– И ты сидел там до рассвета?
– Да, а потом услышал треск падающих деревьев и утробное ворчание, которое издавал пришелец, поглощая и пережевывая стволы. Конечно, тогда я не знал, что это делает пришелец. Я не понимал, что происходит. Это же заповедник дикой природы и здесь категорически запрещена рубка деревьев. Но об этом я тогда не подумал. Я только обрадовался – значит, кто-то может сказать мне, как добраться до Одинокой Сосны.
– Ты увидел кордон у моста и перепугался, но не показался из чащи?
– Правильно. Я осторожно двинулся на разведку вниз по реке, обнаружил вот это подходящее для переправы место. Потом услышал голоса людей на берегу – это появились вы – и пошел посмотреть. Любопытно было узнать, кто пришел. И там, к моему удивлению, я увидел тебя.
– Все-таки я до сих пор не совсем понимаю, – упрямо сказала Кэт, почему ты боишься, что кто-то узнает о твоих приключениях и о том, что ты побывал внутри пришельца?
– Не понимаешь? У меня нет никаких доказательств. Я буду выглядеть еще одним болваном, который хочет заработать дешевую популярность на сказках о посадке летающего блюдца. В стране к этому времени уже все должны, раскрыв рты, ловить новости из Одинокой Сосны. Достаточно и того, что народ встревожен.
– Верно. Особенно возбужден Вашингтон. Я говорила тебе о представителях ФБР. А сегодня утром к ним присоединилась целая армия научных наблюдателей.
– Если кто-то заподозрит, что я побывал в пришельце, они вопьются в меня клещами и выпьют по капле кровь. Начнут допрашивать и так далее. Я, конечно, все могу рассказать с чистой совестью, но где у меня доказательства, что я не сочиняю? Они, скорее всего, не поверят мне, но история попадет в газеты и полстраны будет считать меня мистификатором. А другая половина, хуже того, поверит…
– Да, я понимаю твою точку зрения, – кивнула Кэт.
– К тому же то, что я расскажу, им особенно не поможет. Но если они заполучат меня, то уже не выпустят. Будут долго устраивать перекрестные допросы, будут стараться поймать меня на вранье, на ошибках, несоответствиях. Еще потащат меня в Вашингтон, а у меня и без того работа стоит, нужно писать статью.
– Да, ты совершенно прав, – сказала Кэт, – хотя я не уверена на все сто процентов, что ты сделал правильный выбор.
– То есть, ты не станешь выжимать из меня разрешение на статью?
– Ну что ты, я не осмелюсь. Это будет выглядеть чистейшей уткой, дешевой сенсацией. Никаких доказательств, только твои слова. Воображаю, что сказал бы об этом Ал Латроп.
– Кто такой Латроп?
– Наш редактор-распорядитель. Он, как волк, дерется за документальные подтверждения, и такая статья мимо него не пройдет. Даже Джонни ее не пропустит – он ведь знает, что у нас есть Латроп…
– Вот это облегчение, – выдохнул Джерри. – Я боялся, что мне придется долго препираться с тобой.
– Я просто волосы на себе рву, – грустно сказала Кэт. – Какая была бы сенсация! Без сомнений, пошла бы в эфир. Ее перепечатала бы каждая газета. Миллионы людей проглотили бы ее в один момент. Ты мгновенно стал бы знаменитостью, героем…
– Или болваном-мистификатором.
– Этого нельзя исключить, – вздохнула Кэт.
Она снова облокотилась о его согнутую руку. Как здесь хорошо, подумала она. Солнце уже опустилось к западному горизонту. На небе ни облачка. Журчит река, со звоном преодолевая препятствия каменистого русла. За рекой ярко-желтые осины безмолвно кричат о надвигающейся осени, такие яркие на фоне вечнозеленых пиний и сосен.
– Но ты ведь понимаешь, – продолжала Кэт, – что на тебя все равно выйдут, как только прочтут сплющенный номерной знак или номер двигателя.
– Да, я отдаю себе в этом отчет, – согласился Джерри, – поэтому хочу выиграть время. Хочу прийти в себя, подумать, нащупать почву под ногами. Я должен сообразить, что надо делать. Может, к тому времени вопрос о том, чья это машина, уже не покажется таким важным.
– Даже если тебя обнаружат, – сказала Кэт, – вовсе нет необходимости упоминать, что ты был в пришельце. Никто и не заподозрит чего-либо подобного. Тебя не станут спрашивать об этом. Тебе просто нужно выждать, пока этот шум и гам немного утихнет, пока выйдет немного пара. Думаю, вскоре пришелец подкинет им задачки потруднее. Через несколько дней ты сможешь потребовать страховку за машину. К тому времени, я думаю, будет уже легко узнать, кто и куда ее утащил. И зачем.
– Это потерпит. У меня есть проблемы поважнее. Нужно как можно скорее вернуться в университет.
– Примерно через час Чет поедет в Бемиджи, повезет к самолету в Миннеаполис кассеты с пленкой. Паренек с бензоколонки сегодня утром пригнал машину Чета, вытащив ее из пробки у кордона, где мы вынуждены были вчера ее бросить. Ты можешь поехать с ним в Бемиджи, а там пересесть на самолет.
– Кэт, у меня с собой нет денег на билет.
– Чепуха, у меня есть деньги. Не забывай, что в редакции я взяла кучу денег на расходы.
– Я верну тебе их. Но придется немного подождать.
– Ничего, я вставлю эту сумму в отчет о командировке. Ну, на худой конец, как-нибудь перераспределю их.
– Ох, как не хочется уезжать, – вздохнул Джерри. – Здесь так хорошо. А вернусь, так и буду дрожать или ждать, когда зазвонит телефон или кто-то хлопнет меня по плечу.
– Им нужно время. Возможно, они не будут спешить с поисками хозяина машины. Есть и другие задачи.
– Когда уезжает Чет?
– У нас еще есть немного времени.
– А когда ты намерена возвращаться в редакцию?
– Понятия не имею. Надеюсь, буду торчать здесь не слишком долго. Я вот что подумала, ну, о том, что ты мне говорил. Ощущение дома, которое проецировал в твое сознание пришелец… Как ты думаешь, что это может значить?
– Я думал об этом, – сказал Джерри. – Это что-то необычное. Вряд ли можно было ожидать нечто подобное в моей ситуации. Мысли у меня идут по кругу. Не могу ухватить самое главное.
– В самом деле, странно.
– Конечно, странно. Если бы это случилось не со мной, я бы сказал, что все это принципиально невозможно.
– А твое общее впечатление? Что конкретно может этот пришелец?
– Все было такое… сбивающее с толку, путаное, – сказал он, немного подумав. – Я пытался определить, что это – машина, управляемая кем-то разумным, или живое существо? Иногда мне казалось так, иногда по-другому. Я до сих пор на распутье. Да, все это преследует меня, не дает покоя. Может, если описать это какому-нибудь биологу или экзобиологу, он бы увидел то, чего я никак не могу ухватить.
– Но именно такого разговора ты и стараешься не допустить, – напомнила Кэт.
– Я стараюсь не допустить огласки, столкновения с правительственными агентами, всякими там спецслужбами, которые примутся запугивать меня или, наоборот, будут делать из меня дурака. И у всех не будет никакого понятия о том, что же происходит в действительности.
