увижу. Надо сделать это сейчас, до твоего ухода.
— Но месяц — это так долго! — возразил он. — Папиного сознания здесь уже не будет. Я и так ужасно задержался.
Минуту она глядела Джекко в глаза, потом убрала руки от его лица и с тихим смешком отступила на шаг.
— Да, а мы ужасно засиделись. Пора спать.
Персик, неся свечи, повела его обратно в комнату, и Джекко вновь подивился ее странным инструментам и занятиям:
— Это что?
— Моя ткацкая комната. — Зевая, она подняла и развернула квадрат очень грубой материи. — Я сама сделала.
Джекко подумал, что ткань некрасивая. Некрасивая и жалкая. Зачем делать такие ненужные вещи? Но у него уже не было сил спорить.
Персик отвела его сполоснутся к колодцу, по дороге показав еще одно место для отходов. Чужие отходы пахнут гадко, сонно отметил Джекко. Может, из-за этого и происходили все древние войны.
У себя в комнате он повалился в гамак и сразу уснул. Сны в ту ночь были сумбурные: толпы, ураганы, толкотня, отражение эхом в неведомых измерениях. Последним образом возник исполинский смерч, который нес во лбу драгоценный камень: спящую девушку, свернувшуюся, как эмбрион.
Он проснулся на розовой заре и увидел над собой темное лицо Персик. Она проказливо улыбалась. Джекко подумал, что она уже некоторое время за ним наблюдает, и быстро спрыгнул с гамака.
— Лентяй, — сказала Персик. — Я нашла лодку. Давай ешь скорее.
Она протянула Джекко тарелку с яркими натуральными плодами и повела его в рассветный сад.
Когда они выбрались на берег, Персик свернула к югу. Здесь, на мелководье, моталось туда-сюда опрокинутое, запутавшееся в парусе суденышко. Киль был по-прежнему выдвинут. Они кое-как свернули парус и отбуксировали суденышко на более глубокую воду, чтобы перевернуть.
— Я хочу эту лодку для своих детей, — взволнованно повторяла Персик. — Тогда они смогут ловить рыбу. Ой, как же им понравится!
— Встань всем весом на киль и тяни за борт, — сказал Джекко.
Сам он сделал то же самое. Персик наклонилась, и ее шелковое платье соскользнуло с грудей, высоких и острых, совсем не как у женщин в его семье. Зрелище это отвлекло Джекко, ноги перестали слушаться, и он не удержался, когда суденышко выровнялось и сбросило его в воду. Вынырнув, он увидел, что Персик, как кошка, вскарабкалась на палубу и крепко вцепилась в мачту.
— Парус! Подними парус! — крикнул Джекко и снова хлебнул воды.
Однако она его услышала, и парус заплескал огромным крылом за темной блестящей фигуркой Персик. Джекко впервые заметил название суденышка на корме: «Джек-старт». Он улыбнулся. Знамение.
«Джек-старт» плавно заскользил прочь, к рифу.
— Руль! — заорал Джекко. — Поверни руль и возвращайся!
Персик потянула румпель; было видно, что она налегает изо всех сил. Однако «Джек-старт» все быстрей и быстрей скользил против ветра к белой полосе буруна. Джекко вспомнил, что Персик ухватилась за мачту рядом с компьютером:
— Останови компьютер! Выключи его, выключи!
Персик уже не слышала. Она металась, давила на румпель, тянула за веревки, пыталась вручную повернуть парус. Потом она вроде бы заметила компьютер, но явно не сообразила, что с ним делать. «Джек-старт» уверенно шел прочь, возвращаясь на прерванный путь к Реке. Джекко с ужасом понял, что сейчас Персик окажется в опасных водах: волны с грохотом разбивались о коралловый риф.
— Прыгай! Прыгай в воду!
Джекко изо всех сил плыл вдогонку, но отставал все больше и больше. Персик по-прежнему силилась одолеть суденышко, крича что-то, чего он не мог расслышать.
— ПРЫГАЙ!
Наконец она прыгнула, но только для того, чтобы попытаться развернуть «Джек-старт» за причальный конец. Суденышко дернулось, закачалось, но тут же двинулось дальше, волоча за собой барахтающуюся девушку.
— Отпусти! Отпусти веревку!
Волна накрыла его с головой.
Когда он проморгался и нашел взглядом Персик, та плыла, глядя, как «Джек-старт» проходит бурун и устремляется прочь. Наконец она развернулась к берегу. Джекко поплыл наперерез. Его охватило неведомое чувство, такое сильное, что он на время перестал соображать. Только нащупав ногами дно, он понял, что это чувство — гнев.
Персик шла к нему, ее лицо перекосилось от плача.
— Детская лодка! — выла она. — Я упустила детскую лодку…
— Ты с ума сошла! — заорал Джекко. — Нет никаких детей!
— Я ее упустила!
Персик с рыданиями бросилась ему на грудь. Джекко замолотил ее по спине, по бокам, крича:
— Ты с ума сошла! Ненормальная!
Она завыла громче, прижимаясь к нему, маленькая, почти голая, хрупкая.
Джекко, не понимая что делает, бросил ее на песок и навалился сверху. Его набухший член оказался между их животами. Мгновение все было как в тумане, затем шок от того, что произошло, протрезвил Джекко. Он приподнялся, чтобы глянуть под себя, и Персик расширенными глазами уставилась туда же:
— Ты хочешь с-с-сейчас?
В это мгновение он хотел одного — войти в нее, но тут на них накатила волна, и Джекко внезапно понял, что одежда на нем мокрая и в песке, а Персик нахлебалась воды. Волшебство ушло. Он неловко встал на колени.
— Я думал, ты утонешь, — сказал он, снова сердито.
— Я так этого хотела для… для них.
Персик по-прежнему тихонько всхлипывала, безутешно глядя на Джекко. Он понял, что она говорит не только о лодке. Его охватило чувство неумолимой сопричастности. Это маленькое ненормальное существо создало вокруг себя своего рода энергетическую воронку, куда его затянуло вместе с животными, растениями, курами, кучей непонятных предметов; и только «Джек-старт» от нее ускользнул.
— Я ее найду, — бормотала Персик, выжимая шелковое платье и глядя на исчезающее за рифом белое пятнышко.
Джекко смотрел на нее, такую фанатичную и такую уязвимую. Что-то внутри его пугающе кренилось, открывая какое-то древнее-новое измерение.
— Я останусь с тобой, — сказал он хрипло, с дрожью в голосе. Кашлянул, чтобы прогнать хрипоту. — В смысле по-настоящему останусь, не пойду к Реке совсем. Будем с тобой делать наших детей.
Персик ошеломленно уставилась на него:
— Но твой отец! Ты обещал!
— Мой отец оставался ради меня, — с болью произнес Джекко. — Это… думаю, это правильно.
Она подошла ближе, взяла маленькими руками его ладони:
— Ой, Джекко! Но нет, послушай: я пойду с тобой. Ребенка сделаем по дороге, я уверена. Тогда ты поговоришь с отцом и выполнишь свое обещание, а я буду рядом, чтобы ты точно вернулся.
— Но ты… ты будешь беременная! — встревожился он. — Ты рискуешь унести зародыш с собой в Реку!
Персик гордо рассмеялась.
— Да усвой же наконец, что я не пойду в Реку! Просто пригляжу за тобой и вытащу тебя сюда. По крайней мере, на какое-то время, — трезво добавила она. Потом просветлела. —
