— Слушаю вас.
— Как насчет радарного экрана, который должен был установить Арт? вмешался Морри.
— Радар? А, ты имеешь в виду систему сигнализации? — отозвался Каргрейвз. — Росс считает, и я с ним полностью согласен, что лучшим способом утереть нос непрошеным гостям было бы стартовать как можно быстрее. Мне кажется, мы можем обойтись без наружного радара. Его монтаж отнял бы у нас время, а кроме того, мы можем повредить прибор, которому не найти замены и без которого мы не смогли бы обойтись в дальнейшем.
— Верно, — согласился Морри. — Я по-прежнему считаю, что человек с оружием в руках гораздо надежнее всякого прибора. Судите сами: нас четверо. На каждого приходится лишь два ночных часа. Не стоит ли выставить часового? Каргрейвз согласился. Было предложено немало идей насчет того, как обеспечить охрану, но все они были отвергнуты из-за дороговизны, больших затрат времени либо ввиду непрактичности. Наконец решили оставить все как есть, но на ночь зажигать свет и провести вокруг корабля линию освещения. Было решено также автоматизировать линии освещения и питать их от аккумуляторов, установленных на звездолете.
На следующей неделе, в среду, Каргрейвз сел за обед довольный собой. Наконец-то ториевый реактор был установлен на своем месте под защитой отремонтированного щита. Сама по себе работа была интересной, но доктора совершенно вымотала кропотливая возня с радиоактивным веществом, опасная, несмотря на защитный скафандр и манипуляторы.
Но, как бы то ни было, реактор смонтировали, воздушный шлюз приварили и испытали на герметичность. Почти все снаряжение разместили на борту. Для Арта и Росса были изготовлены противоперегрузочные устройства. Каргрейвзу и Морри предстояло выдерживать ускорение, сидя в пилотских креслах. Двигатель, по мнению доктора, благополучно прошел испытания на малой тяге. Самозваный инспектор больше не появлялся, и ночные дежурства проходили спокойно. Радовало и то, что зрение Росса постепенно восстанавливалось; окулист, которого мальчик посетил в понедельник, посоветовал только пару недель не снимать темных очков. Каргрейвз еще хромал, но уже ходил без палки, и травма совершенно его не беспокоила. Он с воодушевлением работал над статьей «Двигательный агрегат „Галилей“» (название для простых смертных) и обдумывал заметку, которую собирался послать в «Физикл Ревью». Неплохим названием, думал он, было бы «Экспериментальное исследование некоторых аспектов космических перелетов, автор — доктор Дональд Каргрейвз, бакалавр естественных наук, доктор наук, лауреат Нобелевской премии, действительный член Национальной и Французской Академий, и прочее». В действительности, он был удостоен лишь некоторых из упомянутых званий, и всего-навсего примерял к себе громкие титулы в своих мечтах.
На улице взревел двигатель автомобиля, и в помещение вбежал Арт, неся в руках почтовые конверты.
— Санта Клаус приехал! — весело крикнул он. — Одно письмо от родителей Росса, одно от той крашеной блондинки, за которой ты увивался…
— И вовсе я не увивался, к тому же она натуральная блондинка, ответил Росс, с живостью хватая конверт.
— Правда? Ну что ж, тебе виднее… три письма Морри, и все деловые. Остальные — вам, док, — заявил Арт, пряча в карман письмо от матери.
— Опять картошка с мясом? — недовольно пробурчал он, заглядывая в кастрюлю. — Тренировка перед Луной, — ответил Морри. — Там у нас не будет разносолов. Слушайте, док…
— Да, Морри?
— Тут в письме сказано, что наши консервы уже прибыли экспресс-почтой. Пожалуй, я съезжу вечером в город и привезу их сюда. А еще нам прислали счета. Похоже, я выполнил все свои задания.
— Отлично, — рассеянно ответил доктор, надрывая конверт. — В таком случае можешь помочь нам с Россом при испытаниях. Это единственная работа, которая нам осталась, — он развернул письмо и углубился в чтение.
Прочитав текст до конца, Каргрейвз вернулся глазами к первой строчке. Заметив, что он перестал есть, Росс спросил:
— Что случилось, док?
— Ничего страшного, но все же неприятно. Фирма в Денвере не сможет предоставить нам динамометр для испытаний, — Каргрейвз перебросил письмо Россу.
— Это сильно нам помешает? — спросил Морри.
— Не знаю. Придется мне поехать в город вместе с тобой. Надо позвонить на восточное побережье, и как можно быстрее, чтобы нас не задержала разница во времени.
— Надо — значит надо.
Росс вернул письмо доктору.
— По-моему, такой динамометр можно приобрести где угодно.
— Не скажи. Динамометр на полмиллиона фунтов не так-то легко достать. Попробуем обратиться в фирму «Болдвин», производящую локомотивы.
— А почему не сделать прибор самим? — вмешался Арт. — Для испытаний «Звездного Штурма» мы изготовили динамометр самостоятельно.
Каргрейвз покачал головой.
— Я очень высоко оцениваю ваше мастерство, если речь идет о точной механике. Однако для некоторых работ требуется специальное оборудование. Кстати, если уж речь зашла о «Звездном Штурме», — заговорил он, намеренно меняя тему, — то не думали ли вы, ребята, что надо дать нашему детищу подходящее имя? Как насчет «Звездного Штурма-6»?
Арт одобрил название. Морри возразил, что корабль было бы логичнее назвать «Лунный Штурм». У Росса была другая идея:
— «Звездный Штурм» — хорошее название для наших моделей. Для лунного корабля нужно придумать что-нибудь посолиднее, что-нибудь необычное, как вы считаете?
— «Пионер».
— Банально.
— «Тор» — от названия используемого топлива.
— Уже лучше, но все же не то.
— Назовем его «Эйнштейн».
— Я понял, что вы хотели бы назвать его в честь доктора Эйнштейна, вмешался Каргрейвз. — Но у меня есть предложение, которое символизировало бы то же самое. Как вам нравится «Галилей»?
Возражений не последовало. Члены клуба «Галилей» были единодушны. Имя человека, впервые изучившего и описавшего лунные горы, имя, ставшее синонимом упорства и свободного пытливого ума, звучало в их душах сладчайшей музыкой.
Доктор подумал о том, вспомнят ли их собственные имена лет через триста. Того же Колумба помнили лишь по счастливой случайности. И если от них отвернется удача и ракета взорвется, на их долю достанется лишь легкая, мгновенная смерть.
Похоже было, что удача отвернулась от них с самого начала, причем все произошло весьма прозаическим образом: не предвиделось даже эффектной гибели в объятой пламенем ракете. Каргрейвз потел в телефонной будке до пяти часов по тихоокеанскому времени, а потом еще дожидался, пока не настанет пять часов в Чикаго, и наконец должен был признать, что динамометра им не видать как своих ушей — во всяком случае, в ближайшем будущем.
