Девушка хотела захлопнуть дверь, но я успел просунуть ногу и тут же сердито проворчал:
— Быстро пропусти меня к деду и он у меня тут же перестанет помирать. Ты же любишь его, Машуня, так что веди меня к нему.
Маша испуганно отпрянула от двери и я, двигаясь на запах медикаментов, пошел в дальнюю комнату, на ходу доставая из нагрудного кармана пробирку с четырьмя плодами алварии. Девушка, увидев её у меня в руках, встревожено спросила:
— Ой, что это у вас?
— Лекарство для твоего деда, Машенька, — успокоил я милую девчушку лет семнадцати, — в его комнате есть вода, чтобы он мог запить мои таблетки? Хочешь верь девочка, хочешь не верь, но это лекарство не только от тяжелых болезней, но и от самой смерти. Мне твой дед очень нужен и поэтому я запрещу ему помирать, — сказал я уже входя в комнату и направляясь к кровати, на которой лежал седой, измученный тяжелой болезнью старик, у меня навернулись на глазах слёзы, так он напомнил мне моего деда, и я прошептал, — ну что же дед Кузьма, тебя я не смог спасти, зато не дам умереть этому старику, а ты, уж, прости меня за это.
— Вы действительно спасёте дедушку? — Всхлипнув спросила Маша — Он всем столько добра в жизни сделал, а про него забыли даже его ученики. Никогда не прощу им этого!
В руке девушка уже держала чашку с водой. Склонившись над стариком, я вложил в его рот сначала розовый плод и хотя тот, похоже, был без сознания, глотательный рефлекс, который возникает сразу же, как Эликсир Здоровья попадает в рот, мигом сделал своё дело. Я дал ему красный плод, а затем снова розовый и опять красный, после чего насмешливо сказал:
— Ну, вот и всё, Машка, твой дед уже раздумал помирать. Быстро дай ему напиться, но учти, воды он сейчас выдует литра два. Если есть молоко, то дай ему лучше молока. Не маленькая уже и сама должна понимать, сырое молоко полезнее кипячёной воды.
Девушка вздрогнула и вскрикнула:
— Но у него же недавно вырезали три четверти желудка, но это всё равно не помогло. Как он сможет выпить два литра молока?
— Легко! — Воскликнул я весело и насмешливо — Желудок у твоего деда вырастет уже через пару часов, моя деточка.
Тут Вениамин Станиславович шумно вздохнул и я, забрав из рук девушки чашку, принялся поить его водой, а ей указал рукой на дверь. Увидев, как жадно дед пьёт воду, Маша рванулась с места, чуть не оставив комнате тапочки. Старый ботаник задышал полной грудью, а его лицо стало быстро розоветь. Плоды алварии действовали с ошеломляющей быстротой, но мне и этого было мало. Когда правнучка примчалась с двумя пакетами молока, её прадед уже пришел в сознание и изумлённо моргал, не понимая, что с ним произошло. На меня нашло игривое настроение и с насмешливым голосом спросил:
— Вениамин Станиславович, вы часом туннель и ангелов в его конце не видали? Если нет, то запомните, теперь вам этого зрелища долго увидеть не придётся. Вы мне очень нужны, как и ваши коллеги по ВИРу, так что выпейте молока для начала и мы начнём их обзванивать. Ну, а потом вас ждёт большая и очень интересная работа, вы со мной в экспедицию поедете, причём далеко.
Старик, увидев в руках правнучки молоко, сам сел на кровати и чуть ли не силой забрал у неё один пакет, свинтил колпачок, сорвал плёнку и принялся жадно пить его. Девушка снова спросила меня:
— Кто вы? Откуда у вас такое лекарство? Вы военный?
Я забрал у неё второй пакет, протянул пятитысячную купюру и строгим голосом сказал:
— Вот что, Машенька, быстро сходи в какой-нибудь ресторан и набери там побольше всякой вкусной и сытной еды. Вениамину Станиславовичу сейчас нужно будет срочно покушать, причём плотно. Он же теперь у тебя выздоравливающий.
Шапкин наконец отважился доложить мне:
— Валерий, у этой девушки нет никого ближе её прадеда. Со своими родителями она даже не разговаривает.
Поэтому я попросил девушку задержаться:
— Маша, подожди минутку. Как только вернёшься, сразу же начиная собирать вещи в дорогу. Не бери ничего лишнего, но обязательно возьми всё самое дорогое для тебя и твоего дедушки. Уже очень скоро ты отправишься в экспедицию вместе с ним и его старыми друзьями и кто его знает, когда вы вернётесь и вообще неизвестно, захотите ли когда-нибудь возвращаться.
Наконец подал голос Вениамин Станиславович:
— Молодой человек, вы говорите сплошными загадками. Кажется, я совсем недавно был на пороге смерти, а сейчас чувствую себя просто превосходно и ко мне с каждой минутой прибывает сил. Вы можете объяснить, что происходит? Кто вы?
Кивнув, я сказал:
— Вениамин Станиславович, меня зовут Валерий, Валерий Дымов, для вас я просто Валера. Да, я только что вытащил вас с того света и вы мне очень нужны. Вам предстоит вместе с вашими друзьями выяснить, что можно сделать, чтобы одно растение можно было сажать в огромных количествах. Давайте договоримся так, вы сейчас выпьете ещё молока, а потом мы начнём обзванивать всех ваших друзей, которые разбираются в том, как нужно правильно выращивать растения. Заодно подумайте, кто вам ещё нужен для этого.
Второй пакет старик выдул за каких-то две минуты, после чего утёр губы, хитро улыбнулся и ответил:
— Валерочка, если речь идёт о растениях, то нам обязательно понадобятся хорошие, знающие почвоведы. Такие есть в нашем городе, но все они уже старики, а вы, как мне кажется, именно ими и интересуетесь. Что же, тогда нам нужно будет созвониться с нашими московскими коллегами, но о чём всё-таки идёт речь?
Я лишь улыбнулся в ответ и отрицательно помотал головой. Когда Маша вернулась, а она управилась минут за сорок, Вениамин Станиславович уже успел одеться и мы даже сделали несколько звонков тем старым учёным, кто ещё был жив. Девушка, заставив половину обеденного стола блюдами из какого-то японского ресторана, сразу же стала собирать вещи, а я продолжил названивать и, представляясь всем не только своим именем, но ещё и говоря, что являюсь помощником деда Вени, стал поднимать народ. На столе рядом предо мной лежал небольшой коммуникатор из числа тех, каких на Земле ещё даже не изобрели, но уже показывали в фантастических кинофильмах и передо мной то и дело появлялись голографические изображения Петровича, оккупировавшего чей-то кабинет, он посылал за нужными нам учёными машины с водителями, и Артёма.
Ну, а вскоре я услышал ещё одно неприятное известие. Тёзка внучки Вениамина Станиславовича, Мария Денисовна, оказывается вот уже полгода находилась в коме и мы с ним сорвались с места, чтобы не дай Бог не случилось самого страшного. Мы долго не могли дозвониться, а ведь её имя старик называл в числе первых, говоря, что она растениевод из числа самых лучших в мире. Уже сидя в машине Артём наконец сообщил, что он нашел такое место, куда с одной стороны можно легко доехать, а с другой — где нас никто не побеспокоит. Разумеется, это был военный полигон, причём как раз именно танковый, вот только учений там давно уже не проводили. Мы вскоре доехали до той больницы, где тихо угасала жизнь замечательного советского учёного-растениевода — Марии Денисовны Шумской, юной снайперши, пережившей блокаду.
