— Рано или поздно контакт будет установлен, — рубил он с плеча. — И после его установления поток информации от цивилизации более высокоразвитой заведомо перевернёт мировоззрение менее развитой цивилизации вверх тормашками. Так зачем же мы топчемся на месте и медлим, почему Комитет по вопросам внеземных цивилизаций ограничивается только беспристрастными наблюдениями и сбором фактов? Не пора ли уже переходить к решительным действиям — пусть контакт будет болезненным, пусть он потрясёт все устои цивилизации до самих основ, пусть его даже придётся навязывать силой…
— Огнём и мечом, — иронически вставил круглоголовый. — Кристин предлагает возродить иезуитский орден под эгидой КВВЦ — цель оправдывает средства!
— Не утрируйте, Юлис, — поморщился Кристин. — У нас почему-то принято либо поднимать лозунги на «ура!», либо полностью отвергать их, не пытаясь разобраться. А между прочим, в девизе иезуитов есть рациональное зерно.
— Один такой самовольный эмиссар уже пытался применить этот лозунг на практике, — жёстко сказал Юлис. — Предлагаемыми тобой радикальными методами он хотел двинуть прогресс на Сказочном Королевстве семимильными шагами. И чуть было не превратил планету в кладбище. И потом, откуда ты взял, что вслед за контактом хлынет поток информации? И что он кому-нибудь нужен? Например, о каком обмене информации может идти речь между нами и муравьями? Или между нами и пчёлами?
— Это не серьёзно, — отмахнулся Кристин. — При чём тут муравьи и пчёлы?
— При том, что их довольно высокоразвитые сообщества полностью подходят под определение биологических цивилизаций негуманоидного типа.
— Аргумент! — саркастически хмыкнул Кристин. — Платон тоже когда-то давал определение человеку, как двуногому существу без перьев. Но когда Диоген представил ему ощипанного петуха, он вынужден был дополнить определение, наградив своё двуногое беспёрое существо плоскими ногтями. Не пора ли и в КВВЦ представить живого муравья, чтобы там дополнили определение биологических цивилизаций негуманоидного типа?
— Ребята, — вмешалась в разговор пышноволосая полная девушка, сидевшая прямо на полу, поджав под себя ноги. — Скучно!
— Иди, поиграй в мяч, — раздражённо отмахнулся Кристин.
— Мне всегда становится скучно, — продолжила девушка, — когда кто-нибудь начинает проповедовать свои наивно-максималистские идеи, считая при этом, что все должны внимать ему с широко раскрытыми ртами.
— Браво, Ингрид! — рассмеялся Юлис. — Умиротворение спорящих всегда было привилегией женщин. Считайте, что я поднял бокал в вашу честь.
— Ловлю на слове, — весело сощурилась девушка. — Сразу же после акватрансформации.
— Прежде, чем лезть к кому-то с контактами, — сухо проговорил парень с большим унылым носом, — нам нужно разобраться в самих себе.
— Прежде, чем лететь к звёздам, — передразнила его кучерявая девушка, сидевшая спиной к Косташену, — нам нужно хорошенько разобраться с Землёй.
Все рассмеялись.
— И вообще, — продолжала девушка, — когда меня пытаются убедить в целесообразности поисков истины бытия, мне кажется, что в воздухе начинает попахивать серой и теологическим туманом.
Обладатель унылого носа только пожал плечами.
— Или когда тебе начинают рассказывать об иновариантах, — ещё суше сказал он.
Это произвело впечатление. Улыбки исчезли с лиц, все посерьёзнели.
— Нет, не здешних, — продолжал парень, — а тех — первых. Мы не знаем их целей, образа жизни, мы не знаем даже, как они выглядят. Единственное, что нам пока ещё известно — это их месторасположение. Да и то, я думаю, ненадолго. Они просто не хотят иметь с нами ничего общего, несмотря на то, что их предки были такими же людьми, как и мы.
— Почему же, — возразил Юлис. — Основную их цель мы знаем. Они считают, что с выходом в космос человек должен эволюционировать. И, в общем-то, правы. Наши предки тоже ведь когда-то были обезьянами, рептилиями, рыбами… Биологическая эволюция всегда даёт новый качественный скачок прогрессу, и я не знаю, правильно ли мы поступаем, останавливая свою эволюцию законом о статусе человека.
— Вы что, предлагаете всем нам стать монстрами?
— Ничего я не предлагаю, — поморщился Юлис. — Кстати, после акватрансформации мы тоже станем иновариантами или, как вы выражаетесь, монстрами. Но, по-моему, это не самое страшное — не жалеем же мы, что из обезьян стали людьми… Страшное в обратном: в нашем законе о биологическом статусе человека, скрупулёзно требующем исправления мельчайших мутагенных преобразований организма, происходящих при изменении окружающей среды, будь то открытый космос или же экосфера землеподобной планеты. На пути эволюции ещё никто не ставил такой продолжительной, искусственной и в то же время глубоко осознанной преграды. И никто не знает, что из этого получится.
— Интересно, где они сейчас? — спросила Ингрид. — Я знаю, что с самого начала они были на искусственном спутнике Земли. А потом?
— Они ушли с орбиты и стали постепенно отдаляться от Солнца, — сказал Юлис. — Очевидно, считают, что их местом обитания должна стать межзвёздная среда. Сейчас их колония обосновалась где-то в области астероидов.
— Эволюция! — взорвался вдруг Кристин. — А почему не деградация? Почему никто, когда говорят об иновариантах, не вспоминает колонию на Энде?
— Энде? Энде… Где это?
— Там, где чуть было не погиб крейсер патрульно-спасательной службы, вытаскивая из временного колодца какого-то мальчишку.
— А, картографа…
— Так о каком прогрессе там можно говорить?
— В конце концов, не все обезьяны стали людьми…
Дальше разговор переключился на анархию, царившую в Картографической службе, но Косташен уже не слушал. Его охватил лихорадочный озноб в предчувствии чего-то страшного и непоправимого, что должно будет произойти с ним здесь. Значит, всё-таки он прав. Монстрами, вот кем они станут!
Стараясь не привлекать внимания, он опустился с третьего яруса по другую сторону от компании и стал пробираться между койками к выходу из зала. И он уже почти добрался к ближайшим дверям, как с одной из коек перевесился какой-то мужчина и цепко схватил его за локоть.
Косташен, вздрогнув, как пойманный нашкодивший мальчишка, затравленно обернулся.
— Здравствуй, Одам!
Лицо говорившего было странно знакомым, но Косташен даже не захотел вспоминать, откуда его знает.
— Куда ты сейчас?
— Прогуляться, — буркнул он и, освободившись, быстро пошёл к дверям.
