Скользящий-среди-Звезд отрастил усик, поместил его в боковой карман и вытащил оттуда магникарту. Затем он вставил ключ в разъем сбоку шкафчика, отодвинул дверцу и достал небольшой пакет с Западнополярным двойной перегонки, лучшим на всем Яйце. Держа пакет, он устало проковылял к месту для отдыха, и его тело будто начало сдуваться по мере того, как он ослаблял командирскую осанку, растекаясь по мягкому декоративному коврику. Пакет с мякотью он положил в питьевую сумку и, раздавив его мощным сокращением мышечной стенки, начал продавливать жгучий сок через тонкую мембрану в задней части полости. Затем он отрастил небольшой удерживающий манипулятор и положил конечность на специальную подушку, предварительно ее взбив. При помощи усика Скользящий извлек из бокового сфинктера один из адмиральских знаков отличия в форме двенадцатиконечной звезды. Поднеся звезду к питьевой сумке, он плюнул на нее капелькой мякотного сока, переложил в удерживающий манипулятор и принялся как следует натирать значок видавшей виды тряпкой. Чтобы скоротать время, он включил головизор и погрузился в просмотр заключительной части «Эстрадного обозрения Уме-Уми». И пусть Уме-Уми уже слегка пережила свои лучшие колоссы, она по-прежнему была самой сексуальной самкой на всем Яйце.
Вторник, 21 июня 2050 г., 06:55:07 GMT
– Похоже, что чила исправили ракету, – сообщила из своего резервуара Амалита, голос которой был немного изменен дыхательной маской. – Выхлопной струи нет и сейчас, но гравитационные приливы начали слабеть.
Пьер перевел взгляд с лица Амалиты в левом верхнем углу мультиэкрана на изображение с единственной из оставшихся внешних камер.
– Всего секунду назад я заметил в задней части ракеты какое-то движение, а теперь на месте двигателя виден светящийся каркас, – сказал он.
Воспользовавшись миниатюрной панелью управления, Амалита приблизила картинку с камеры, сфокусировав ее на задней части погонщика. Пять раз в секунду позади ракеты подрагивало окружающее ее звездное поле. Блуждающая компенсаторная масса мало-помалу возвращалась на нужное место, вновь координируя свое движение с движением остальных астероидов, хотя незримое искривление пространства в одном из ее погонщиков заметно контрастировало с ослепительно яркими реактивными вспышками прочих ракет.
Вскоре люди, находившиеся внутри сфер, перестали чувствовать толчки остаточной гравитации, а в ушах исчезло ощущение ультразвуковых волн, которые защищали их от экстремального проявления приливных сил.
– Думаю, теперь снаружи безопасно, – заключил Пьер, обводя взглядом пять лиц на мультиэкранном дисплее внутри резервуара.
– Как там Сейко? – спросила Джин.
Пьер взглянул на экран рядом с изображением Джин. Она медленно дышала, а ее глаза были по-прежнему закрыты.
– Я бы посоветовал дать ей выспаться, – высказался Док Вон, лицо которого находилось экраном ниже. – Я буду приглядывать за ней на случай, если у нее возникнут сложности с дыхательной маской.
– Кто последний – тот сморщенная слива! – Абдул уже приступил к спуску воды из своей емкости.
– Постой! – воскликнула Амалита. – Дай я сначала выберусь и проверю, все ли в порядке. Монитор внутреннего давления держится на одном уровне, но на корабле все равно могут быть протечки и слабые места. – Она отменила слив воды в резервуаре Абдула со своей консоли и вместо этого начала опустошать собственную защитную сферу.
– Надень скафандр, прежде чем обходить корабль и простукивать стены, – напомнил ей Пьер.
– Само собой. – Амалита открыла люк и внимательно прислушалась. Не заметив никаких необычных звуков, она рывком выбралась из пустеющего резервуара на главную палубу и, лежа на спине, поползла по коридору к шкафчику, где хранились скафандры.
