Слоут отодвинул кошачий трупик и снова начал сыпать проклятьями.
— Что тут у вас?
На пороге стоял коренастый, с рыхлой, нездоровой кожей лица Милт Борогроув в своем всегдашнем, порядком засаленном парусиновом фартуке. Заметив кота, он вошел в комнату, взял его со стола, быстро осмотрел и покачал головой.
— Видишь, — воззвал к нему Слоут, — что притащил нам этот недоумок?
Изидор болезненно сморщился — прежде он ни разу не слышал от хозяина этого обидного слова.
— Будь этот кот живой, — сказал Милт, — можно было бы отнести его к настоящему ветеринару. Интересно, сколько такой стоит? У вас тут есть под рукой «Сидни»?
— А в–ваша ст–т–траховка, она п–п–покрывает п–п–подобные случаи? — убито промямлил Изидор. В глазах у него потемнело, пол под ногами закачался, стены кабинета странно перекосились и начали вращаться.
— Покрывает, — буркнул после нескольких секунд молчания Слоут. — Но меня бесит, что ты вот так, ни за что ни про что загубил этого котяру. Утрата еще одной живой твари. Ты что, Изидор, совсем ничего не понимаешь? Неужели ты не заметил никакой разницы?
— Я подумал, — жалко пролепетал Изидор, — что это такая прекрасная работа. Такая прекрасная, что и не отличить от живого. Я хочу сказать, он казался мне живым, и это выходило, что такая прекрасная работа.
— А мне кажется, — вмешался Милт, — что он и вообще не может их толком различить. Для него они все живые, что настоящие, что искусственные. Он же, наверное, оживить его пытался. Ты что с ним делал? — повернулся он к Изидору. — Пробовал зарядить батарейку? Искал место, где его коротнуло?
— Д–д–да, — кивнул Изидор.
— Скорее всего, кот был уже в таком состоянии, что все равно бы не выжил, — сказал Милт. — Так что, Ганн, отстал бы ты от несчастного недоумка. Он ведь верно подметил, эти новые фальшаки с их симптомными цепями начинают выглядеть так натурально, что и не отличишь. А живые, они, конечно же, умирают, это один из рисков, на которые сознательно идет хозяин. Мы просто успели уже от этого отвыкнуть, потому что видим вокруг сплошных фальшаков.
— Котяру мне жаль, — буркнул Слоут.
— Согласно М–мерсеру, — вступил чуть осмелевший Изидор, — все живое возвращается. И живот–т–тные, они т–тоже п–проходят п–полный цикл. Я хоч–чу сказать, мы все вместе с ним восходим, умираем…
— Вот пойди, расскажи все это хозяину кота, — оборвал его Слоут.
— Вы мне приказываете? — спросил Изидор, не совсем уверенный, шутка это или всерьез. — Но вы же всегда сами клиентам звоните.
Он боялся видеофона и никогда по нему не говорил, а уж взять и позвонить какому–то совершенно незнакомому человеку — это вообще лежало для него далеко за гранью мыслимого. Что, конечно же, не было для Слоута секретом.
— Не заставляй его, — вмешался Милт. — Я сам все улажу. Какой там номер?
— Где–то у меня был записан, где–то был… — засуетился Изидор, судорожно обшаривая карманы своего белого халата.
— А я хочу, чтобы этим озаботился недоумок, — твердо сказал Слоут.
— Но я же н–не м–м–могу говорить п–по видеофону, — взмолился Изидор; его сердце было готово выпрыгнуть из груди. — Потому, что я грязный, косматый, уродливый, гнилозубый и седой. И я чувствую, что у меня радиационная болезнь, и я от нее скоро умру.
— Чувствуй я себя таким образом, — ухмыльнулся Милт, — мне бы тоже не очень хотелось говорить по видеофону. Ладно, Изидор, давай сюда номер, иначе я не смогу позвонить кошачьему хозяину, и тебе придется делать это самому.
— Звонить будет недоумок, — упрямо сказал Слоут. — Пусть звонит, или я его уволю.
Он не смотрел ни на Милта, ни на Изидора, а просто сидел, вперив подслеповатые глаза в пустоту.
— Вот уж уперся, — покачал головой Милт.
— Я не хочу, ч–ч–чтобы меня н–называли н–н–недоумком, — запоздало возмутился Изидор. — И вообще эта п–пыль, она и с вами много чего сделала, я в–в смысле физически, хотя, м–может, и н–не т–т–тронула ваш мозг, к–к–как с–случилось с–со мной.
Я, считай что, уволен, с ужасом подумал он. Ведь я не смогу позвонить, ни за что. И тут ему вспомнилось, как улетал на работу хозяин кота. А если улетел, значит, дома его нету.
— П–пожалуй, я в–в–все–т–т–таки смогу, — сказал он, выуживая из кармана бирку с адресом, телефоном и фамилией.
— Видишь? — повернулся Слоут к Милту. — Прекрасно он все может, если припрет.
Изидор подсел к видеофону, снял трубку и начал набирать номер.
— Да, — кивнул Милт, — только зря ты это, загонял его в угол. И он правду говорит, пыль тебя здорово уделала — вон же, почти ослеп, а еще пара лет, так и слух потеряешь.
— Да и тебя, Борогроув, она уделала немногим меньше, — ощерился Слоут. — Посмотри на себя в зеркало — вон, рожа, как собачьим дерьмом облеплена.
На экране видеофона появилось озабоченное лицо молодой центральноевропейского типа женщины с волосами, увязанными в тугой узел.
— Да?
— Миссис П–п–пильзен? — через силу выдавил Изидор; страх и растерянность не позволили ему заранее сообразить, что, скорее всего, у котовладельца есть жена и что, скорее всего, эта жена сидит сейчас дома. — Я хочу п–поговорить с вами о вашем к–к–к… — он замолк и нервно помял свой подбородок, — в–вашем коте.
— Да, конечно, это же вы забрали Ораса, — закивала миссис Пильзен. — Так что же у него в итоге оказалось? Мой муж считал, что это воспаление легких.
— Ваш кот умер, — сказал Изидор.
— Господи, да как же это…
— Мы заменим его, — сказал Изидор. — на такие случаи у нас есть страховка. — Он скосил глаза на Слоута, тот, похоже, не возражал. — Мистер Слоут, владелец нашей фирмы… — еще один взгляд на Слоута, — …лично…
— Нет, — отрезал Слоут. — Мы дадим им чек. Полную цену по каталогу «Сидни».
— …лично подберет вам наиболее подходящее животное на замену, — завершил Изидор, почти не вдумываясь в смысл своих слов.
Начав этот невозможный, невыносимый разговор, он с какого–то момента понял, что не может повернуть назад. Произносимое обладало своей собственной внутренней логикой, ни отменить которую, ни изменить он не может, а только следовать за логической цепочкой до ее естественного завершения. Не обращая внимания на недоуменные взгляды Слоута и Милта Борогроува, ничуть уже не заикаясь, он говорил, и говорил, и говорил:
— Вы только дайте нам точное описание нужного вам животного — пол, расцветка, порода — например, персидский, абиссинский, мэнский бесхвостый…
— Орас умер, — вздохнула миссис Пильзен.
— От воспаления легких, — уточнил Изидор. — Он скончался по пути в клинику. Наш главный терапевт, доктор Ганнибал Слоут, выразил абсолютную уверенность, что к этому моменту ничто уже не могло его спасти. Но разве не замечательно, миссис Пильзен, что мы его вам заменим — вы согласны со мной?
