Очередной спуск, изрытый уродливыми ледяными глыбами, оборвался глубокой расщелиной, ставшей непреодолимой преградой. Использовать дальномер было бессмысленно. Джейдер знал, что ни за что ее не перепрыгнет. Двигаясь вдоль ее рваных, изувеченных краев, он искал обход, стараясь держаться подальше и даже не смотреть в ее сторону.
Он буквально ощущал, как нечто преследовало его, словно каждый раз скрываясь за обезображенными силуэтами ближайших торосов. Но каждый раз, когда он оборачивался, нечто успевало ускользнуть от его взора, повергая окружение в звенящую, давящую морально тишину. Лишь мерный гул систем жизнеобеспечения, приглушенный треск дозиметра и собственное хриплое дыхание делали ее выносимой. Когда расщелина перебилась небольшим участком ровного плато, свободным от торосов, апатия внезапно сменилась приступом необоснованной радости. Джейдер смеялся, испытывая странную эйфорию. Он стоял посреди голого плато, утопая металлической подошвой в черном, как прах. грунте. Теперь, когда торосов не было поблизости, нечто, что преследовало его, не могло спрятаться.
— Ха! Черт! Я схожу с ума…
Его тело пронизывала странная крупная дрожь. Здесь, на открытой местности, в заключении далеких мрачных хребтов, было еще хуже, чем среди ледяных торосов. Тут в его разум просачивалось понимание собственного безумия.
— Нет никакого нечто! Нет никакого преследования! Я один. Я один.
Все перевернулось с ног на голову. Теперь одиночество было желанным. Все что угодно, лишь бы избавиться от апатии, от мании преследования. Но единственное лекарство, которое могло в этом помочь, — кислород — теперь было недоступным. Похоже, время решило отнять у него все: надежду, рассудок и наконец — жизнь. Он брел вперед, встречая на своем пути редкие ледяные глыбы.
— Лед. Повсюду этот паршивый лед!
Галлюцинации продолжали одолевать его, с каждым разом становясь все более изощренными. Голос. Он слышал чей-то голос, проникающий в фон работающих систем жизнеобеспечения и треска дозиметра. Слишком тихий, порой срывающийся в шепот, ничего не разобрать. Кто-то пытался выйти с ним на связь.
— Уилсон, ты это слышал? — спросил Джейдер, но Уилсон молчал.
Время от времени впереди показывалась копра шахты и держалась там до тех пор, пока не превращалось в огромный 10-метровый торос, как только он подходил ближе. Воображение рисовало перед глазами то, что хотело видеть больше всего на этой планете. Джейдер старался не верить ему, не поддаваясь играм обезумевшего от гипоксии разума. Но последний мираж был особенно стойким. Иллюзорно подрагивая в потускневшем поле зрения, он все еще держался, несмотря на сокращение дистанции.
— Еще одна ледяная глыба, — шептал Джейдер, словно убеждая самого себя не верить своим же глазам.
Иллюзия упорно отказывалась исчезать, приобретая все новые очертания и четкость в размытых фокусом границах. Он прошел мимо странного объекта. Галлюцинации становились все более стойкими и не растворялись даже вблизи.
— Джейдер, — прозвучал чей-то голос. На этот раз мужской. Что он хочет?
— Джейдер! — он уже слышал этот голос. Он казался ему очень знакомым.
— Уилсон, это ты?
— Да. Вы прошли мимо объекта, который я пока не могу идентифицировать, однако он может представлять интерес.
— О чем ты? — Джейдер обернулся.
Галлюцинация была на месте, как и прежде ничуть не изменившись.
— Чтоб я сдох, — выдохнул Джейдер, на минуту позабыв, что этот сценарий, вполне возможно, вскоре может стать реальностью.
Необъяснимая волна эйфории захлестнула его разум, смешавшись с полным недоумением от увиденного. Объект не был очередным миражом — порождением истощенного разума. Он был реальным. Тонкий слой космической пыли покрывал выгоревшую за многие годы металлическую поверхность корпуса. Джейдер смахнул пыль с пластины, слегка утопленной вглубь обшивки. Движение дрожащей от холода руки обнажило эмблему глобуса, выполненную в синих тонах и окольцованную несколькими перекрестными линиями.
— Земля… — изумился он, чувствуя, как бешено колотится его сердце.
Он читал вслух выгоревшие в потоке времени символы. — Автоматический разведывательный зонд Kinoe-87 земного производства. Но… что, черт возьми, ты здесь делаешь?
Чувство странной по своей природе радости затмило все вопросы, возникшие в затуманенном недостатком кислорода рассудке. Никогда еще Джейдер так сильно не радовался тому, что было создано рукой человека. Здесь, в окружении мертвых холодных скал и истерзанных ледяных хребтов, он практически потерял надежду увидеть хоть что-то, что напоминало о существовании человечества. Одиночество изматывало, высасывало волю и стремление к жизни.
И вот теперь, когда древний, накренившийся под гнетом времени разведывательный зонд стоял перед ним, он чувствовал, как душу переполняет радость. Ни глубокий дефицит кислорода, ни космический холод, с каждой минутой все глубже и глубже проникающий в скафандр, не были способны изменить это.
— Уилсон! Тебе что-нибудь известно о зондах серии Kinoe-87? Наличие кислорода на борту?
— Kinoe-87 — малый автоматический разведывательный зонд класса планетарный разведчик земного производства, выпускаемый с 2087 по 2093 годы. Использует ядерный источник энергии. Не предусматривает наличие экипажа. Кислорода на борту нет.
— Проклятье! — выругался Джейдер, с трудом сдерживая дрожь во всем теле. Уилсон продолжал:
— Несет на борту четыре разведывательных автономных дроида, предусмотренных для поиска и анализа полезных ресурсов в радиусе ста двадцати километров от посадочного модуля. Kinoe-87 производились в больших количествах для детальной разведки планетарных ресурсов в Солнечной системе и после высадки на поверхность не предусматривались для возврата на Землю, передавая все накопленные данные дистанционно.
Больше времени на изучение зонда у Джейдера не было. Единственное, на что он успел обратить внимание, — это одна из четырех ниш, предусмотренных для разведывательных дроидов. Она была пуста. Видимо, один из дроидов затерялся на просторах планеты, так и не найдя путь домой.
