В комнату проскользнул робант-курьер с чемоданчиком Эрика.
Не обращая на него внимания, Френик продолжал злым и настойчивым голосом:
— Хочу также указать вам, Секретарь, что военные бригады землян не подготовлены к военным действиям из-за плохого снабжения боекомплектом и поэтому отказываются сражаться. Победа, конечно, все равно останется за нами, это неизбежно. Но каково нам видеть рядом союзника, бойкотирующего военные действия? Посылать на фронт неподготовленных людей — преступление, разве вы не согласны, Секретарь?
Не останавливаясь, Френик продолжал:
— Вам надо обратить на это самое пристальное внимание, ведь вы верховный главнокомандующий.
Молинари увидел чемоданчик в руках Эрика и облегченно кивнул:
— Наконец-то. Держите его наготове, поближе ко мне. Знаете, я сейчас подумал, наверное, эти боли из-за гипертонии.
Эрик отрывисто кивнул.
— Вполне вероятно, что... — захваченный происходящим, премьер-министр осекся, его рыбьи глаза стали совершенно безжизненными. Поведением Секретаря окончательно вывело его из себя. Его влияние на аудиторию слабело.
— Теперь о самом главном, Секретарь, — заявил Френик. — Мои боевые генералы рассказывают, что оборонительное оружие ригов...
— Погодите, — прохрипел Молинари, перебивая. — Я должен посовещаться с коллегой. — И, склонившись Эрику на плечо, Молинари пролепетал: — И знаете что еще? Кажется, у меня проблемы со зрением. Я просто слепну. Доктор, измерьте мне давление.
— Как? Прямо сейчас?
— Да. Я чувствую, что оно опасно подскочило.
Эрик открыл чемоданчик.
Министр Френик у светящейся карты ядовито заметил:
— Господин Генеральный Секретарь, следует кое-что уточнить, прежде чем мы продолжим обсуждение остальных вопросов. Войскам землян не выстоять перед новой гомеостатической бомбой ригов, поэтому мне придется снять полтора миллиона рабочих с военных заводов, чтобы отправить на фронт. Их должны заменить полтора миллиона землян, которые будут переправлены в Империю гастарбайтерами. Примите во внимание: им не придется умирать на фронтах; мы бережем ваше население, Секретарь. Рабочие должны быть переправлены как можно скорее. Сейчас или никогда.
Френик повторял последнюю фразу как заклинание. Он добавил:
— Это главный вопрос данного совещания.
Эрик увидел на тестовом диске, что у Молинари невозможное для человека давление — двести девяносто.
— Что, дела мои совсем плохи, доктор? — спросил Молинари, бессильно утыкаясь в Эрика головой. — Вызывайте Тигардена, — приказал он робанту. — Ему требуется срочно посовещаться с доктором Арома. Они должны немедленно диагностировать...
— Секретарь, — повысил голос Френик. — Мы не сможем продолжать, если вы не будете отвечать или хоть как-то реагировать на мои вопросы и предложения. Повторяю: я требую у вас полтора миллиона людей, мужчин и женщин, для работы на имперских военных фабриках. Вы слышите? Они будут транспортированы в Империю на этой же неделе по земному времени.
— Хм-м, — отозвался Молинари. — Да, министр, я слышу вас, я подумаю.
— Думать некогда, — рявкнул Френик. — Или мы утратим позиции на фронте «С», где давление ригов самое высокое. В случае их прорыва землянам придется плохо...
— Я проконсультируюсь с моим военным советником, чтобы получить его одобрение, — после продолжительной паузы отозвался Молинари.
— Нам нужны полтора миллиона ваших людей — и немедленно!
Молинари с усилием вытащил из кармана свернутые листки «заявления»:
— Министр, я хотел бы зачитать...
— Так я могу рассчитывать на ваше согласие? — не отставал Френик. — После этого мы сможем продолжить, и вы будете читать все, что хотите.
— Я болен, — сказал Молинари.
Воцарилась тишина.
Наконец заговорил Френик:
— Боюсь, Секретарь, в вашем здоровье еще долгие годы не наступит улучшение. Поэтому я пригласил на конференцию виднейшее медицинское светило, одного из лучших врачей Империи, доктора Горнела.
С противоположной стороны стола поднялся пришелец с пустым лицом и поклонился Молинари.
— Я пригласил его осмотреть вас. Известно, что правильный диагноз в медицине — половина успеха.
— Благодарю вас, министр, — откликнулся Молинари. — Ваша доброта не имеет границ. Однако у меня есть свой прекрасный доктор Арома. Они с коллегой доктором Тигарденом справятся сами и приготовят все к операции.
— Операция? — первый раз в голосе Френика прозвучала эмоция. — Вы что, собираетесь проводить ее прямо сейчас?
— У меня опасно высокое давление, — объяснил Молинари. — Я с минуты на минуту могу ослепнуть. По правде говоря, я уже сейчас плохо вижу и даже не могу понять, что вы там показывали, на дальней стене. — И вполголоса добавил Эрику: — Доктор, все вокруг как в тумане. Куда провалился Тигарден?
Эрик отвечал:
— Никак не могу выяснить, отчего у вас так подскочило давление. Секретарь, у меня нет при себе необходимых диагностических инструментов, — подыгрывая Молинари, он снова стал рыться в чемоданчике. — Я сделаю вам инъекцию радиоактивных солей, и когда они проследуют по кровяному руслу... по вашей кровеносной системе...
— Знаю, — сказал Молинари. — Все вещество соберется в источнике тромба к месту сужения сосуда. Приступайте.
Они разыгрывали спектакль перед возмущенным премьер-министром, выступая в роли «больного» и «доктора».
Молинари закатал рукав формы и выставил волосатую руку. Эрик приставил к вене шприц-пистолет, настроенный на внутривенный укол в области локтя, и нажал спуск.
Министр Френик хмуро спросил:
— Что происходит, Секретарь? Мы можем продолжать совещание?
— Да, продолжайте, — слабым голосом откликнулся Молинари. — Доктор Арома просто занимается своим делом.
— Во-первых, Секретарь, я настаиваю, чтобы доктор Горнел был включен в ваш штат. Во-вторых, согласно донесениям моей контрразведки, на вас готовится покушение с целью вывести Землю из войны. Поэтому я хотел бы выделить для вашей охраны отряд коммандос из числа войск Империи. Это будет группа в двадцать пять человек, способных защитить вас от любых посягательств.
— Что? — спросил Молинари, вздрагивая. — Что вы нашли, доктор? — Казалось, он растерян оттого, что не может одновременно совещаться с доктором и уделять внимание конференции.
— Извините, министр. Прошу вас подождать. — И в полголоса доктору: — Ну как там? Мне показалось, вы только что говорили мне что-то. Нет? Извините, — он растерянно потер лоб.
— Я ослеп! — воскликнул Молинари. — Я ничего не вижу! — в его голосе звучала неподдельная паника. — Сделайте же что-нибудь, доктор!
