Мальчику не верилось, что уже наступило утро, по ощущениям он поспал не более пяти минут. Гордон чувствовал себя самым невыспавшимся человеком на свете. От этой мысли у него вновь начали слипаться глаза, и он отчаянно зевнул.
Натянув форму, он подошёл к зеркалу и тщательно всмотрелся в своё отражение, пытаясь найти в нём следы действия биостигмы. Тщетно. Не было никаких признаков того, что его оставляют силы. Щёки не осунулись, под глазами не пролегли тени, да и сами глаза горели прежним блеском. Подведя лицо почти вплотную, Гордон внимательно изучил радужку своих глаз, пытаясь хоть там что-нибудь разглядеть. Вокруг зрачка всё так же сиял белый ореол плавно переходящий в черноту, создавая иллюзию затмения. Нет, всё по-прежнему.
Окончив осмотр, он решил, что пора спуститься вниз, и попытаться приготовить себе что-нибудь съедобное к завтраку. Гордон дёрнул дверь и уже занёс ногу, чтобы переступить через порог, как его огрела по макушке миска с водой. Мальчик застыл словно парализованный, ощущая, как струйки воды затекают ему за шиворот. Сонливость как рукой сняло. Он громко фыркнул и помотал головой, сгоняя с лица капли воды. А ведь Лили не раз говорила ему: «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь». Но до этого момента ещё ни одно из её предсказаний не сбывалось с такой точностью. Ну, зато умылся, с оптимизмом подумал Гордон, и отправился вниз, в ванную комнату, чтобы немного привести себя в порядок.
Спустившись по ступеням, он толкнул дверь в ванную комнату и его оглушил истошный визг. Прежде чем он успел что-либо увидеть, ему в лицо со смачным шлепком влетело мокрое полотенце. Раздался хлопок закрывающейся двери, и недовольный выкрик Милены Фоукс:
— Стучаться не учили?
Гордон стянул с лица полотенце, и с той же интонацией выкрикнул в ответ:
— Закрываться не учили?
Однако первый учебный день не задался с самого утра. Спустившись на полвитка вниз по лестнице, Гордон обнаружил сидящего на лестнице Райна префикса и подсел к нему. Тот, держась рукой за лоб, хмуро покосился на полотенце в руках Гордона и спросил:
— А тебя она полотенцем? — и дождавшись утвердительного кивка, добавил: — Везёт.
— А тебя чем?
Префикс молча указал на алюминиевый тазик, лежащий на несколько ступеней ниже. Затем, убрав руку со лба, продемонстрировал роскошную шишку. Гордон сочувственно протянул Райну мокрое полотенце. Тот, приложив его к больному месту, застонал от облегчения:
— Ух, холодненькое.
Уперевшись локтями в колени, Гордон положил подбородок поверх ладоней и погрузился в размышления. Только сейчас он в полной мере понял, что ему придётся делить башню с этими двумя, хочет он того или нет. А ведь ещё год назад он многое бы отдал, чтобы помимо него на факультет поступил кто-нибудь ещё. Может с тех пор он начал больше ценить одиночество?
Дверь в ванную распахнулась и оттуда вышла Милена Фоукс, на ходу застёгивая ремни на проводнике. Не промолвив ни слова, она спустилась мимо мальчиков вниз, судя по всему направляясь на кухню. Почти скрывшись за очередным изгибом винтовой лестницы, он обернулась и, тряхнув рыжими волосами, обожгла их осуждающим взглядом. Гордону даже стало немного стыдно. А вот Райн продолжал меланхолично потирать ушибленное место, с абсолютно невозмутимым видом.
— Я первый! — вскочил Гордон, когда понял, что ванна уже освободилась.
— Угу, — безразлично бросил Префикс, даже не делая попытки подняться с места.
Гордон лишь диву давался, как ему удаётся сохранять спокойствие. Вот уж кого трудно представить себе за занятиями тёмной магией, так это его. Казалось, ничто не может вывести этого парня из себя, а тёмная магия без тёмных эмоций невозможна.
Через двадцать минут Гордон спустился вниз и вошёл на кухню. Милена Фоукс, не заметила его появления, продолжая возиться с бумажным пакетом овсяных хлопьев. Подцепив край пакета, она уже хотела разорвать упаковку, но неожиданно остановилась и принялась читать надпись. Гордону удалось прочитать её, когда он подошёл на несколько шагов ближе. В том месте, где Милена собиралась надорвать пачку, было написано: «Открывать здесь». Реакция девочки была незамедлительной. Она раздражённо перевернула пакет, и грубо вскрыла его с противоположной стороны. Гордон хмыкнул. Похоже, она из тех, кто делает всё что ей скажут с точностью да наоборот. Никто не смеет ею командовать. Даже пакет с овсяными хлопьями.
Глядя, как она готовит себе завтрак, Гордон подошёл к кухонному столу и отрезал себе ломоть хлеба, кусочек сыра и бекона. Затем закинул всё это в рот и, положив сверху кусок сливочного масла, принялся тщательно пережёвывать. Он придумал это нехитрое блюдо ещё на первом курсе и назвал его «ленивый бутерброд». Вполне съедобно и питательно, а главное помогает дожить до обеда.
— А я думал, что ты умеешь готовить, — прожевав свой «бутерброд», сказал Гордон девочке. — Даже хотел попросить тебя готовить на всех, но теперь… Чёрт, да это же наверняка не съедобно!
Испепеляемый возмущённым взглядом, Гордон невозмутимо подошёл и, заглянув в тарелку с готовой овсянкой, поморщился.
— И пахнет ужасно! — добавил мальчик, направляясь к выходу из кухни. — Нет уж, ни в коем случае не готовь на всех. Пусть Префикс этим займётся.
В ответ ему раздалось лишь гневное сопение, а Гордон, давясь от смеха (и маскируя его под спазмы тошноты), быстрыми шагами вышел из кухни. Один ноль. Когда он вернётся в башню на обед, его будет ждать горячая еда, он нисколько в этом не сомневался. Теперь Милена из принципа будет готовить на всех!
Едва Гордон закрыл за собой дверь, об неё разбилась тарелка, запущенная ему вслед. Ничего, ей придётся поумерить свой пыл, когда первокурсникам разблокируют проводники. Либо она научится контролировать свои эмоции, либо вылетит из школы.
Выйдя из Косой башни, Гордон направился прямиком в учебный корпус, но в банкетном зале ему повстречался профессор Датсон, который спешил в сторону вестибюля.
— Профессор, вы куда?
— В больницу, там одному больному нужно срочное переливание крови, а группа очень редкая.
— Может моя подойдёт? — спросил Гордон, искренне желая помочь.
— Нет, что ты! Я уже взял из больничного крыла, там всегда имеется запас, — рассмеялся Датсон. — А твоя кровь не подойдёт в любом случае.
— Это из-за биостигмы? — запоздало сообразил Гордон. Точно! Ведь в его крови присутствует вещество, вызывающее привыкание.
— Не только из-за неё. Больной — обычный человек, а не маг.
— А причём здесь это?
— Гордон, ты бы всё-таки посетил несколько лекций анатомии! — недовольно проворчал Датсон. — Кровь мага и человека несовместима. Даже если группа крови совпадает, переливание закончится плачевно.
