– Простите, – стараясь говорить как можно вежливее, проговорил Дэвид. – Я мог видеть вас раньше? Ведь вы не из этого дома?
– Из этого, – настороженно произнесла девушка. – Я всю жизнь здесь живу.
– Интересно… – треснувшим голосом произнес он. – Тогда, может, вы знаете, где сейчас жильцы из пятой квартиры? Женщина и девочка семи лет. Что-то я с ними разминулся…
Девушка сделала шаг назад, изумленно уставилась на Дэвида.
– В пятой квартире нет никакой семилетней девочки, – сказала она. – Там живем мы с мамой…
У Дэвида потемнело в глазах. Он сам не заметил, как сжал в кулаке сигарету, и пришел в себя только от жгучей боли. Все это походило на какой-то бред. В голове будто заскрежетали, защелкали какие-то шестеренки, складывая отдельные безумные паззлы в единую, совершенно невероятную картину. Нужно было произнести это вслух, чтобы услышать в ответ спасительную насмешку.
– Оливия? – с трудом выдавил он.
– Д-да… – Девушка попятилась. – Откуда вы меня знаете?
– Эй, мужик, – с угрозой выкрикнул со своего мотоцикла парень. – А ну, отвали от нее!
Дэвид не обратил на него внимания. Он вгляделся в лицо девушки и с трудом нашел в себе силы, чтобы произнести:
– Мне кажется… Я твой отец.
После таких слов можно было ожидать какой угодно реакции. Недоверие, издевка, угрозы. Но только не эта смертельная бледность, полные ужаса глаза и крик:
– Что?!. Как?! Зачем ты… Уходи! Уходи назад! Прочь! И никогда… Слышишь?! Не смей возвращаться!
Парень был уже рядом, и в руке у него мелькнул обрезок водопроводной трубы. Он заслонил собой эту чужую, немыслимо повзрослевшую Оливию и хмуро оглядел оторопевшего Дэвида.
– Сейчас я его… – Парень многозначительно покачал в ладони увесистый кусок железа. – Череп проломлю – сразу утихнет.
– Не смей, – всхлипнула Оливия. – Он не виноват… Он не виноват, что воскрес и ничего не помнит.
– Кто воскрес? – онемевшими губами произнес Дэвид.
– Поехали ко мне, – увлекая за собой девушку, сказал парень. – Сейчас полицию вызовем, они знают, что с… такими делать…
Оливия в ответ только всхлипнула.
– Какая к черту полиция? – проговорил Дэвид. – Какими это «такими»? Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Его не слушали. Словно он был каким-то неодушевленным предметом. Просто сели на мотоцикл и с ревом унеслись куда-то. Оливия уткнулась в затянутую кожей спину и старалась не смотреть в его сторону.
Дэвид машинально закурил. Посмотрел на сигарету, отбросил в сторону.
Нужно было выпить. Срочно.
Он знал все ближайшие питейные заведения. Но сейчас не находил ни одного, словно за последние сутки в городе объявили сухой закон. Он плелся по улицам, одновременно знакомым и совершенно чужим. Даже очертания автомобилей были незнакомые. Казалось, он просто бредит наяву. Наконец, повезло: он наткнулся на бар, который, по счастью, был открыт уже с утра. Только место старой доброй вывески заняла поражающая своей нелепостью надпись:
«БОРЖЧ»
– Чертовщина какая-то… – прохрипел Дэвид, втягивая голову в плечи и заваливаясь в прохладную глубину. Взгромоздился на высокий стул, нетерпеливо постучал по стойке:
– Скотч! Двойной! И сразу повторить!
Опьянение пришло быстро. Стало немного легче. Дэвид огляделся. Раньше в любом здешнем баре он заметил бы хотя бы одно знакомое лицо. Сейчас его сплошь окружали чужаки.
– Проблемы? – поинтересовался плотный бармен с одутловатым лицом. Взгляд у него был настороженный. Видимо, и бармену он не приглянулся. Это становилось славной традицией.
– А? Нет… Никаких проблем, приятель. – Дэвид усмехнулся. Получилось фальшиво. – Есть у вас чего перекусить? С голоду подыхаю.
– Только сосиски и яичница.
– Пойдет!
Бармен развернулся к окошку за спиной и отдал распоряжения.
Тут до Дэвида стало медленно доходить.
Во-первых, Оливия. Пусть это какое-то нелепое совпадение, ошибка. Просто похожий дом, девушка с довольно распространенным именем. Но незнакомые люди, их нелепая одежда… Только теперь он заметил, что люди одеты несколько странновато. Прически необычные, очки… И, видимо, для них столь же странным выглядит его собственный «прикид».
Взгляд обшарил пространство за стойкой и уткнулся в перекидной календарь с пышногрудой блондинкой. Дэвид опустил глаза и медленно осушил стакан. Снова впился взглядом в календарь.
Вот теперь самое время падать в обморок.
Бармен небрежно поставил перед ним тарелку с горячими сосисками и яичницей.
– Скажи, приятель, – тихо произнес Дэвид. – Календарь – он за этот год?
– Что? – не понял бармен. Оглянулся. – А-а… Нет, за прошлый. Менять не стали – парням девочка нравится, она же из нашего города…
Дэвид молча кивнул. И застыл над тарелкой. Еда просто не лезла в горло. Он не видел, как бармен тихо переговаривается с каким-то крепким на вид рыжеволосым парнем за стойкой по соседству. До него долетали лишь обрывки фраз: «Нет, что ты… Какой же это мертвяк? Что ж я, мертвяков не видел? Вот я говорю – не надо институтских, и полицию не надо». Наверное, он так бы и сидел еще долго, если бы его не ткнули в плечо со словами:
– Здорово, друг! Как жизнь?
Дэвид молча посмотрел на нового соседа. Это был тот самый парень, с которым общался бармен. Сам бармен, протирая стакан, наблюдал за ними со стороны.
– Ну? – сипло спросил Дэвид. – Чего тебе надо?
– Нет, приятель, – покачал головой парень. – Это не мне, это тебе надо.
– Почему? – тупо спросил Дэвид.
– Они, – парень кивнул в сторону уставившихся на них посетителей, – считают, что ты – мертвяк.
– Как это – мертвяк?
– Очень просто: вылез из могилы, что на старом кладбище, аккурат посреди Зоны, и причапал в родные места. Такое тут сплошь и рядом. А раз так, то тебя полагается сдать полиции. Те оглушат тебя электрошокером и отволокут в Институт. А там, сам понимаешь, народ любопытный, их хлебом не корми, дай только заглянуть тебе под черепушку да на кусочки покромсать.
– Что за бред… – Дэвида передернуло. Он глянул в стакан, перевел взгляд на бармена. Парень сделал тому знак, и в стакан выплеснулось еще на два пальца скотча. Налили и словоохотливому незнакомцу.
– Вот и я считаю, что для мертвяка ты слишком рассудительный, – сказал парень, вращая стакан с темной жидкостью. – Да и не закладывают мертвяки за воротник, как ты, только вид делают.
