Я кивнул и взял у Пенни блокнот: Ворота №3 далеко?
Она ответила: Дойдем.
Договорившись таким образом, мы оставили машину на личной стоянке какой-то шишки городского масштаба – возле одного из складов. Оттуда ее скоро вернут назад – такие пустяки сейчас значения не имели.
Пройдя около пятидесяти ярдов, я остановился. Что-то было не в порядке. Погода стояла чудесная, фиолетовое марсианское небо было чистым, приятно грело солнце… Прохожие и проезжие не обращали на нас никакого внимания – а если и обращали, то на молодую, симпатичную девушку, но никак не на меня. И все же что-то было не так.
– Что случилось, шеф?
– А? А, так вот в чем дело!
– Сэр?..
– Я вышел из образа. Не в его характере пробираться тайком. Давай-ка, Пенни, вернемся.
Возражать она не стала. Мы снова уселись в машину, я напустил на себя побольше важности и велел везти себя к воротам №3.
Ворота оказались не теми, через которые мы выезжали. Наверное, Дэк выбрал их потому, что пассажиров тут почти не было – везли, в основном, груз. Пенни, игнорируя запрещающий знак, остановила «роллс» у самых ворот. Дежурный пытался протестовать, но она холодно заявила:
– Машина мистера Бонфорта. Будьте любезны позвонить в канцелярию резидент-комиссара, пусть за ней пришлют.
Дежурный смешался. Заглянув на заднее сиденье, он узнал меня, вытянулся и отдал честь. Я приветственно помахал рукой; он распахнул передо мной дверцу.
– Лейтенант наш строг, – извиняющимся тоном сообщил он, – а по инструкции, мистер Бонфорт, нельзя проезд загромождать… Но насчет вас-то, наверно, все в порядке.
– Можете ее сразу и отогнать, – ответил я. – Я и секретарь отбываем. Полевая машина за нами пришла?
– Сейчас посмотрю, сэр.
Дежурный удалился. По-моему, он был достаточным количеством публики, собственными глазами видевшей, что мистер Бонфорт подъехал на правительственной машине и проследовал на личную яхту. Жестом Наполеона я сунул Жезл Жизни под мышку и захромал за ним. Пенни поспешила следом. Дежурный спросил о чем-то у привратника и быстро вернулся, не снимая с физиономии улыбки:
– Полевая ждет, сэр!
– Благодарю вас.
Я было поздравил себя с тем, как точно все рассчитал…
– Э-э…
Дежурный заметно волновался. Понизив голос, он добавил:
– Я тоже экспансионист, сэр. Доброе дело вы сегодня провернули!
Он указал взглядом на Жезл Жизни. Глаза его светились благоговением.
Как поступил бы на моем месте Бонфорт, я знал точно.
– Сделал все, что мог. Спасибо вам! И еще – детишек вам побольше, мы должны иметь абсолютное большинство!
Дежурный заржал гораздо громче, чем заслуживала моя шутка.
– Крепко запущено! А ничего, если я ребятам расскажу?
– Ну какой может быть разговор!
Мы двинулись к воротам. Охранник вежливо придержал меня за локоть:
– Э-ммм… Ваш паспорт, мистер Бонфорт.
По-моему, я и глазом не моргнул.
– Пенни, наши паспорта.
Пенни держалась до отвращения официально:
– Капитан Бродбент уладит все формальности.
Охранник отвел взгляд.
– Я и не сомневаюсь, что все в порядке… Но я же, понимаете ли, должен их проверить и записать номера…
– Да, конечно. Тогда, наверное, нужно связаться с капитаном Бродбентом, пусть подъедет. Кстати, назначено нам время старта? Свяжитесь с диспетчерской.
Но Пенни пришла в ярость:
– Мистер Бонфорт, это же смешно! Мы никогда не подвергались подобным… проверкам! Во всяком случае, на Марсе!
Дежурный торопливо вставил:
– Да конечно же все в порядке! Ганс, не видишь – это же мистер Бонфорт!
– Да, но…
Я, радостно улыбаясь, перебил его:
– Тогда сделаем проще. Если вы… Как вас зовут, сэр?
– Хэзлвандер. Ганс Хэзлвандер, – отвечал охранник неохотно.
Так вот, мистер Хэзлвандер, если вы свяжитесь с комиссаром Бутройдом, я с ним побеседую и не придется отрывать от дел моего пилота. Заодно это сбережет мне кучу времени – час или около того.
– Ох, не нравится мне это, сэр… Может, я лучше начальнику охраны позвоню? – предложил Хэзлвандер с надеждой.
– Тогда дайте мне номер Бутройда. Я сам ему позвоню.
На сей раз тон был ледяным – только так и никак иначе солидный, занятой человек, душу кладущий за демократию, ставит на место тех, кто подлой бюрократической волокитой сводит его дело на нет. Это подействовало. Охранник поспешно заговорил:
– Да я знаю, что все у вас как надо, мистер Бонфорт! Только – правила ведь у нас, понимаете…
– Понимаю. Благодарю вас.
Я направился в ворота.
– Погодите! Обернитесь, мистер Бонфорт!
Я обернулся. Черт бы побрал это идиотское буквоедство! Пока расставили все точки над j и закорючки над й, угодили в лапы целой толпы репортеров! Один, припав на колено, уже навел стереокамеру:
– Жезл подержите на виду, пожалуйста!
Остальные, с ног до головы увешанные разными репортерскими причиндалами, брали нас с Пенни в кольцо. Кто-то карабкался на крышу «роллса». Кто-то тянул ко мне микрофон, а его напарник издали направлял другой – дистанционный, весьма похожий на винтовку.
Я разозлился, словно одна из «первых леди», чье имя набрали в газете слишком мелкими буквами, однако помнил, что должен делать. Улыбаясь я пошел медленнее: Бонфорт хорошо знал о том, что в записи любое движение выглядит быстрее. Я мог позволить себе провернуть все в полном соответствии.
– Мистер Бонфорт, почему вы отменили пресс-конференцию?
– Мистер Бонфорт, говорят, вы собираетесь потребовать у Великой Ассамблеи полного имперского гражданства для марсиан – комментарии?
– Мистер Бонфорт, когда собираетесь выносить на голосование вотум доверия?
Я поднял руку с зажатым в ней Жезлом и улыбнулся:
– Спрашивайте по очереди, пожалуйста! Слушаю – первый вопрос?
Они, конечно же, заговорили наперебой; во время шумного спора о приоритете я смог обдумать обстановку, выиграв несколько лишних минут. Тут подоспел Билл:
– Ребята, совесть-то у вас есть?! У шефа был такой напряженный день; я сам вам все расскажу!
Я успокоил его:
– Ладно, Билл, у нас есть еще пара минут. Джентльмены, мне пора, но постараюсь в общих чертах удовлетворить ваше любопытство. Насколько мне известно, нынешнее правительство пока не собирается пересматривать отношений Империи с Марсом. Я в правительстве никакого поста не занимаю, это лишь мое мнение и в качестве официального источника оно вряд ли уместно. Думаю, вам лучше спросить об этом мистера Кирогу. Что касается вотума доверия – оппозиция не собирается выдвигать его на голосование до тех пор, пока не будет полностью уверена в успехе. Это все, что я могу сказать, джентльмены, но все это вы и сами не хуже меня знали.
