Да, я такое говорил. Однако, после случая с Кошкой, как-то так получилось, что котята стали приживаться. И вот, уже три неплохих catus felis, обитали в общежитии, наравне с людьми.
Однако, в мордочке пекинеса, было нечто умильное. Этим, мне нравятся еще и мопсы. Так и хочется потрепать за эти прикольные щеки.
— Ладно, что-нибудь придумаем. Вряд ли, такая маленькая псинка, доставит много проблем.
Мама повесила шубу в шкаф, на плечики. Снова, этот запах духов и косметики. Собака, тоскливо глядя на меня, устроилась на одном из двух диванов, и опустила морду на лапы.
— Ты что, ее истязаешь? Погляди. У нее на морде, вся скорбь еврейского народа.
— Коля!
— Что, «Коля»? — я улыбнулся, и снова сел за ноутбук.
Время было относительно раннее — одиннадцать часов. Комната, заполнена светом, из окна. Картон я снял, мне надоела эта фишка.
Мама поставила чайник. Я заварил ей чаю из банки, которую мне подарил Стас. Точнее, трудно сказать «подарил». Он сказал, что ему не понравился вкус, и отдал мне.
Несмотря на то, что полустертый ценник, был четырехзначным, я особо не обращал внимания на эту банку. Ну, чай как чай.
— Хороший чай. — мама быстро выпила свою чашку — Откуда у тебя? Я таких банок не видела, в супермаркетах.
— Друг подарил. — почти правда — У него таких куча.
— Щедрые друзья у тебя. Одногруппник?
— Да нет. Просто друг. Но умный малый.
Она сощурила глаза, смотря на меня. Она сидела напротив, ее руки были на столе. Внушительно.
— Раньше, тебе таких подарков не дарили.
Я немного повысил тон, сам того не желая. Мама задела за больное.
— Раньше, я о них не говорил. Или тебе не понравилось?
— Причем тут это?
— Да не причем, ты чего? Я же мать. Мне просто интересно как ты вообще, с кем ты общаешься?
Меня испугал ее тон. Нет, не испугал, насторожил. Очень явственно, я ощутил себя насекомым под микроскопом.
— Просто. Ты так говоришь, будто я что-то плохое сделал. Я тебя дерьмом напоил?
— Коля!
— Не Коля. Что такого?
— Ничего. — тоже, плюс немного жесткости. Ее глаза блеснули, черты заострились. Она всегда смотрит на меня в упор, когда злится. Это делает ее лицо похожим на маску. — Ты как со мной разговариваешь?
Меня попустило, на самую чуточку. Все еще раздраженный, я понял что вспылил, и в общем-то, кое-что было сказано зря.
— Извини. Я не хотел.
Замяли.
Мы прожили вместе неделю. Собака, оказалась неконфликтной. Лишь изредка, осмеливаясь выбежать за дверь, и прогуляться по коридору, она, опустив голову, избегала кошек, сохраняя в глазах, все ту же вековую тоску. Мама, конечно, хотела, заставить меня еще выгуливать, это вечно грустное животное, но я отказался. Рабочий класс должен быть непритесненным.
Собственно, это была закономерность моего университетского обучения. Каждый раз, на каникулах, я подрабатывал курьером. Магазин компьютерных товаров: «Double Bite». Множество людей, хочет чтобы новый винчестер принесли на дом, удивительно.
В один из дней, я забыл дома мобильник. Это не разовое событие, надо сказать, я часто его забываю. Не так уж он мне и нужен, хотя, до отказа в стиле Стивена Кинга, мне далеко.
Я прибыл, с доставки заказа. Ехать пришлось, на другой конец города, и переться с тремя коробками, через дворы. Я чуть не упал, наступив на припорошенную, замерзшую лужу. Вернулся, весь холодный, продрогший. Вошел в теплое помещение, и разморило. Только-только снял куртку, сел за столик, и налил себе было кипятка в чашку — как вдруг, шеф позвал. Сказал, мать звонит, срочно.
— Мам? — первое слово, в телефонную трубку.
— Коля, тут такое дело. На мобильник, человек позвонил. Говорит, важное дело.
— Что такое? Я на работе, пусть ждет.
— Я ему сказала. — голос у мамы был сочувствующий — Но он, как одержимый. Пусть, говорит, Клок придет, пусть придет. Скажите, Стас зовет, важно-важно.
Я не знал что ответить. Мама, продолжала говорить. Уже более задумчиво, чуть испуганно:
— И голос, дрожит у него. Аж зубами стучит. Коля, что такое? Кто это?
И снова молчал. Лишь выдавил, как засохший кусок пасты, из горлышка тюбика:
— Друг. Что-то случилось. Спасибо, мам.
— Коля? Николай? Николай!
Я положил трубку. Что со Стасом? Непонятно. Беспокойный, позвонил ему на домашний номер, даже не спросив стоящего рядом шефа. Впрочем, он не помешал, просто наблюдая за мной.
Ждал, секунд тридцать. Наконец, трубку подняли.
— Что? Это кто? Это вы?!
— Стас, это я, Николай. Что такое? Ты чего хотел?
— Нет! Нет!! Врете!!
Звук жаркого дыхания, затем, пропала связь.
Тахикардия. Бум-бум-бум.
Я повернулся к начальнику, как солдатик на штырьке. Сказал, первое, что пришло в голову. Это отлично срабатывало в университете:
— Константин Михалыч, мне надо уйти с работы. Семейные обстоятельства.
Шеф, мужик сорока семи лет, плотный, с красным лицом, чуть седой, кивнул мне, и коротко сказал:
— Иди. — даже ничего особо и не прибавив — Потом расскажешь.
И я побежал. Я накинул куртку, натянул шапку, выбежал из магазина, перепрыгнул через ступеньки крыльца, и бегом к остановке. Залетел, в первую же маршрутку, задней мыслью осознав, что совершенно не знаю куда она идет. Забегая вперед, упомяну, что мне таки повезло.
Почему я так спешил? Странно. Стас, не был мне другом. Но, был странно дорог. Может быть, более точно — ценен. Ценностью чего-то единственного, но не человека.
Дверь его квартиры была приоткрыта. Я влетел туда с колотьем в боку. Гортань кололо, как иголками. В квартире — срач.
— Стас! — крикнул я.
Тишина.
— Стас! — крикнул снова.
И опять ничего. Мне хватило мозгов, закрыть за собой двери, даже на замок. Затем, быстро: кухня, туалет, зал. Его комната.
Да. Его комната.
Ворвался туда. Будто бы, в пузыре из разноцветного конфетти — на стенах, куча игровых, и анимешных плакатов. Конечно, Стас оказался там.
Сидел зажавшись в угол. Он завернулся в одеяло, и держал в руке револьвер. Тот странно поблескивал. Дуло, направлено на меня.
— Ублюдки… — проговорил Стас. С него текли ручьи пота, по зеленовато-бледному лицу. Руки дрожали. Он сжал перламутровую ручку револьвера, так крепко, что казалось, вот-вот услышится ее треск — Вы пришли… вы пришли. Я ждал.
Сделав попытку двинуться, я понял, что это большая ошибка.
Стас крикнул:
— Стоять! — и вытянул руку, в мою сторону.
Я смотрел на револьвер.
В комнате, обклеенной анимешными, и рокерскими плакатами. Над большой постелью, висит пиратский флаг. Мощный, топовый компьютер, и компьютерный стол, рядом с батареей отопления. Рядом с ней, сидит человек. Он держит револьвер. Он неадекватен. Кабель моих мыслей отрубился, и я не думаю ни о чем. Мне страшно.
