Он имел в виду переносной миниатюрный си-излучатель.
Майк Квакер, племянник богатого и влиятельного чиновника, направлялся на Тайвань. Его с нетерпением ждали в Тайбэе. Молодой человек совсем недавно сошелся с черно-белыми. По сути, это являлось очередным побегом от скуки. Но Квакер был горд поручением доставить три излучателя на Тайвань, хотя его собственной заслуги здесь не было — все решили деньги состоятельного родственника.
Получив относительную свободу и значительную наличность, Квакер повел себя совсем не так, как предполагали его покровители. Он слишком много пил и оказался совершенно неразборчив в знакомствах. Словом, поставившие на него сильно ошиблись.
Тяжело дыша, он пристально глядел на Леа.
Мозг девушки лихорадочно заработал. Она украдкой посмотрела на часы. Без восьми минут два. Если немедленно не избавиться от этого типа, можно упустить Анну. С кем она познакомится, что станет делать? И где ее тогда искать?
Леденящим тоном Батур сказала:
— Думается, два часа ночи — не лучшее время для визитов.
Молодой человек слегка покачнулся.
— Однако ты еще не в постели, — возразил он со смешком, распространяя запах джина и пота.
— Ты уберешься сам или мне вызвать стюарда? — глухо спросила Леа. Она отступила назад, к столику, где стоял телефон. «Нужно пригласить одного из ребят Льюиса, — подумала Батур. — Это будет вернее всего».
Квакер ринулся к ней и попытался обнять за плечи. Леа вырвалась, развернулась и отвесила ему пощечину. Он мотнул головой и вдруг засмеялся. Батур увидела его мутные неподвижные глаза. Она снова кинулась к телефону, но Квакер вырвал шнур и грубо толкнул Леа в грудь.
Батур отлетела к стене, споткнулась и упала на койку. Квакер навалился сверху, пытаясь подмять девушку под себя. Это могло получиться, несмотря на то что он был довольно хилым, если бы Леа испугалась. Но вызвать у нее страх было не так-то просто. Во всяком случае, не по силам такому пьяному сопляку.
Холодная ярость Леа ошеломила незадачливого эмиссара. Он попытался ударить ее по голове, но в этот момент Батур изогнулась и сбросила парня с себя.
Квакер мешком свалился на пол. Он с трудом поднялся, лицо его исказилось. Борьба утомила его, но трусливая злоба подталкивала вперед. Он оглянулся и увидел сумочку. Схватив ее, он прошипел:
— Теперь моя очередь угостить тебя огоньком!
Леа замерла. В сумочке, помимо зажигалки и безделушек, лежала «беретта» 6,35 калибра. Батур вскрикнула и отпрянула назад, стараясь казаться испуганной. Она пролепетала:
— Не надо! — и принялась расстегивать блузку.
Квакер не ожидал столь быстрой победы. Он недоверчиво уставился на девушку, но джин лишил его разума. Сглотнув слюну, парень шагнул вперед. И в тот же миг острый каблук Леа вонзился ему в пах.
Боль была одуряющей, немыслимой. Квакер не мог и вообразить, что бывает такая боль. Он упал на четвереньки, его вырвало. Когда он наконец поднялся, то увидел Леа, которая сидела напротив, сжимая в руке крошечный пистолетик. Лицо ее было спокойно.
— Убирайся. Убирайся живо!
Дверь каюты захлопнулась за ним. Квакер прислонился к косяку.
Он переживал самый ужасный момент в своей жизни. Никогда ему еще не было столь гнусно. Шатаясь, он побрел к себе.
— Сукин сын… — Орли смотрел в ночь, где безмятежно светились огни неизвестного судна. — Уходит или нет?
Действительно, топовые огни соседа медленно сдвигались к корме. Потеряв терпение, Орли приказал включить прожектор. Ослепительно белый жгут вонзился в темноту.
Это следовало сделать уже давно. В свете прожектора явственно обозначился силуэт военного корабля.
Третий помощник никак не ожидал этого. Его беспокойство усилилось. Шедший параллельным курсом корабль пытался сбить их с толку, вывесив ложный сигнал. Зачем? Орли понял, что его полномочия исчерпаны. Он приготовился вызвать капитана, как вдруг его пронзило странное пугающее ощущение. Словно кто-то водил птичьим пером изнутри.
Оплеванный и обгаженный, Квакер заперся в своей каюте. Ощущая страшную боль в низу живота, он подковылял к койке и ничком повалился на нее. Боль мешала ему распрямиться. Боль мешала ему думать.
Квакер лежал не менее часа. Страдала душа, не только тело! Он был чудовищно унижен именно тогда, когда судьба улыбалась ему. Проклятье!
В паху словно был приклепан становой якорь. Следовало что-то предпринять, немедленно! Лишить ее жизни!
Или утопиться…
Со стоном перевернувшись, он поднялся и не разгибаясь приблизился к столику. Джин… Квакер налил себе полстакана.
В желудке полыхнуло огнем, но в голове прояснилось.
Черт побери! Зачем ждать до Тайваня? В его руках средство, способное расшевелить все это проклятое корыто. Разве его не учили с ним обращаться?
Погодите! Это вам не зажигалками чиркать!
Три метровых квадратных ящика стояли в углу. Они были зашиты в картон, внутри — алюминиевые стенки.
Квакер возился недолго. Он развернул чашу отражателя вверх, к потолку каюты. По его представлению, где-то там располагался полулюкс, который он покинул так недавно.
Теперь в сторону… Так. Еще… Дальше, к носу, к борту… Веселитесь, веселитесь же, черт вас подери!
…Щекотка не прекращалась. Напротив, она нарастала, переходя в зуд, сильнейший зуд.
Голова! Что с головой?
Орли коснулся лба. Ему показалось, что кость под пальцем вибрирует, что череп размягчается и ноготь сейчас угодит точнехонько в мозг! Он понял, что происходит.
Си-излучение. Военный корабль.
И тут ущербная, истерзанная душа Орли перевернулась. Он посмотрел вокруг, точно не узнавая. Взгляд наткнулся на рулевого.
— Право на борт!
Рулевой посмотрел на него с изумлением.
Орли шагнул к нему и изо всей силы ударил в висок.
Матрос упал как подкошенный.
Третий помощник сам переложил руль. Потом задраил изнутри дверь на ходовой мостик.
Огромный лайнер медленно поворачивал, оставляя за кормой ясно различимый в темноте белый изогнутый след. Форштевень судна резал черную массу воды, с каждой секундой приближаясь к «Бардику».
Без восьми минут три.
— Великолепно! Великолепно! — Волоча за собой шнур микрофона, ведущий ринулся мимо столиков обратно на сцену. Восемь одинаковых красавиц в гусарских костюмчиках закончили номер.
— А теперь я представляю вам… — орал в микрофон ведущий.
Представление заканчивалось в половине пятого утра.
Боже, еще полтора часа! Батур покосилась на Малик. Анна как зачарованная смотрела на сцену. Пожалуй, на несколько минут ее можно оставить. Всего на несколько минут.
