— Извините наших поваров, они привыкли готовить для другой публики, более непритязательной, чем вы. Попробуйте наш фирменный соус, приготовленный из сегодняшних сливок.
— Спасибо, я действительно, чуть не свернул челюсти вашим мясом. Эта корова умерла своей смертью, и видимо от голода. Одни жилы.
Бармен учтиво хихикнул.
— Простите, но сегодня на ужин будет мясо молодого теленка. Вы будете ужинать?
— Да, конечно.
Бармен ушел. Анхель залил соусом мясо. Пряный вкус и состав соуса значительно разнообразили вкус блюда. Анхель доел, вылил в себя остатки пива и поднялся в номер, на втором этаже. В номере никого не было. Второй жилец отсутствовал. На его кровати лежала большая кожаная сумка, с ремнем через плечо. Анхель видел такие сумки на работниках почтовой службы.
Никаких заданий, кроме как дождаться связного, у Анхеля на сегодня не было. Мужчина лег на кровать и не заметил, как уснул. Скрип двери заставил его резко подняться. Рука рефлекторно кинулась к ножу за поясом, которого не было.
— Простите, что разбудил. Дверь скрипучая, сало жалеют на петли.
Мужчина снял с головы большую шляпу и бросил ее в угол. Сомнений не было, что тот являлся почтальоном. У всех почтальонов южной четверти имелась кожаная жилетка с большим карманом на груди, в который было удобно складывать письма, перед тем, как они попадут в большую сумку.
— Радован. — Назвался почтальон непривычным для слуха именем. — Я из восточной четверти, по обмену.
— А, понятно. Меня зовут Алваро Гонсалес. Я из Химейских копей, приказчик. — Представился по легенде Анхель.
— Очень приятно. А я почтальон, как вы наверно догадались.
— Да, сразу так и подумал, как увидел эту сумку.
— Вынужден задержаться в столице. Моя почтовая карета окончательно развалилась. Вот, дождусь ее из ремонта и поеду по четверти развозить письма и посылки.
— Много ездите? — Спросил Анхель.
— Немало, но мне работа нравится. Не променял бы ни на какую другую. Второй день живу здесь и уже устал быть на одном месте.
— Семьи нет, наверное?
— Есть, и жена и дети. Двое. Но все привыкли к тому, что меня почти всегда нет дома. Зато, когда возвращаюсь, для всех у меня гостинцы.
— Все ясно. — Анхель не собирался раскрывать перед первым встречным всю свою придуманную историю. Чего доброго, человек, изъездивший всю четверть мог легко поймать его на вранье.
Радован сел на кровать и подтянул большую кожаную сумку к себе. Он порылся там, вынул бежевый конверт и протянул его Анхелю.
— Вам. — Коротко сказал он опешившему разбойнику.
Анхель, испуганно-удивленно взял в руки конверт и оторвал одну сторону. Внутри лежала половина рисунка орла, нарисованная самим Орликом. Вторая половина была у Анхеля. Он достал вторую половину и состыковал с первой. Рисунок сошелся.
— Но как? Как вы узнали, что я буду здесь, заранее? — У Анхеля появилось чувство тревоги, по поводу того, что их план стал известен врагам, а связной — человек дуче.
— По глазам вижу, что у вас сомнения. Напрасно. Я снял два номера в разных постоялых дворах, но был уверен, что вы выберете именно этот. Поэтому я предупредил бармена, о том, что вы придете. За пятьдесят сантимов бармен придержал свободное место.
— Хитро. Я никак не могу привыкнуть к тому, как наш командир управляется со всем одновременно. Котелок у него здорово варит.
— Не отнять. Передавать что-нибудь будете?
Анхель спохватился.
— Разумеется.
Анхель открыл небольшой портфель и достал из него перо, чернильницу и листок бумаги. Руками, привыкшими держать копье и топор, а не хлипкое устройство для писания, мужчина принялся старательно выводить текст. Мысли путались и никак не складывались в короткий и емкий по смыслу текст. Наставив клякс, Анхель все же дописал его и подул на листок. Когда буквы подсохли, Анхель протянул листок Радовану. Тот взял лист и положил его перед собой. Вынул пузырек с какой-то жидкостью и кисточку. Обмакнул кисточку в пузырек и замазал текст. Через несколько секунд текст исчез, как и не бывало. Поверх него Радован изящным почерком вывел поздравление некой бабушке с очередной годовщиной. Присыпал мокрые буквы пудрой и убрал лист в конверт.
— Конспирация. — Радован посмотрел в окно. — А вот и карету подогнали. Что ж, приятно было познакомиться Алваро. Надеюсь, скоро увидимся еще. — Радован протянул руку для рукопожатия.
Анхель вскочил с кровати и пожал руку почтальону. После крепкого рукопожатия, Радован повесил на плечо сумку, одел шляпу и вышел. Анхел сел на кровать. Голова шла кругом от быстроменяющихся событий. Всего месяц назад он знал, что не выйдет из леса до конца своей жизни. А сейчас он сидел в постоялом дворе главного города южной четверти, и находился в самом центре большой игры. Чувство собственной значимости, придало Анхелю уверенности. Он расправил плечи, взгляд его стал не бегающим, как у дикого зверя, а прямой, с ноткой некоторого превосходства над окружающими, что больше соответствовало манерам приказчика. Теперь осталось дождаться результатов от Джулии. Если девушку не возьмут на работу, то по легенде им нужно будет как-то закрепиться в городе, и попытаться войти в окружение дуче.
Ради того, чтобы устроить дочь на работу Хуан взял себе два выходных. Поставил на телегу красивую будку, защищающую от солнца и дождя. Ранним утром зарезал молочного теленка, в качестве подарка дуче. Лупита, набила масла и собрала ягод.
Джулия немного робела. Решительности малость поубавилось. Остынув от чувства противления родителям, она осознала, что ввязывается в серьезную игру, которая может стоить ей жизни и доставить неприятностей всей семье. Но отступать было не в ее правилах. Девушка отбросила все мысли о будущем.
— Ну, все, мать, давай, обнимай дочь на дорожку. — Хуан забрался в телегу, и отвернулся от сентиментальной картины прощания.
Лупита и Джулия обнялись и разревелись.
— Ты, если что, дочка не терпи. Если тебя обижать будут, бросай все и беги домой. Нам ведь главное, чтобы у тебя жизнь была счастливая. Не нужен нам никакой лишний надел, если тебе будет плохо.
— Хорошо, мам, не сомневайся, я не потерплю плохого обращения.
— Но дерзить не надо. — Высказался Хуан, знающий всю строптивость выращенной им дочери.
Джулия забралась под навес. Отец тряхнул вожжами, и кобыла потянула экипаж. Лупита смотрела вслед и утирала слезы. Радость пополам с горечью переполняла ее. Всегда жалко, когда родная кровинушка покидает дом.
Резные, крашеные в разные цвета заборы горожан подчеркивали статус живущих за ними людей. Дорогие заборы имели более сложную и ажурную резьбу и были выше заборов бедных жителей. Кроны оливковых деревьев почти полностью скрывались за высокими заборами. Рослые яблони складывали свои тяжелые ветви на них.
