– И что?
– Мне кажется, что тогда я был в меньшей степени человеком, чем сейчас.
– Угу.
Уже после отбоя очень сонный Тони поинтересовался:
– А что ты потерял?
– Что?
– Что ты потерял, важное, в этой зверь-траве?
Мы тихо засмеялись: «зверь-трава» – это хорошо сказано.
– Я не потерял, я там чуть было не утратил свой непобедимый боевой дух.
– А-а-а, – потянул Тони и сразу заснул.
* * *
Утром начались соревнования по скалолазанию. Для малышни их не проводят: не научились еще, так что Тони – единственный десятилетка, который будет в них участвовать.
По жребию нам досталась одна из самых неприятных скал – такое мое везение. В следующий раз тянуть жребий будет кто-нибудь другой.
Но Тони был просто великолепен, лазал, будто у него присоски на пальцах. Нижнюю половину дороги я практически не заметил. Я как раз добрался до очередного болтающегося крюка, когда малыш сорвался со стенки и повис, раскачиваясь, на веревке. Я скорее забил крюк поглубже: на нем держится страховка Тони, и осторожно остановил его качания.
– Тони, – крикнул я, – как ты?
– Ничего, – ответил Тони, но голос у него плачущий, наверное, ударился о стенку. Ребята подтянули его повыше, и скоро я смог его поймать и посадить на карниз рядом с собой.
– Ну? Где болит?
– Нигде!
– Будешь врать командиру – отшлепаю, – пригрозил я. Тони сморщился. Все понятно.
– Полезли вниз? – спросил я. Он помотал головой.
– Ладно, – сказал я, – я иду первым, а ты посиди здесь, Лео или Роберто заберутся – и мы тебя поднимем.
– Угу, – ответил Тони упавшим голосом.
– Ты молодец, малыш, все будет хорошо, – постарался я подбодрить младшего.
Я полез наверх. Две трети пути Тони нам уже обустроил.
Я понял, почему он свалился: от многочисленных забитых крюков скала крошится, поэтому после тренировок их вынимают, а скалу укрепляют ультразвуком, и здесь это сделали не слишком тщательно. Летучие коты, куда Ловере, интересно, смотрит?
Я подыскал для крюка место понадежнее…
По сравнению со своим лучшим временем мы опоздали только на пару минут, это еще не безнадежно. Отдыхать некогда.
– Быстренько вниз, – приказал я, как только мы немного отдышались. – Быстренько в смысле прямо сейчас, а не в смысле сломя голову, – уточнил я.
Мы спустились и зафиксировали у сержанта свое время. Роберто взял Тони на руки и понес его в медпункт, мы пошли следом.
– Что?! – спросил Бовес.
– Стукнулся о стенку. Посмотрите наверху, – предложил я, – там все просто крошится. Еле нашел место крюк вбить.
Тони слабо дрыгнул ногами:
– Ничего со мной такого!
Такого, действительно, ничего. Врач его осмотрел, просканировал и обнаружил только многочисленные синяки и несколько ссадин. Повезло, могло быть хуже. Бедного ребенка всесторонне опрыскали «ядом горыныча», потом врач его отпустил и занялся другими травмированными на скалах.
На пути к нашей палатке (сегодня полосы препятствий не будет) Тони заснул на руках у Лео.
Соревнования закончатся примерно через час, тогда все результаты пересчитают в зависимости от сложности скалы и численности команды (впрочем, в этом году все старшие по шесть человек: отсек аэробуса как средство собрать команду), и только тогда мы узнаем, на каком месте оказались. Все мы старательно делали вид, что умеем ждать без волнения. На самом деле не волновался только крепко спящий Тони. А мы сидели около палатки, карауля его покой и поминутно поглядывая на часы. Молодец малёк, если бы он захныкал, нам бы пришлось сразу спускаться вниз и сниматься с соревнований.
Через полчаса мучительного ожидания я достал наладонник и начал демонстрировать его шпионские возможности, чтобы мы окончательно не сдвинулись от беспокойства. Это действительно так увлекло всех нас, что о своей победе мы узнали из поздравлений вернувшихся от штабного домика соседей, на которых предварительно шикнули, чтобы они не шумели.
– Ура! – прошептал я.
– И еще раз ура! – добавил Роберто.
– Ура! – хором прошептали все. Гвидо запрыгал от восторга.
– Я никогда ничего не выигрывал, – сказал он.
– Я тоже, – признался я.
– Угу, ребенок проснется, мы его покачаем, – предложил Лео.
– А сейчас вы покачаете меня, – заявил Алекс, – это же я вырастил такого замечательного младшего брата.
– Ты – да-а! – согласился я.
Мы раскачали Алекса и забросили его в море. И тоже пошли купаться.
Когда я рискованно висел на буйке (вдруг это классифицируется как заплывание за него), ко мне подплыл капитан команды серьезных соперников, они только что заняли третье место, Эрнесто Пеллегрино.
– Поздравляю, – сказал он.
– Спасибо, – вежливо ответил я, не думал, что он будет меня поздравлять.
– А вон там плывет Валентино, давай быстрее к берегу, видишь, какая у него рожа, он нас сейчас просто утопит, – весело заметил Эрнесто.
– А чего?
– И они, и мы приехали сюда побеждать, а тут откуда ни возьмись…
– А ты почему не зол? – ухмыльнулся я.
– Ну, я не собирал команду специально, мы просто друзья. А он целый год себе состав подбирал, они еще зимой тренировались.
– Понятно, тренироваться зимой – это хорошая идея. Может, лучше мы его утопим?
– Э-э-э, нет, лучше я помогу ему, чем тебе, – расхохотался он.
Мы оба знали, что дальше слов дело не зайдет ни в коем случае. Влетит так – неделю к морю не подойдешь.
Мы наперегонки рванули к берегу.
Тони проснулся перед самым обедом, и мы его покачали, как и собирались. В море, правда, бросать не стали.
Днем во время купания малышня не решалась подплыть к Роберто и попросить подбросить их повыше. Значит, уже весь лагерь знает. И этому мелкому вредному типу еще очень много чего скажут. Ну и правильно.
Во время ужина к нашему столику подошел дежурный сержант и молча положил передо мной лист бумаги: приказ в 21:00 явиться к начальнику лагеря. Вот черт! Я был скорее раздосадован, чем испуган.
Ребята смотрели вопросительно. Я положил приказ в центр стола на всеобщее обозрение.
– Я пойду с тобой, – немедленно отреагировал Лео.
– И я, – это нестройным хором.
– Зачем? – спросил я. – Может, он меня позвал кофе пить и у него только два пирожных.
– Энрик! – сказал Лео сурово. – Это не смешно.
– Конечно, но я пойду один. Коль скоро весь лагерь не выстроился в очередь бить мне морду, значит, общественное мнение на моей стороне. И Ловере это знает.
– Ну и что?
– А если вы все придете со мной? Тогда что? – ответил я вопросом на вопрос. – Вообще-то, он показался мне довольно вменяемым.
