– Видишь, любимый, – улыбнулась сыну Софья Николаевна, – из-за денег – всегда разлад.
– Что ж поделать? Неизбежное зло, – вздохнул Нестор и тоже бросил в огонь поленце. Оно глухо упало с краю и откатилось в сторону. Вставать и водружать деревянную чушку в пламя Нестор не стал.
– Ой, ли? – прищурилась Софья Николаевна. И вдруг поднялась и выпрямилась. В один с нею миг вскочили на ноги все ночные собеседницы. У Нестора заплясали перед глазами черные, желтые, красные и белые пятна.
– Неизбежное ли? – вновь вопросила мать и отступила на шаг. Ее тут же проглотила темнота леса. Девушки тоже сделали шаг назад, и Нестор остался у костра совсем один. Это было так неожиданно, что по коже пробежали морозные муравьи.
«Если на коже муравьи, – совсем некстати подумал Нестор, – значит, рядом муравейник».
Костер мерк. Нестор быстро протянул руку и подбросил все-таки свое поленце. Оно лишь прибило пламя. В стороны разлетелись редкие искры. Еще одно поленце, и еще, но пламя беспомощно скользило по древесной коре, не умея, не желая цепляться за жизнь. Через короткую минуту наступил мрак.
Свет приходил рывками, неравномерными, неритмичными. Он стучал в веки и беспардонно проникал к зрачкам. Наконец Нестор открыл глаза. Лесной поляны больше не было, а была спальня – «мужская», одна из двух в доме на Кисельной. Спальня была залита утренним летним солнцем. Внизу, на кухне, звенела посуда, о чем-то бубнил телевизор – Нина уже проснулась и занималась хозяйством.
Сомнений никаких не было – кто-то «поработал совестью». Кто-то проник в сон, чтобы подвести Нестора за руку к некоей важной идее. Важной для чего или для кого?
Умение «работать совестью» – особая способность Нагов от Третьего дна и ниже. Специалисты Седьмого дна определяют задачу и для ее выполнения конструируют максимально эффективную модель совместного сновидения. Совместного для Нага-исполнителя и его реципиента. В процессе сновидения Наг так или иначе «подталкивает» нужного человека к необходимой идее. Так свершались открытия, так прекращались войны, так задавался вектор дальнейшего развития Взвеси.
«Работа совестью» – тонкое искусство. Возможны сбои, результат не всегда предсказуем. Наг-оператор подвергает собственную психику немалой опасности, а в некоторых случаях рискует жизнью. Нестор хорошо помнил собственный опыт такого снободрствования, едва не завершившийся трагично.
Однако Наги проникают в сны людей. Пусть это не совсем обычные люди, а ключевые фигуры, знаковые в тот или иной период человеческой истории. Но – люди. Зачем Конторе понадобилось вторгаться в сон собственного сотрудника? Нестор не торопился вставать с постели – он лежал, глядя в потолок, и думал.
Сегодня воскресенье. Предстоит встреча. Свидание, учитывая, что его визави – женщина. В четырнадцать ноль-ноль. В «Доме Диониса», в баре на втором этаже. Может, Контора направляла таким образом своего агента по кратчайшему пути к достижению пока не ясной цели? Или готовила почву, чтобы облегчить агенту понимание этой самой цели? И кто был оператором? Эту роль могли поручить только тому сотруднику Конторы, который был лично с Нестором знаком – «для оптимизации взаимодействия», как говорилось в методических инструкциях. Значит, либо Кир, либо Зоенька. Конечно же, Кирова таланта вполне хватило бы для исполнения женской роли. Интересно, кого из пяти женщин у костра Наставник сыграл бы лучше всего? Но Нестор все же был склонен думать, что «совестью работала» Зоенька. Тем более – ей не впервой. В прошлый раз Нестор в форме такого снободрствования, под чутким Зоенькиным руководством, получил своеобразную «вводную лекцию» об онтологических свойствах миров Трилоки. Прослушал пропедевтический курс, усвоил пролегомены – так сказали бы Кант или Гегель.
Нужно будет обязательно попросить Наставника предупреждать в следующий раз о проведении подобных мероприятий. Хотя Нестор понимал, что, скорее всего, любые намеки и предупреждения могли бы нарушить «чистоту эксперимента».
Нина завтракала. Аромат кофе заполонил весь дом в два этажа. Нинины завтраки для Нестора представлялись малосъедобными: молочные каши, злаковые смеси, тосты с вареньем, йогурты… Нестор завтракать не любил – организм по утрам объявлял голодовку.
– Дашь мне спинку, – деловито попросила Нина.
– Спинку? – Нестор понял не сразу. А когда понял, то впал в уныние.
На столе стояла тарелка. На тарелке лежала таранька. Все правильно, все логично. Сегодня воскресенье, выходной. И вчера был выходной – суббота. Суббота, как и любая другая каникулярная суббота, началась пивом и яичницей, а закончилась семейным коньяком. С чего должно начаться воскресенье? Правильно – с пива и вяленой рыбы.
Но не это воскресенье. Сегодня – свидание в «Доме Диониса». Сегодня – вино и сыры. В четырнадцать ноль-ноль. А до четырнадцати – никакого пива, и уж тем более – никакой рыбы. Неаристократический запах, дурман в голове – не лучшие спутники во время деловой встречи. Поэтому – только чай. Крупнолистовой зеленый чай.
Самое удручающее же было в том, что Нина искренне решила позаботиться о муже – достала тарань, положила на тарелку. Предугадала желание. В любой другой день Нестор расцеловал бы жену многократно. А может быть, не только расцеловал. Ребенок гостит у Ивана Несторовича и Софьи Николаевны. Пиво – в холодильнике. Тарань – на столе. Это же просто праздник какой-то! День утех и хорошего настроения.
Но нет. Вчера утром позвонил Кир, и все выходные – кошке под хвост. Вот, кстати, и она – залезла на стул и пытается поддеть рыбу за хвост острым коготком. Нина смотрела телевизор, ничего не замечая вокруг. Нестор смотрел на кошку. Вот, наконец, Ка-Це одержала победу – улов грохнулся с тарелки на пол. Кошка не торопилась овладеть добычей – с интересом глядела на нее сверху вниз, пока Нестор не поднял тарань и не вернул ее в кулек, а затем – в холодильник.
Нина оторвалась от просмотра мелодрамы.
– Яйца пожарить? Или сам? – спросила она, все еще не понимая…
– Чай, – сказал Нестор. – Зеленый. Сам сделаю.
– Браво! – похвалила Нина, которая не очень-то чествовала расслабленные выходные своего мужа. Но потом вдруг стала серьезной:
– Собрался куда?
– Собрался, – Нестор решил сознаться одним махом – как вырвать зуб. – В город нужно. К обеду.
– Зачем?
– По змеиным делам, – Нестор пожал плечами: а что сказать? – Я ненадолго. К ужину буду.
Нина молчала, телевизор бубнил о своем. Наконец, очнувшись, Нина глянула на мужа – снизу вверх. Взгляд был усталым и недобрым.
– Нестор, сколько можно? – тихо спросила жена.
