– Я не могу прокомментировать с ходу, – сказал тот. – Насколько я помню, в международном законодательстве нет на этот счет ничего, что можно было бы применить в нашем случае. Хотя в каких-то договорах, возможно, что-то и есть. Мне потребуется несколько дней, чтобы выяснить все точно.
– Вы рассуждаете, как юрист, – сказал секретарь.
– Я и есть юрист, Маркус.
– Тогда скажите, что вы думаете как человек, а не как юрист. Если эти мысли разойдутся с вашими драгоценными книгами, мы не осудим вас за это.
– Меня поражает, – сказал Роулинс, – то, что мы, обсудив собственные интересы, перешли к международным, ни словом не упомянув об интересах нашего гостя. Не знаю, с добром или злом он явился в наш мир. Но пока мы это не выясним, мне кажется, мы не должны ему отказывать в презумпции невиновности.
– Энди, – сказал государственный секретарь, – это как раз то, что я пытаюсь сказать. Как всегда, у вас это получилось гораздо лучше.
– Но он уничтожает деревья! – непримиримо воскликнул секретарь по внутренним делам.
– Хотя я признаю наши обязанности гостеприимного хозяина, – сказал генерал, – но не могу не настаивать на необходимости сохранять бдительность. Нельзя забывать о ней, ведь мы имеем дело с чем-то совершенно незнакомым.
– Вы думаете, нам все же придется защищаться? – спросил секретарь.
– Я не говорил этого, Маркус. Я лишь сказал, что мы должны быть начеку.
– Сегодня на брифинге пресса задала довольно много вопросов относительно объекта на орбите, – заговорил Портер. – Журналисты интересовались, не собираемся ли мы послать на разведку челнок с космической станции? Я ответил, что этот вопрос обсуждается. Каково сейчас положение по этому вопросу? Кажется, его уже упоминали ранее.
– Челнок, конечно, можно отправить в течение часа, – ответил представитель НАСА Джон Кроуэлл. – Требуется лишь приказ президента. Станция оповещена и команда челнока наготове.
– Насколько сложна эта операция? – поинтересовался президент.
– Довольно простая, – успокоил его Кроуэлл. – Станция и объект находятся на геосинхронной орбите. Они разделены лишь несколькими тысячами миль. Мы уже использовали телескоп станции и получили некоторую информацию. Объект крупнее, чем предполагалось. Он имеет двадцать миль в диаметре и пять в толщину. Форма дисковидная. Скорее всего, он составлен из отдельных блоков.
– У каждого напрашивается мысль, – сказал Портер, – может ли этот объект быть лишь базовым кораблем для черного параллелепипеда в Миннесоте?
– Думаю, нужно послать челнок, – сказал президент, – и выяснить, что там такое. Есть ли какая-нибудь опасность? – обратился он к Кроуэллу.
– Определенно ничего сказать нельзя, – ответил Кроуэлл. – Никакой особой опасности я не вижу. Но в случае столкновения с неизвестным нельзя полностью сбрасывать со счетов возможные опасности.
– Что скажут остальные? – спросил президент. – Будут ли какие-либо возражения?
– Что-то мы должны делать, – сказал министр юстиции. – Мы должны выяснить, что конкретно там на орбите и с чем мы имеем дело. Но пилот, как мне кажется, должен быть крайне осторожен. Никакого героизма, никаких лишних маневров.
– Согласен, – сказал государственный секретарь.
– И я тоже, – добавил секретарь по внутренним делам.
Одобрительный гул пронесся над столом.
Джерри уже успел переправиться через реку и ждал Кэт, которая спустилась к нему по склону холма за мотелем. Он сидел на краю зарослей сливовых деревьев, которые скрывали его со стороны моста, находившегося в четверти мили вверх по течению.
Кэт обошла дерево и, увидев Джерри, бросила ему туфли.
– Больше тебе не придется ходить в сапогах, – сказала она. – Я правильно определила размер?
– У меня восьмой, – сказал Джерри.
– Эти восемь с половиной. Я не могла вспомнить точно. А может, и не знала. Лучше больше, чем меньше. В город уже просачиваются любители сенсаций, проникают каким-то образом мимо кордонов и полицейских. Так что, если ты будешь в нормальной обуви вместо сапог, никто на тебя не обратит ни малейшего внимания.
– Спасибо, – сказал Джерри. – Действительно, из-за сапог я чувствовал себя несколько не в своей тарелке.
Она подошла и села рядом. Он протянул руку, обнял ее и привлек к себе. Наклонился, чтобы поцеловать.
– Приятное местечко, – сказала она. – Давай посидим здесь, поговорим. У меня к тебе масса вопросов. Утром ты не дал мне возможности поговорить. Так что вперед, рассказывай всю историю.
– Ну, в общем, я тебе уже говорил. Я побывал внутри этой штуки и не один. Там была еще рыба из реки, кролик, скунс и мускусная крыса.
– Ты говорил, что они, видимо, хотели тебя осмотреть, исследовать. А остальных они тоже хотели исследовать?
– Да, наверное, так и есть. Представь, что ты инопланетянин и совершаешь посадку на неизвестной планете. Тебе ужасно хочется определить, какие здесь разновидности жизни.
– Начни, пожалуйста, с того, что с тобой произошло с самого начала.
– Но ты будешь перебивать, задавать вопросы.
– Нет-нет, не буду. Обещаю хранить мертвую тишину.
– И обещаешь, что не будешь писать обо мне?
– Это зависит от твоего рассказа. Неизвестно, можно ли будет его превратить в хорошую статью. Но если ты будешь против, то я обещаю не писать. Может, я поссорюсь с тобой по этому поводу, но если ты скажешь нет, то статьи не будет.
– Ну что ж, это справедливо. Вчера я опрометчиво сделал крюк, чтобы добраться до этого места. Мне рассказывали, что ниже моста водятся огромные радужные форели. Я считал, что больше получаса не смогу уделить рыбной ловле – нужно было идти с тобой на концерт и…
– О, так ты помнил о концерте?
– Как же я мог забыть? Ведь ты угрожала мне, что…
– Ладно, продолжай, расскажи до конца.
Он рассказал и она почти не перебивала.
– Почему же ты не вернулся в Одинокую Сосну, когда ночью оказался на свободе? – спросила она. – Ты ведь знал место, где можно перейти реку вброд.
– Тогда не вышло, – признался он. – Ночью ничего не вышло. Я заблудился и проторчал в лесу до самого утра, понятия не имея, где нахожусь. Я не мог найти даже эту черную штуку, которую теперь называют пришельцем. Потом я нащупал что-то вроде дороги или тропинки и двинулся по ней на четвереньках. Стоило подняться, как я начинал тыкаться в ветки деревьев. Я рассчитывал, что тропа куда-нибудь меня приведет, но напрасно. В конце концов, тропинка исчезла совсем, и тогда я понял, что надо ждать утра. Я забрался под небольшую елку, ветки которой опускались наподобие шатра, образуя у основания ствола что-то вроде логова. Они защищали меня от ветра, но все равно было ужасно холодно, а костер я развести не мог – не было спичек.
