Но ответа из дома придется ждать. Часы или даже дни. На какое-то время эта стена наша. И только наша. Тайна: в старинном, будоражащем и устрашающем смысле.
Сначала древние колонисты казались Тор примитивными. А какими еще могут быть существа, выращенные в пробирках, вышедшие из баков-маток и воспитанные машинами? Выпеченные, усовершенствованные и подготовленные для выхода на поверхность планеты, они во всем зависели от своей гигантской звездной матери. Пожалуй, как своего рода личинки.
Но, очевидно, они понимали, что происходит. И когда гибельное поражение стало неизбежным, нашли способ сохранить кое-что. Их рассказ должны были прочесть через много лет после того, как распадутся все магнитные, оптические и полупроводниковые записи. Биосущества нашли прочный носитель – каменную стену с резьбой.
– Толкование этой надписи потребует усилий многих экспертов и вызовет споры. Мы можем только строить предположения, – сказал Гэвин, сдувая двигателем пыль с неровных рядов прямоугольных букв. – Но благодаря пиктограммам, сопровождающим текст, перевод возможен.
Гэвин говорил негромко – все еще под впечатлением от находки. Розеттский камень для целой расы чужаков? А то и нескольких рас.
– Возможно, ты прав, – заметила Тор.
Маленький робот, чьими действиями она руководила, закончил многоцветное радарное исследование южной стены – он проверял наличие под поверхностью других слоев – и отодвинулся, ожидая новых указаний. Тор, скрестив ноги, уселась на другого робота, и тот терпеливо загудел. Из-за слабого тяготения руки Тор висели перед ней, как обрамление картины-головоломки.
Этим существам, должно быть, хватало времени, пока за стенами их катакомб шел бой: резьба была обширная, сложная, выполненная аккуратными рядами и колонками. Разделенные узкими колонками текста, шли изображения солнц, планет и больших машин.
Все новых машин. Больше всего на стене было условных изображений мощных механизмов. Первая последовательность начиналась как будто внизу слева, где виднелись двухмерные изображения зондов, входящих в Солнечную систему – вероятно, в эту; орбиты ее планет были начерчены тонкими линиями. Рядом с первыми изображены были те же зонды, садящиеся на планетоид, добывающие руду и изготовляющие части; они сооружали своих двойников.
На следующем рисунке восемь таких зондов покидали систему. Под стилизованными изображениями этих зондов-потомков стояло четыре символа… Тор решила, что это символ восьми в бинарной системе; тут же были еще восемь точек. Не требовалось большое воображение, чтобы решить – остальные символы тоже обозначают числа.
Стена предназначена для обучения чтению текста. Они вовсе не дураки.
Так начался перевод. Очевидно, эти зонды были запрограммированы на создание восьми своих копий, и не больше. Это решало тот вопрос, что уже годами не давал Тор покоя. Если сложные самовоспроизводящиеся зонды уже целые эпохи летают по Галактике, как вообще могла остаться мертвая материя? В теории продвинутая цивилизация может переработать не только астероид, но и планеты и звезды. Будь самовоспроизводящиеся зонды туповато прожорливыми, они могли бы сожрать всю Галактику! И не осталось бы ничего, кроме груд незаконченных звездных зондов… которые охотились бы друг на друга, пока всю эту патологическую систему не погубила бы энтропия.
Этой участи нужно было избежать. И найденный ими Материнский Зонд учил, как это сделать. Он был запрограммирован на изготовление строго ограниченного числа копий. Этот тип зондов так запрограммирован, напомнила себе Тор.
В заключительной части первой последовательности, после того как зонды-копии отправились к своей цели, материнский корабль передвинулся к следующему объекту – к планете. Планету и зонд связывала тонкая линия. Отдаленно человекоподобные фигуры, напоминающие карикатуры на идущих обезьян, прошли по мосту к своему новому дому.
На этом первый рассказ заканчивался. Возможно, он живописал, как все должно было получиться. В идеале. Или то, как создатели зондов представляли себе это несколькими эпохами раньше на родной планете.
Но были и другие последовательности. Другие варианты реальности. В нескольких Материнский Зонд прилетал в Солнечную систему и обнаруживал, что она занята. Тор поняла, что на одном из этих рисунков изображено то, что действительно произошло когда-то давным-давно. Но на каком именно? Неглубоко дыша, она разглядывала следующее изображение, где Материнский Зонд, прибыв, встретил предшественников… и возле всех изображений этих предшественников стояли маленькие кружочки.
В этом случае все происходило как раньше. Материнский Зонд делал и отправлял копии и продолжал засевать планету двойниками древней расы, которая отправила корабль в первом варианте рассказа.
– Кружок означает, что эти другие зонды милосердны, – произнесла про себя Тор.
Подошел Гэвин и посмотрел на картину, на которую она указала.
– Что эти маленькие символы рядом с машинами?
– Ими отмечены типы, которые не вмешиваются в миссию машин.
Гэвин ненадолго задумался, потом протянул руку и коснулся другого ряда.
– А символ, похожий на крестик?.. – Он помолчал, разглядывая изображение, и сам же ответил на свой вопрос: – Им обозначены типы, которые возражают.
Тор кивнула. Этот ряд тоже показывал прибытие Материнского Зонда, но на сей раз среди толпы других машин, причем возле каждой стоял глиф, похожий на скрещенные щипцы. В этой последовательности картин Материнский Зонд не создавал своих копий. И не засевал планету. Истратив горючее, не имея возможности покинуть систему, он находил убежище за звездой, далеко от остальных.
– Он их боится.
Тор ждала от Гэвина обвинений в антропоморфизме, но ее напарник задумчиво молчал. Наконец он кивнул:
– Думаю, ты права.
Он показал.
– Посмотри, эти кружки и крестики все немного разные.
– Да, – ответила она, кивая и подбираясь чуть ближе на мягко гудящем роботе. – Предположим, когда был сделан этот рисунок, в Галактике существовали роботы двух основных неймановских типов. Возможно, две противоположные философии. И в каждом лагере были свои особенности.
Она показала на дальнюю часть стены. Там изображалось множество разных машин, причем каждая с собственным крестиком или кружком. И возле каждой пиктограмма.
Некоторые сцены ошеломляли.
Гэвин покачал головой: очевидно, ему не хотелось верить увиденному.
– Но почему? Зонды фон Неймана должны быть способны…
– Способны на что? – задумчиво спросила Тор. – Люди годами лелеяли предположение, что другие расы мыслят подобно им. Мы считали, что они вышлют зонды, чтобы собирать знания или поздороваться. Некоторые даже думали, что когда-нибудь мы сами отправим машины вроде Материнского Зонда основывать человеческие колонии на планетах, не подвергая биологические организмы немыслимым трудностям перелета в межзвездном пространстве. Таковы были экстраполяции великой идеи Джона фон Неймана, когда мы увидели ее возможности. Мы думали, что наши инопланетные предшественники в Галактике окажутся такими же, как мы.
