— Намного лучше, — сообщила Петерсон. — Я запустила все три, как только пришла сюда утром. Без проблем.
Летные системы, кажется, немного подпорчены, но это вполне нормально для машин, которые десяток лет проболтались в сырости. Уверена, если у тебя хватит терпения, они дотянут до любой точки планеты. Ну а потом придется немало повозиться, прежде чем они полетят.
— А это? — спросил Кэнби, заметив на консоли управления знак «W 4050».
— Корабль постарше остальных, — сказала Петерсон. — Похоже, когда-то его красили в ярко-желтый цвет. У меня такое чувство, что это прототип. Внизу возле энергоустановок — огромное логическое устройство, и я знаю, что оно не отсюда.
— Временно подключали? — предположил Кэнби.
— Нет, — возразила Петерсон, покачав головой. — Но в жизни не видела ничего так тщательно разобранного и оставленного на хранение. Как будто кто-то надеялся прийти и когда-нибудь все снова собрать. Даже кабели хранятся в отдельном отсеке. — Петерсон пожала плечами. — Ладно, все это ерунда, пока мы не разберемся с двигателем.
— Если он не запустится, какой тогда толк от корабля? — удивился Кэнби.
— Я же сказала, только на запчасти, — ответила Петерсон. — Кроме того, его практически выбрасывают. Прицепим к одному из остальных.
Кэнби сморщил нос.
— С какой это стати ты говоришь за меня, инженер Петерсон?
— С такими машинами, — начала она с усмешкой, — тебе никак не обойтись без инженера. Найдешь ли ты такого, который справился бы с этими кораблями, да к тому же еще и трахался, как я?
Кэнби глубокомысленно кивнул и ответил:
— Не найду. Ты редкое сочетание. Но не кажется ли тебе, что ты несколько перегибаешь? Я к тому…
— Черт бы тебя побрал, Кэнби! — перебила его Петерсон, и он впервые увидел, что ее симпатичное лицо посерьезнело. — Послушай, кроме того, чтобы тратить сегодня время на эти корабли, я еще покопалась в правительственной базе данных. Прошлой ночью я неплохо тебя узнала, причем не только в постели. У меня возникло такое чувство, что тебе можно доверять — можно пойти за тобой, что ли. Поэтому у меня не заняло много времени, чтобы выяснить, что ты командовал Девятнадцатым Звездным Легионом. Тогда я навела кое-какие справки и обнаружила, что масса людей считает тебя тем парнем, который основал Легион… своим командиром.
— Кто тебе такое наплел? — удивился Кэнби.
— Ни за что не скажу, — отрезала Петерсон. — Но тебе не о чем беспокоиться. Поверь, это из надежного источника. Ни тебе, ни твоему сдвинутому Легиону ничего не грозит.
— Ни о каком Легионе я и словом не обмолвился — ни я, ни кто-нибудь другой, — возразил Кэнби, с беспокойством оглядывая пустую летную рубку.
— Тебе и не надо было, — заметила Петерсон. — Это все я.
— Дурдом какой-то…
Некоторое время они сидели молча, затем Петерсон с ухмылкой нарушила молчание.
— А все-таки, командир, когда начнешь набирать команды? — спросила она. — У нас только две недели на то, чтобы заключить контракт на эти корабли. Иначе они превратятся в лом.
— Набирать команды? — возмутился Кэнби. — Я даже не заикался об этих кораблях, а ты…
— Ладно, ладно, командир, — успокоила его Петерсон. — Но имей в виду, ты все равно никуда не денешься. Я раскусила тебя еще до того, как мы успели раздеться Твои глаза полны звезд, и ты никак не сможешь это отрицать — Чего-то наверняка полны, — буркнул Кэнби — Ей-богу, даже если бы у меня набралось четыре команды, куда я дену эти корабли? В мою квартиру они ну никак не впишутся!
Петерсон кивнула.
— Да, — согласилась она. — Это даже я не продумала., пока. Но послушай, командир, почему бы тебе просто не запросить пенсию? Возня с бумагами займет почти шесть недель, тем более что впереди праздники. А к тому времени, если что-то не заладится, аннулируешь все и останешься при своих интересах. Как ты на это смотришь?
— Как на бредятину. — Кэнби усмехнулся. Петерсон обладала энергией, энтузиазмом и верой, способными сдвинуть горы. Он пожал плечами. — Чтобы я еще раз снял кого-то в корабельном парке…
— Стоп! Разве мы плохо провели время?
— Это меня и пугает, — проворчал Кэнби.
— Ну, командир…
— Лейла, да я понятия не имею, с какой стороны взяться за оформление пенсионных выплат. Прежде чем я смогу кого-то набирать, придется начать с Управления делами ветеранов.
— Да нет, командир, — возразила Петерсон. — Я знаю все порядки. Доверься мне.
— Что значит, ты знаешь все порядки? — удивился Кэнби.
— То и значит, — спокойно ответила Петерсон.
— Не понимаю…
— В общем, вечером по дороге на работу я сама зашла в Управление ветеранов и спросила.
— Гм-м, Петерсон, не слишком ли ты в себе уверена? — с сарказмом протянул Кэнби.
— Нет. Я уверена в тебе. — Она достала из кармана казенного вида конверт. — Понимаешь, командир, я как раз подала на свою пенсию. Мне показалось, тебе понадобятся лишние бабки на неучтенные мною расходы. И еще… — добавила она с задумчивой улыбкой, — раз я теперь вхожу в твой новоиспеченный Легион, между нами больше ничего не будет. — Затем Петерсон подмигнула Кэнби и добавила:
— С завтрашнего дня.
Позднее, перед тем как уснуть, Кэнби решил, что как только на следующее утро подаст заявление на получение всех пенсий, сразу же начнет искать ветеранов, с которыми поддерживал связь — в основном из своего же Легиона. Если удастся найти кого-то еще, кто рискнет забрать пенсии, это будет третий сумасшедший.
Колумбийский сектор Нью-Вашингтон Земля
В тот же самый вечер, в нескольких сотнях миль южнее, Дэвид Лотембер завершал долгий день, проверяя доклад по ситуации со средствами массовой информации. Доклад только что поступил из Отдела Флота по контролю над СМИ и распространению информации, сверхсекретной организации, размещавшейся всего в нескольких милях восточное, в историческом (поэтому заметно обветшавшем) здании Пентагона. Из-за необходимости фигурировать на публике, которая появилась у политиков в связи с возникшими накануне в Лондоне проблемами, Лотембер приступил к ответственной работе только теперь.
Доклад представлял собой прогноз намеченных СМИ событий на период следующих тридцати дней. Лотембер пользовался им для того, чтобы определить важное для своей карьеры дело — первый с его участием старт частей Флота в далекий космос. Важно было убедиться в том, что других событий, способных отвлечь СМИ от освещения мероприятия Лотембера, а значит, отвлечь от него общественность, не намечено.
Сосредоточившись, он тщательно штудировал страницу за страницей. Казалось, каждый день обещал по крайней мере одно событие, которое могло стоить Лотемберу зрителей в часы самого популярного экранного времени. Наконец, проштудировав семь дней, Лотембер нашел девятого декабря сто двадцать минут затишья, которые захватывали полдень!
