Я повел их в некрозону. Мы шли по темным коридорам, проходя пещеру за пещерой. Флуоресцентный мох почти не давал освещения. Свояк напряженно сжимал автомат и при каждом постороннем звуке вскидывал руку вверх, приказывая нам остановиться. Я начинал раздражаться. Некросов не было. Мы без помех дошли до следующего технического коллектора и не встретили ни одной живой и мертвой души. А ведь я расписывал этот переход, как самую трудную и жуткую часть нашего пути.
– Хорек, ты ничего не напутал? – спросил меня Василий Алексеевич. – Что-то я не вижу монстров, о которых ты говорил.
Ну да, конечно, он снова называл меня Хорьком. Где же эти чертовы некросы? Даже одного из них хватило бы для полного восстановления моего пошатнувшегося статуса. Если бы Свояк их увидел, то он просто наложил бы в штаны. Но мы так никого и не встретили.
– Я не Хорек. Я тот, кто вытащил вас из дерьма.
– Еще не вытащил, – сквозь зубы проворчал Свояк.
Я поднялся по лестнице первым. Люк над головой, приваренный к стальной конструкции технического колодца, был выломан и разорван на куски какой-то невероятной силой. Посмотрев вниз, я увидел Настю и еще трех женщин, которые поднимались по лестнице следом за мной. Евгений, Василий Алексеевич и две девушки стояли на решетчатом дне коллектора. Внезапно они обернулись и отпрыгнули в сторону. Я мельком заметил пять темных фигур, приближавшихся к ним. Это были некросы! Под их темными капюшонами сияли красные глаза. Свояк толкнул к ним двух женщин и начал быстро поднимать по ступеням лестницы. Евгений поднял копье наперевес. Он хотел отогнать страшных тварей от девушек, но те порвали его, как тряпичную куклу. Один из монстров ухватился за ступени лестницы. Увидев это, Свояк ухватился за ногу женщины, которая поднималась перед ним. Он сдернул ее вниз, фактически, швырнув бедняжку на голову некроса. От изумления я отпрянул назад. Поступок моего компаньона не вязался с кодексом паладинов. Ужасно постыдный поступок!
Чуть позже мы оказались на территории гаража. Слева и справа от нас трещали пулеметы. Охрана на вышках у ворот расстреливала слонявшихся вурдалаков. С крыш зданий центральных корпусов, с энергоблока и с козырька над входом гостиницы вели обстрел автоматчики. От грохота выстрелов звенело в ушах. Василий Алексеевич открыл дверь грузовой машины. Он сел за руль и велел дочери занять место рядом. Я торопливо помог двум женщинам подняться в кузов.
– Хорек, дуй в помещение охраны, – закричал Свояк. – Заставь их открыть ворота!
Опять Хорек? Ну, погоди, трусливое ничтожество. Как только мы доберемся до города, я и Иу покинем тебя. Нам не нужна компания предателей.
Хмурый рассвет превратил лучи прожекторов в светлые тени, скользившие по серой земле. Однако ночь ушла еще не полностью. Она оставила множество теней, в которых я чувствовал себя вполне комфортно. Увидев охранника, прильнувшего глазом к окуляру снайперской винтовки, я кастанул чару вызова и заставил его подойти ко мне. Выслушав мою установку, он вяло побрел в помещение охраны. Как я понял, ворота приводились в движение с помощью автоматического управления. Пульт находился в их сторожке. Я бегом вернулся к грузовику, забирался в кузов и прокричал Свояку:
– Заводи! Ворота сейчас откроются!
Мне больше не хотелось обращаться к нему на «вы». Он стал для меня отрицательным «персом» – предателем, трусом, человеком, который в любое мгновение мог подставить тебя или сдать врагам. Сквозь дыры в тенте я увидел, как створка ворот поехала в сторону. Свояк рванул вперед, лихо выполнил разворот и сбил по ходу движения часть ограждения из проволочной сетки. Машина выехала на бетонную дорогу. Откуда-то сверху по нам застрочил пулемет. Две женщины пригнулись. Их руки цеплялись за скамью и борт кузова. Тент над нами прочертила полоса черных дыр. Затем нас сильно встряхнуло. Оглянувшись, я понял, что мы проскочили ворота. Последняя очередь вылущила несколько щербатых отверстий в деревянном настиле кузова. Иу испуганно цеплялась за меня маленькими ручками. Ее глаза смотрели на меня, задавая безмолвный вопрос. Мы будем жить, вопрошали они. Конечно, будем!
Одна из пуль попала в голову женщины, сидевшей рядом со мной. Кровь и мозги испачкали мне лицо…
3. Танец демона (лог Влады Васильевны Мелиной)
Все прошло удачно. Я даже не ожидала, что наше бегство окажется таким легким. Отец Насти предъявил документы, отнятые в гараже у экспедитора, и конопатый охранник лениво махнул рукой. Массивные ворота открылись. Мы даже не стали прятаться под брезентом. Мотор взревел, машину встряхнуло, и территория института осталась позади. Я брезгливо отодвинулась от чокнутого парня, который сидел рядом со мной, прижимая к груди ребенка-олигофрена. Василий Алексеевич называл его Хорьком. Действительно хорек! Впрочем, без него мы не покинули бы изолятор. Я так и не поняла, как ему удавалось отводить глаза охране. Василий Алексеевич говорил, что это дар свыше. Конечно, самым страшным был спуск на нижние уровни. Хорек нам все уши прожужжал рассказами о жутких чудовищах. Но Василий Алексеевич с самого начала дал нам понять, что у парня серьезные психические отклонения. Внизу мы никого не встретили.
Я искоса взглянула на перепачканное лицо Хорька. Таких людей нужно держать в домах для сумасшедших. Большую часть времени он или ковырял в носу, или катал в пальцах то, что доставал из ноздрей, похожих на две пещеры. И еще он облевал меня! Когда Василий Алексеевич выпустил нас из камеры, этот тупица находился в комнате охраны. Он нажал на какую-то кнопку и, наверное, включил сигнал тревоги. За нами началась погоня. Хорек с перепугу наглотался каких-то таблеток. Ему стало дурно, и в кабине лифта он испачкал мое платье. Когда мы спустились в большую лабораторию, парень упал в обморок, а нас элементарно повязали набежавшие охранники. Что интересно, Хорек наводил на людей морок даже в бессознательном состоянии. Его никто не замечал. Люди едва не спотыкались о распростертое тело, но будто ничего не видели. Мог бы и нас закрыть своим маскировочным полем. Зараза бестолковая!
Меня, Настю и Василия Алексеевича посадили в «отстойник» – большую, поделенную на две части камеру, где содержались женщины и мужчины. По моим подсчетам, там было человек тридцать, если не больше. Некоторые из них провели день в медицинском корпусе и вернулись оттуда, накаченные стимуляторами и наркотиками. Вечер прошел в драках и ссорах. Ночью начался свальный грех. Я проснулась от криков и стонов. Сначала мне показалось, что в смежной комнате мужчины насиловали женщин. Я часто слышала о подобных случаях. Не даром пребывание в «отстойнике» называлось в изоляторе «случкой». Василий Алексеевич стоял в открытом дверном проеме и не впускал никого на нашу половину. Даже не знаю, что бы мы делали без него. Точнее, знаю, и мне страшно думать об этом. Он мастерски владел рукопашным боем. В какой-то момент обезумевшие от секса и наркотиков люди – даже несколько женщин – попытались прорваться к нам. Обнаженные, возбужденные, с горящими глазами и оскаленными ртами…