Часть IV. Затишье
Вторник, 21 июня 2050 г., 06:55:16 GMT
Когда спасательная экспедиция вернулась после успешно выполненной миссии, командующий восточнополярной космической станцией организовал прием для адмирала Скользящего-среди-Звезд и его подчиненных. Среди прочих к ним присоединились адмирал Млечный Путь и несколько глав секстантов из Законодательного Совета.
Утесный Паук прилежно начистил свои инженерные знаки отличия, украсил кожу стильным – по словам Текучего Песка – узором из серебристой и желтой красок, закрыл оставшиеся сфинктеры самосветами и погрузился в тяготы официального мероприятия.
Прием начался с оборотного пира и продолжалось три дотоборота. Пищевые коврики были завалены таким количеством блюд и напитков, что ими можно было до отвала насытить вялотела. Зажаренный целиком малек, карманы которого были набиты орехами треножника, а шрам от аварии скрыт аппетитным гарниром; кубики вялотела, маринованные в пикантном соусе, до которого Утесному Пауку не было никакого дела; ломтики невиданного для него фрукта, украшенные сверху квашеными яйцами минипанцирника; и корзины, с горкой наполненные крошечными пакетами с игристым соком из Белой Скалы. Утесный Паук взял себе два пакета и вскрыл один из них внутри кормовой сумки. Изысканный вкус крепкого мякотного напитка усиливался фонтанами энергии от делящихся ядер урана, добавленных непосредственно перед упаковкой дистиллята. Утесный Паук оставался до самой кульминации, во время которой адмирал Млечный Путь провел торжественную церемонию повышения адмирала Скользящего-среди-Звезд. Три лидера секстантов вместе с тремя офицерами космических сил выстроились вокруг Скользящего и по очереди заменили каждую из двенадцатиконечных звезд на двухзвездный знак отличия. Скользящий воспользовался этой возможностью, чтобы выбрать себе новое имя. Отныне его звали Разрезателем Стали.
Когда Период Шулера начала строить ему глазки, Утесный Паук решил, что больше ему здесь делать нечего. Она выпила уже как минимум два лишних пакета с мякотью и теперь пыталась заманить его к себе в каюту, чтобы отведать запасы из ее личного шкафчика. Она была недурна собой, да и он сам был не прочь по ней потоптаться, но Утесный Паук дал себе обещание никогда не связываться с госслужащими. Его бизнес был слишком тесно связан с правительством. Он улизнул, пока Период Шулера восхищалась новыми звездами Разрезателя Стали.
Дотоборотом позже Утесный Паук, избавившись от своего пышного убранства, уже находился на пусковой палубе космической станции, дожидаясь, когда его заберет корпоративный шаттл Паутинных Конструкций. Пусковая палуба располагалась со стороны Яйца. Взглянув на свой сияющий дом, он попытался разглядеть города. С расстояния в 406 километров они выглядели, как размытые участки на желтой коре, и единственным, что выделялось на общем фоне, был холодный островок восточнополярных гор с выраставшим из них Космическим Фонтаном.
Вершина Космического Фонтана располагалась на высоте 405900 метров, в то время как восточнополярная станция двигалась по синхронной орбите радиусом 406300. Так как космическая станция находилась немного в стороне от Фонтана, он мог видеть не только ядро будущей Верховины, но и длинный стебель, удерживавший ее над восточнополярными горами. Прямо у него на глазах от платформы внизу отделилась светящаяся точка. Она начала было уплывать на запад, но двигатели вернули ее на положенное место под космической станцией. Затем точка стала укрупняться и превратилась в шаттл Паутинных Конструкций, который совершил посадку на стартовой палубе. Утесный Паук узнал пилота: им оказался Тяжелое Яйцо, один из начальников смены, руководивший персоналом на Верховине Фонтана. При такой близости между станциями перелет с одной на другую не требовал навыков специально обученного летчика. И это очередной пример того, как Космический Фонтан перевернет само представление о путешествиях на Яйце.
Утесный Паук двигался по искривленному пандусу, благодаря которому его тело могло постепенно переключиться с гравитационного поля черной дыры в центре космической станции на поле крошечной сингулярности в центре четырехместного шаттла.
