Он достает шприц, набирает из ампулы какую-то прозрачную жидкость и делает Барри укол. Резкая боль в локтевом сгибе--и сразу же чувство облегчения.
Несколько секунд он ждет. Лицо Барри все больше оживает, он расправляет плечи, выпрямляется и, наконец, при поддержке врача встает. Аврамис. Ну, что я говорил?! Идемте! Они идут вверх по эскалатору. Аврамис помогает Барри. Этажом выше--все тот же лабиринт мрачных коридоров, лишь через некоторое время они попадают в более приветливые места. Тут и там на полу сидят люди, глядят прямо перед собой или спят. Кое-кто, похоже, знает Аврамиса. Они встают, машут ему, бегут следом, дергают за плащ.
1-й бездомный. Алло, док, мог бы и для меня что-нибудь сделать!
2-й бездомный. Док, погоди, не оставляй меня здесь.
3-й бездомный. Эй, может, устроишь мне "подвижечку"? Позарез надо!
4-й бездомный. Алло, док, подожди...
Врач не обращает внимания на их призывы. Твердо ведет Барри дальше.
Аврамис. Взгляните на этих людей. Некоторые здесь уже не один год обретаются. Всерьез верят, что их опять примут. Держи карман шире! А как с этими людьми обходятся -- безобразие! С ними надо начистоту! Какой смысл вносить их в списки ожидающих, ведь это самый настоящий обман. Уволенные, выздоравливающие... Позор-- обнадеживать людей посулами. Ничего удивительного, что они так и болтаются здесь. Но ведь среди них есть и больные, психически неполноценные. Такова, как видите, оборотная сторона медали. Сверху блеск и мишура, а внизу полное убожество...
Они опять выходят в людные места. Похоже, здесь собираются предсказатели, учителя йоги, миссионеры всевозможных сект. Группа молодых парней, преклонив колени на маленьких ковриках, выполняет какой-то странный ритуал. Они склоняются к земле, раскачиваются, делают руками мистические знаки. И при этом молятся, нараспев, неразборчиво.
Запах курительных палочек.
Доктор Аврамис ведет Барри сквозь толпу, прямиком к какой-то лавчонке. В помещении, напоминающем нишу, выставлено медицинское оборудование --аппарат для диатермии, ультразвуковой прибор, разные массажеры и вибраторы.
Аврамис. Вот мы и пришли. Вам лучше?
Барри. Да, это все пустяки, я, наверно, слишком много выпил.
Психиатр оборачивается к нему, водит пальцем у него перед глазами, туда-сюда, туда-сюда...
Аврамис. Не такие уж и пустяки! У вас был тяжелый психический шок. Мы должны сделать все, чтобы он не повторился. Вы не представляете себе, как легко человеку сорваться здесь, в такой вот обстановке.
Барри чувствует, что силы медленно возвращаются к нему.
Барри. По-моему, в самом деле ничего не нужно. Я здесь долго не задержусь. Мне обещали место пилота -- на Сириусе. Меня зовут Барри Гриффин. Я...
Аврамис. Ваши данные я запишу позднее--время терпит. Сперва попробую установить причину шока. (Задумчиво.) Эти симптомы... Тут не только алкоголь, тут явно что-то поглубже.
Барри. Пожалуйста, не беспокойтесь. Я наверняка скоро буду в полном порядке...
Аврамис. Вы безрассудны! Я врач, я лучше знаю, что нужно, а что нет. Небольшое обследование вам не повредит.
Он открывает дверь, вталкивает Барри внутрь. Тот упирается, но врач выказывает недюжинную силу, а Барри еще совсем слаб.
Он попадает в круглую комнату, мало чем отличающуюся от кабины глоборамы или самолета. Посредине кресло -- врачебное, но тоже мягкое, с привязными ремнями. И приборная панель точь-в-точь такая же, только надписи говорят о ее медицинском назначении: КРОВЯНОЕ ДАВЛЕНИЕ, ТОНЫ СЕРДЦА, ЧАСТОТА ДЫХАНИЯ и т. д. Барри в замешательстве останавливается, но психиатр не дает ему времени на размышления. Подталкивает упирающегося Барри к креслу, заставляет сесть. Пристегивает ремни, проделывает какие-то манипуляции с приборами, надевает на голову Барри шлем, от которого отходит множество проводков.
Аврамис. Так, сейчас мы все узнаем. Это для энцефалограммы... Только не волнуйтесь, больно не будет. И вообще, вы же не боитесь психиатрического обследования?! А тут электроды для ЭКГ..
Прикосновение холодного металла к груди. Фактически Барри почти обездвижен, а когда он начинает шаркать ногами по полу, психиатр и их прикручивает ремнем.
Неприятное ощущение скованности. Аврамис упирает руки в боки и испытующе оглядывается--судя по всему, он доволен.
Аврамис. Я оставлю вас на несколько минут одного. Делать вам ничего не нужно --обследование пойдет своим чередом. Расслабьтесь! Ваши реакции фиксируются автоматически.
Кивнув Барри, он выходит.
НОЧЬ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
Свет гаснет, от кругового экрана ползет цветной туман. Мало-помалу он сгущается в зернисто-облачные формы, которые начинают струиться, закручиваться спиралью.
Яркость тоже начинает меняться, сперва медленно, потом быстрее, так что в итоге все сводится к мучительному миганью света и тьмы.
Происходящее на экране сопровождается звуками и шорохами-- это не музыка, а скорее хаос бессвязных звуковых эффектов. В конце концов комнату наполняет однообразно вибрирующий диссонанс, почти физически ощутимый.
Наплыв -- человеческие фигуры в неверном цветовом изображении. Движутся медленно, неестественно, словно в "лупе времени". Вид непривычный--сразу и не узнаешь, но краски меняются, порой они близки к натуральным, и тогда Барри понимает, что это его знакомые или же люди, с которыми он мельком встречался,-- Нелли, Ютта, полицейские и охранники, Уэс и Аврамис, его брат Гас, чиновники и гостиничный персонал, а вперемежку с ними снова и снова шушера, толпящаяся возле управления кадров "Сириуса-Транзитного", в подземных коридорах увеселительного квартала Санта-Моники. Нарастающее недовольство, отчаянные попытки сосредоточиться.
Очень недолго изображение выглядит нормальным, потом превращается в псевдорельеф, глубокие складки прорезают гладкие лица девушек, здоровый цвет кожи становится серо-зеленым...
Звуковые эффекты под стать зрительным образам--это популярные песни, марши, шлягеры, но исполняются они либо в чересчур высоком, либо в чересчур низком регистре, то чересчур медленно, то чересчур быстро...
Движения людей ускоряются, все они словно куда-то бегут, между ними возникают стычки, они бросаются друг на друга с кулаками, дерутся, катаются по земле.
Сильное чувство страха.
Картины теряют отчетливость, одни наплывают на другие, смысл которых пока непонятен. Лишь мало-помалу проступают кристаллические структуры, волнистый дюнный ландшафт, степь, пески... Барри узнает пейзажи Сириуса, но выглядят они необычно, непривлекательно, все какое-то унылое, серо-коричневое, временами белесое от света, а в следующий миг уже залитое тенью, словно подернутое пеплом.
