С бьющимся сердцем вышли мы из машины и направились к видневшемуся невдалеке пятну. Штурман опередил всех. Издалека видно было, как он шел, вернее бежал… и вдруг остановился. Вероятно, забыв включить рацию, он замахал руками. Все бросились к нему.
Что ожидает нас там? Русло, проложенное водой в песках и глине марсианских пустынь, пересохшая река, которая оживает весной? Или все же, быть может, остатки сооружений искусных марсианских инженеров, которые когда-то умели напоить влагой эти пустыни?
Нас ждало разочарование. Ни то ни другое. Островок растительности, прихотливо разбросанной между грядами невысоких холмов.
За ним другой островок, третий — целый архипелаг. Мы бродили между этими оазисами в бесплодной пустыне, смотрели, зарисовывали, фотографировали, собирали образцы почв и минералов. Нет, это не русло реки, здесь не проходили потоки воды. Нет здесь и следов работы чьих-то рук. Но если так, то почему же появилась здесь жизнь, хотя и бедная, лишенная буйных земных форм и красок?
Мы совершили не одно путешествие и объездили на вездеходе не одну сотню километров, прежде чем нашли разгадку — скажем все-таки по-прежнему — каналов.
Мало, слишком мало влаги на Марсе. Покров полярных областей красноватой планеты не идет ни в какое сравнение со льдами наших Арктики и Антарктиды. Не встретишь здесь ледяных глыб, торосов и полей. Да и, кроме того, очень своеобразна судьба тонких снеговых шапок у марсианских полюсов.
В разреженной атмосфере они не тают, а сразу испаряются, переходят в невидимый водяной пар. И только по краям шапок — там, где весной замечают темную кайму, — образуются талые воды. Однако их едва хватает, чтобы напоить почву близ полюсов и оживить растения на своем пути.
А дальше уже не вода, а невидимый водяной пар прокладывает дорогу растениям. Он переносится ветром и выпадает инеем или дождем, увлажняя местами пустыню. Там, где есть подходящая почва и где влага может сохраниться, — появляются из года в год заросли растений. И вот так весною от полюсов к экватору идет наступление жизни, которая снова исчезает суровой марсианской зимой.
Так то оживает, то замирает своеобразная оросительная система планеты, созданная самой природой. Так совершается круговорот влаги в этом бедном водой мире. Едва утолив жажду растении, она уходит, чтобы с наступлением холодов вновь осесть снеговой шапкой на полюсах.
Ну, а как же марсиане? Увы, вряд ли они могли существовать. Слишком уж неуютна пустынная планета — не только сейчас, но и в прошлом. Видимо, растения — единственные ее обитатели.
Признаться, нам было жалко расстаться с мыслью о гениальных инженерах — строителях каналов, о марсианских городах…
Но, может быть, еще не все потеряно и наши поиски жизни будут не совсем безуспешны? Может быть, за растениями — животные, за астроботаникой — астрозоология? А вдруг мы натолкнемся на странных — конечно, с нашей, земной, точки зрения — животных? Наверное, у них большие легкие, ибо воздух разрежен и в нем мало кислорода. Наверное, у них сильно развиты органы слуха, ибо звуки плохо проходят в разреженной атмосфере. Подобно обитателям наших пустынь, они должны запасать в своем теле воду, ибо надо экономить драгоценную влагу в суровом сухом климате».
Этот климат подготовил путешественникам неприятный сюрприз: пыльные бури. Можно представить себе, каковы они, если их наблюдали даже с Земли, во время великих противостояний. Тогда видно, как желтый туман закрывает большие участки марсианского шара. Однажды густая пылевая мгла скрыла на целых две недели всю полярную шапку. Где-то за миллионы километров бушует непогода, а земные астрономы только в сильный телеокоп могут различить эту игру красок на маленьком диске планеты. Что же такое эти бури в действительности — путешественники испытали на себе самым ощутительным образом. Стихия, какова она есть, предстала перед ними.
«…На этот раз предполагалась короткая вылазка, и мы все время видели ракету, которая находилась неподалеку. И вдруг корабль исчез, словно растворился в непроницаемой мгле. Песчаный вихрь налетел внезапно, и так же внезапно все вокруг скрылось в тучах пыли. Мелкие, но довольно ощутимые красноватые песчинки неслись всюду, налетали со всех сторон, закрыли небосвод, горизонт, и даже вблизи нельзя было ничего различить. Пропала всякая видимость, всякая возможность ориентироваться. Спотыкаясь, ощупью, как слепые, брели люди, пытаясь найти ракету, где за прочными стенками ждало спасение от разбушевавшейся стихии чужого мира.
Трудно сказать, сколько времени прошло — ему сразу же потерялся счет. Отказала радиосвязь. И все же — двигаться во что бы то ни стало, выйти из полосы бури, набрести на корабль, одержать над стихией победу! Только бы не растерять друг друга! Только бы хватило воздуха и сил перенести испытание, какому не подвергались самые смелые альпинисты и путешественники. Кровь стучит в висках, усталостью наливаются мускулы, ноги вязнут в песке, глаза давно уже не видят ничего, кроме той же однообразной мглы. Такой бури, таких случайностей не мог никто заранее предугадать».
Те, кто находился в наглухо закрытой стальной коробке каюты, тоже ослепли — но ненадолго. Буре не свалить многотонную махину. Пусть прожекторы не могут пробить густую тьму. У корабля есть и другое, куда более острое, зрение. Антенна мощного локатора шарит вокруг, радиолуч ощупывает местность. Вот на экране появляются светящиеся отметки: есть! Путешественники, наконец, появились из-за песчаных холмов, наметенных бурей! Остальное — уже дело ловкости, слаженности, быстроты действий.
Урок, преподанный природой, не прошел даром. Только на вездеходе, под защитой его надежной брони, с аварийным запасом пищи, питья и кислорода, с запасной рацией, после тщательных проверок отправляются теперь исследователи в путь.
«…Вездеход медленно пробирался вдоль «канала». От однообразного пейзажа начали уставать глаза. Заросли уже знакомых нам растений, знакомые пустынные равнины.
Внезапно бинокль выпал из рук биолога. В тот же момент и остальные увидели его. Среди низкорослых, с голубым отливом, кустов промелькнуло что-то живое. Не обман зрения, нет — я подхватил упавший бинокль и увидел отдаленное подобие крупной ящерицы, с длинным хвостом и уродливой головой. Вдруг животное остановилось, очевидно, услышав шум вездехода, и повернулось к нам. Я успел заметить какие-то странные выросты, «рога», — может быть, это были его уши? Огромные глаза, покрытое мелкими чешуйками тело коричнево-желтой окраски… «Ящерица» ловко и быстро скользнула мимо кустов и словно растворилась в песках. Все это продолжалось очень недолго, и подробностей не удалось рассмотреть. Бросилась только в глаза непомерно широкая передняя часть туловища, рогатая голова. Чем-то похожее на земное пресмыкающееся, марсианское животное в то же время отличалось от всего виденного на Земле.
