– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
Она быстро заморгала и оделась. Только после этого она ответила:
– Хорошо, я думаю. Просто я очень устала,
На этот раз Чимал решил запастись терпением. Если он ударит ее, она снова начнет плакать, и опять ничего не получится.
– Ты знаешь, что это такое? спросил он, указывая на штабели одежды.
– Это вебин... Откуда ты их взял?
– Их здесь очень мною. Я хотел одним из них покрыть свое тело, но все слишком маленькие для меня.
– У них внутри есть номера, вот, смотри, – она села и указала на в внутреннюю сторону одного из костюмов.
– Я покажу тебе, где они лежат. Найди мне подходящий.
Оружейница была готова прийти к нему на помощь, но когда она захотела встать, ей это не удалось. Он помог ей подняться на ноги. На этот раз его прикосновения уже не беспокоили ее – она приняла их как необходимую помощь. Он подвел ее к ларям, и она указала на самый последний из них.
– Вот здесь должны лежать самые большие, – сказала она.
Она закрыла глаза и отвернулась, когда он развернул один из комплектов и принялся влезать в него, Одежда мягко окутала его, и телу сразу стало тепло и уютно.
– Ну вот, теперь я похож на всех остальных, – сказал он. Она посмотрела на него, и взгляд ее сделался не таким напряженным.
– Теперь мне можно уйти? – нерешительно спросила она.
– Очень скоро, – солгал он ей. – Только ответь на несколько вопросов. Здесь есть еда?
– Я... не знаю. Я была в кладовой только один раз, очень давно...
– Каким словом ты назвала это место?
– Кладовая. Место, где хранят вещи.
– Кладовая, я запомню это слово. И я узнаю, что означают многие другие слова, прежде чем покину это место. Ты можешь узнать, есть ли здесь еда?
– Да, думаю, можно посмотреть.
Чимал следовал за ней на расстоянии в несколько ярдов, готовый кинуться и схватить ее, если она попытается бежать, однако вплотную он к ней не подходил, создавая у нее иллюзию свободы. Она нашла несколько упакованных брусков и сказала, что это неприкосновенный запас – такая еда, которую можно есть только в случае, когда любая другая оказывается вне пределов досягаемости. Прежде чем вскрыть один из них, он отнес их в укромный уголок, облюбованный им ранее.
– Вкус не очень хороший, – сказал он ей, сняв прозрачную упаковку и попробовав находящуюся под ней пасту.
– Она очень питательная, – возразила ему девушка. Потом, поколебавшись, она попросила дать попробовать и ей. Он дал ей пакет после том, как она объяснила ему, что означает новое слово.
– Ты живешь здесь всю свою жизнь? – спросил он, облизнув пальцы.
– Да, конечно, – ответила она, удивленная его вопросом.
Чимал начал не сразу. Вначале он тщательно все обдумал, Эта девушка должна знать все то, что хочет узнать он... Но как заставить ее рассказать все ему? Он понимал, что для того, чтобы получить нужные ответы, ему нужно задавать правильные вопросы, как будто перед ним был ребенок, а разговор их был игрой с особыми правилами.
– Ты когда-нибудь выходила отсюда во внешний мир, в долину?
Она казалась испуганной.
– Конечно, нет. Это невозможно. – Внезапно ее глаза расширились. – Я не могу тебе сказать.
Чимал быстро переменил тему.
– Вы знаете о наших богах? – спросил он, и она кивнула в знак согласия. – Вы знаете о Коатлики? Коатлики, которая входила в эти пещеры?
– Я не могу тебе сказать об этом.
– Похоже, вы можете сказать мне лишь об очень немногом. – Но, говоря это, он улыбался ей, а не угрожал, как мог это сделать ранее, и она едва заметно улыбнулась ему в ответ. Он продолжал:– А ты не думала над тем, как я мог попасть в это место, где ты меня нашла?
– Я об этом не думала, – честно согласилась Оружейница. Неизвестное явно не вызывало особого любопытства. – Как же ты туда попал?
– Я последовал из долины за Коатлики. – Неужели не было способа получить у девушки какую-то информацию? Что она хотела услышать? – Я хочу вернуться. Как ты думаешь, я смогу?
Она села и радостно кивнула:
– Да, я думаю, что именно это тебе и следует сделать.
– Ты мне поможешь?
– Да. – Потом ее лицо потемнело. – Ты не можешь этого сделать. Ты расскажешь им о нас, а это запрещено.
– Если я расскажу им, разве мне поверят? Или же они предпочтут отвести меня в храм и там высвободить из моей головы плененного бога.
Она задумалась.
– Да, именно так бы и произошло. Жрецы убили бы тебя в храме. Остальные поверили бы в то, что тобою овладели боги.
«Ты многое о нас знаешь, – подумал он, – а я не знаю о вас ничего, кроме того, что вы существуете. Нужно это изменить». Вслух же он сказал:
– Я не могу вернуться тем путем, которым пришел, но есть, может быть, другой путь...
– Я не знаю другого, кроме того, что используется для кормления хищников. – Рука ее взметнулась ко рту, а глаза расширились – она поняла, что сказала слишком много.
– Хищники, конечно же, – он почти выкрикнул эти слова, вскочил на ноги и принялся расхаживать по отсеку туда-сюда. – Именно это вы и делаете. Вы их кормите. Вы приносите им своих принесенных в жертву и мертвых, вместо того чтобы их хоронить. Вот так мясо попадает на уступ. Не боги приносят его туда.
Оружейница пришла в ужас:
– Мы вовсе не кормим их плотью мертвых. Они едят мясо тивов... – Внезапно она прервала себя. – Больше я ничего не могу тебе сказать. Я вообще не могу с тобой говорить, потому что начинаю сообщать тебе то, что не должна.
– Ты скажешь мне гораздо больше. – Он потянулся к ней, но она отпрянула от него, и глаза ее налились слезами. Так не годится. – Я тебя не трону, – сказал он, отодвигаясь в дальний угол отсека, – так что не нужно бояться. – Как же заставить ее помочь ему? Он кивнул в сторону вороха одежды и конца пояса, высовывающегося из-под нее. Он вытащил его и показал ей. – Что это такое?
– Монасин. Он не должен здесь находиться.
– Объясни мне слово. Что оно означает?
– Подавление. Это священный хранитель чистоты, ясности мыслей. – Она вдруг замолчала, ахнула, и рука ее взметнулась к талии. Кровь прилила ей к лицу, когда она обнаружила, что произошло. Он кивнул:
– Да, это твой. Я взял его у тебя. Теперь ты зависишь от меня. Ты отведешь меня к тому месту, куда садятся хищники? – Когда она покачала головой, он сделал шаг к ней и сказал:– Нет, отведешь. Ты отведешь мена туда, чтобы я смог вернуться к своему народу, и тогда ты сможешь забыть обо мне. Когда я окажусь в долине, то уже не смогу причинить тебе вред. Но если я останусь с тобой, я знаю, что сделаю с твоим табу. На этот раз я сделаю большее. Я расстегну на тебе одежду, сниму ее...
Она упала, но сознание не потеряла. Он не помог ей встать, потому что понимал, что его прикосновение может завести ее страх настолько далеко, что она уже не сможет ничем ему помочь. Теперь она находилась как раз в нужном для него состоянии.
