В левой руке он держал бронзовый скипетр, правая же покоилась на бедре. Единственное правило, которого придерживались на этом безумном собрании, заключалось в том, что право держать речь предоставлялось тому, в чьих руках находился скипетр.
- Мне дал слово сам Хаттусили, великий царь хеттов. Он обещал, что не станет вмешиваться в нашу войну против Трои, - возмутился Агамемнон. - В письменном виде! - добавил он.
- Я видел соглашение, - подтвердил его брат Менелай.
Несколько князьков и царей закивали в знак согласия. Но огромный туповатый Аякс, сидевший на противоположной стороне круга, вновь возмутился:
- А я вот и многие из нас никогда не видели обещания, присланного царем хеттов.
Агамемнон по-девичьи вздохнул и обратился к слуге, стоявшему за ним. Тот немедленно отправился в дальний угол хижины, где, образуя нечто вроде кабинета, размещались стол и несколько сундуков.
Хижина великого царя оказалась просторнее, чем у Ахиллеса, однако не была столь роскошно убрана. На бревенчатых стенах ничего не висело, впрочем, постель Агамемнона покрывали богатые ковры. Более того, трон Агамемнона не имел подножия, царь сидел на одном уровне со всеми нами. Кое-где стены хижины украшали трофеи, захваченные ахейцами во взятых городах. Панцири, украшенные драгоценностями, мечи, длинные копья с блестящими бронзовыми наконечниками, железные и бронзовые треножники, сундуки, в которых могло поместиться много золота и драгоценностей. Великий царь изгнал из хижины женщин и рабов. Присутствовали только цари и князья, собравшиеся на совет, а еще доверенные писцы и слуги.
Слуга подал царю табличку из обожженной глины, усеянную клинописью, Агамемнон передал ее членам совета. Табличка пошла по кругу, все внимательно разглядывали ее, хотя вряд ли кто-либо мог разобрать текст. И словно в подтверждение моих подозрений, Агамемнон приказал слуге громко прочесть надпись вслух, едва табличка возвратилась ему в руки.
Документ являлся образцом дипломатической фразеологии. В нем признавался титул Агамемнона. Я заметил, как тот горделиво расправил грудь, услышав это. Великий царь хеттов, смиренно полагавший себя владыкой всех земель Эгейского побережья до древних стен Иерихона, соглашался с тем, что претензии ахейцев к Трое справедливы, и обещал не препятствовать восстановлению справедливости. Конечно, формулировка была более обтекаемой, но смысл оставался достаточно ясным. Любой троянец мог бы заключить из него, что Хаттусили пообещал Агамемнону не помогать Трое.
- И все же троянцы утверждают, что войско хеттов находится в нескольких днях пути и готово выручить их, - сказал Одиссей.
- Прости меня, царь Итаки, - сказал старый Нестор, сидевший между Одиссеем и Агамемноном. - Скипетр не у тебя, значит, ты говоришь не в свою очередь.
Одиссей улыбнулся белобородому старцу.
- Как и ты, царь Пилосский, - возразил он спокойным голосом.
- Что они говорят? - закричал один из князьков на другой стороне круга. - Я не слышу их!
Агамемнон передал скипетр Одиссею, тот встал и повторил свое утверждение громким голосом.
Аякс взорвался:
- Откуда мы знаем, что это правда?
Они принялись спорить и обмениваться аргументами и наконец приказали мне слово в слово передать то, что я услышал от троянцев. Я встал и повторил слова Александра и Гектора.
- Александр сказал? - Менелай сплюнул на утоптанный песчаный пол. - Он царевич лжецов.
- Но Гектор не отрицал, - проговорил Нестор, поспешно отбирая у меня скипетр. И когда я сел, царь Пилосский поднялся и произнес:
- Если бы наш вестник узнал об армии хеттов из уст Александра, я бы согласился с царем Менелаем... - И, пользуясь тем, что скипетр оказался в его руках, Нестор пустился в пространные рассуждения. Смысл его речи сводился к тому, что Гектор - человек достойный, и если уж сказал, что войско хеттов приближается к Трое, то так и есть. - Гектору можно верить в отличие от его брата.
- Но это опасно для всех нас! - завопил Агамемнон со слезами на глазах. - Армия хеттов может уничтожить нас и троянцев одновременно!
Никто не спорил.
- Они воевали с египтянами, покорили Аккад и осаждали даже Вавилон! Хаттусили осаждал Милет, и город открыл перед ним ворота, чтобы войско не сокрушило стены.
Страх холодом пополз по кругу совета, словно ветерок, который, задув свечу, оставляет тебя в темноте.
Никто не знал, что делать. Все трепетали, словно стадо антилоп перед львами, не зная, куда бежать и где искать спасение.
Наконец Одиссей вновь потребовал скипетр. Встал и проговорил спокойно:
- Быть может, Гектор и наш враг - его брат - ошибаются, считая, что хетты помогут им? Что, если войско хеттов явилось сюда по каким-то причинам, не имеющим никакого отношения к нашей войне против Трои?
Раздались одобрительные возгласы и невнятные возражения.
- Слишком уж хорошо, чтобы быть правдой, - выделился один голос из хора недовольных.
- Я предлагаю послать вестника навстречу хеттам и узнать, каковы их намерения. И пусть он возьмет с собой копию соглашения между Хаттусили и нашим великим царем, чтобы предводитель хеттов знал, что царь его обещал не вмешиваться в нашу войну.
- Ну и что же получится? - Агамемнон простер руки, дернулся и схватился за плечо.
- Если они скажут, что хотят воевать с нами, мы можем поднимать паруса и отправляться домой, - шумно согласились все.
Но Одиссей приподнял скипетр, и собравшиеся снова умолкли.
- Если хетты идут помогать Трое, зачем Гектору завтра нападать на наш лагерь? - сказал он.
Сидевшие кружком вожди начали озадаченно переглядываться, скрести бороды.
Одиссей продолжил:
- Он собирается напасть на нас, как нам известно, но зачем рисковать жизнями своих людей и собственной головой, если армия хеттов готова вступить в бой на его стороне?
- Ради славы, - возразил Патрокл. - Гектор похож на моего повелителя Ахиллеса и не признает ценностей выше, чем честь и слава.
Покачав головой, Одиссей возразил:
- Возможно, но я не уверен в этом. Итак, следует послать вестника, чтобы полководец хеттов узнал о договоре, который связывает их царя с нами. И чтобы вестник выяснил, действительно ли хетты стремятся на помощь Трое.
Спор затянулся, однако в конце концов все согласились с планом Одиссея. Впрочем, другого выхода не оставалось, разве что немедленно плыть восвояси. Конечно же, вестником выбрали меня.
Когда совет закончился, я попросил у Одиссея разрешения передать Менелаю весточку от жены.
Царь Итакийский бросил на меня грустный взгляд, обдумывая возможные последствия моего сообщения. Но, кивнув, подозвал к себе Менелая, уже собиравшегося выходить из хижины Агамемнона.
