Тотчас же прекратились все разговоры, которые вели между собой собравшиеся в Тронном зале придворные кавалеры и дамы. Моарис дал знак, и вспыхнувший где-то внизу прожектор ярко высветил тело женщины в клетке.
Херндон теперь увидел, что ее запястья были самым безжалостным образом изуродованы, а вздувшиеся синие вены рельефно выступали на фоне белоснежной кожи. Раскачиваясь, она описывала бесконечные круги вместе с вращавшимся под крышей клетки стержнем. Капли пота катились по ее спине и животу, и в наступившей тишине было отчетливо слышно, как ее дыхание прерывается хриплыми всхлипываниями.
— Моя жена нарушила супружескую верность, — небрежным тоном сообщил придворным Моарис. — Некоторое время тому назад мне доложили об этом заслуживающие доверия слуги. Она обманывала меня несколько раз, и не с кем-нибудь, а с каким-то ничтожеством из моей челяди, с каким-то то ли дворецким, то ли лакеем, то ли кем-то еще того же сорта людей, о существовании которых мы, аристократы, до поры до времени даже не догадываемся. Когда я допросил ее, она не смогла опровергнуть мои обвинения. Властитель, — здесь Моарис, развернувшись к трону, низко склонил голову, — милостиво даровал мне высочайшее соизволение подвергнуть ее публичному телесному наказанию прямо здесь, к моему великому удовлетворению и вашей мимолетной забаве.
Херндон по-прежнему не двигался. Он внимательно следил за всеми действиями аристократа. Моарис вытащил из-за пояса миниатюрный, сверкающий позолотой тепловой излучатель, и хладнокровно отрегулировал минимальный размер щели. Затем дал знак, и одна из боковых стенок клетки отворилась, обнажив перед ним цель.
Он поднял теплоизлучатель. Чирк! Из его раструба вырвался язык яркого пламени. Как только линия, толщиной в карандаш, обозначила ленту ожогов у нее на боку, жертва в клетке издала слабый стон.
Чирк! Снова огненный зайчик запрыгал по ее телу, оставляя мучительно болезненный след на ее груди, бедрах, спине. Тело ее беспомощно вращалось, а Моарис забавлялся, выжигая тепловым лучом запутанные узоры на ее теле. Придворные задыхались от смеха, глядя на то, как корчится и извивается леди Моарис, пытаясь увернуться от безжалостной тепловой плети.
Моарис был знатоком своего дела. Рисуя на обнаженном теле женщины один орнамент за другим, он не переставал следить за тем, чтобы тепло не проникало глубоко в ткани организма и скользило только по поверхности кожи. Пытка в таком виде могла продолжаться часами, до тех пор, пока не закипит кровь в венах жертвы, после чего она умрет.
Херндон шестым чувством ощутил устремленный на себя пристальный взгляд Властителя.
— Приходятся ли вам по вкусу наши скромные придворные развлечения, Херндон? — спросил Креллиг.
— Не совсем, сир. — Удивленный гул прокатился по залу. Какой-то новичок среди придворных осмеливается перечить Властителю?
— Я бы предпочел для леди более быструю смерть, — сказал Херндон.
— Но ведь этим вы бы лишили нас того удовольствия, которое доставляет это зрелище!
— И все-таки я лично поступил бы именно так. — Неожиданно быстрым жестом Херндон распахнул свою усыпанную бриллиантами мантию. Властитель трусливо съежился, ожидая появления оружия, но Херндон только прикоснулся к небольшой пластине у себя на груди, активировав тем самым устройство, которое имплантировал в его тело хирург-мельдианин. Теперь нейронная сеть под его кожей стала работать в обратную сторону. Собирая воедино энергию ненависти, накапливаемую в каждой клетке тела Херндона, она многократно усиливала этот заряд и устремляла смертоносный разряд вдоль руки. Ослепительная огненная дуга изверглась из указательного пальца Херндона и обволокла женщину в клетке.
— Барр! — закричала она, наконец-то нарушив свое молчание, и тут же скончалась.
Херндон еще раз разрядил энергию своей ненависти, и Моарис, взмахнув почерневшими от ожогов руками, выронил теплоизлучатель.
— Позвольте мне наконец-то представиться, — произнес Херндон. Креллиг, с побледневшим от ужаса лицом, тупо уставился на него, а вся напуганная придворная знать беспорядочно сгрудилась в дальнем углу зала. — Я — Барр Херндон, сын Первого графа провинции Зоннигог. Где-то около года тому назад по прихоти одного из ваших придворных, вы опустошили владения своих собственных вассалов в Зоннигоге и загубили всю мою семью. Я не забыл тот день.
— Схватить его! — пронзительно взвизгнул Креллиг.
— Любой, кто захочет прикоснуться ко мне, будет предан огню, — предупредил Херндон. — Любое оружие, направленное на меня, обратится против того, кто его применит. Сохраняйте спокойствие и выслушайте меня до конца.
Я также Барр Херндон — младший распорядитель двора лорда Моариса и возлюбленный женщины, только что скончавшейся на ваших глазах. Вы должны гордиться, Моарис, что человек, наставивший вам рога, не был простым дворецким, а был первым аристократом Зоннигога.
Я также, — продолжал он в гробовой тишине, — Барр Херндон — бродяга из космоса, вследствие гибели своих имений вынужденный заниматься ремеслом наемника. В этом воплощении я стал контрабандистом звездных камней, и, — он поклонился в сторону трона, — благодаря иронии судьбы оказался вассалом, давшим клятву верности не кому иному, как вам, Властитель.
Настоящим я беру назад данную мною клятву преданности вам, Креллиг — и за преступление, выражающееся в нарушении присяги своему монарху, приговариваю себя к смерти. Но одновременно с этим, я выношу смертный приговор и вам за беспричинное нападение на мою Родину. А вы, Моарис — за ваше жестокое и варварское обращение с этой женщиной, которую вы никогда не любили, тоже должны умереть.
А также и все вы, вы — придворные паразиты, низкопоклонники и лизоблюды, вы тоже должны умереть. И вы, дворцовые шуты, дрессированные медведи и порабощенные существа с далеких планет. Я убью вас, так же, как недавно убил своего раба-протея, но не из ненависти к вам, а из сострадания, чтобы избавить вас от дальнейших мучений.
Херндон закончил свою речь. В зале стояла напряженная тишина — двор был охвачен ужасом. Затем кто-то справа от трона завопил:
— Он с ума сошел! Давайте выбираться отсюда!
Этот придворный бросился к главному входу, двери которого были прикрыты. Херндон позволил ему приблизиться к заветной цели, но когда осталось всего лишь три метра до того места, где он мог почувствовать себя в безопасности, Херндон выпустил в него залп своей жизненной энергии. Это перезарядился механизм внутри его тела, черпая в ненависти, накопившейся в нем, свою силу, и снова разрядился через кончики пальцев.
