Дед ловко выпотрошил и освежевал добытых Блямсом зверей. Потом зарыл тушки в раскаленные угли. Послышалось аппетитное шипение.
— Какая разница? — хмыкнул парень. — По мне, так самые что ни на есть сюки.
Он присел к костру и зачарованно уставился на языки пламени; широко расставленные круглые глаза, опушенные густыми ресницами, и все его лицо — тоже круглое и широкое — излучали невозмутимость и душевное равновесие.
Старик вытер источенное лезвие о длинную полу некогда зеленого, а теперь донельзя выгоревшего и грязного плаща и спрятал нож обратно в рукав.
Блямс втянул носом воздух и сглотнул в предвкушении:
— Пахнет здоровски, аж слюни текут… может, того… сготовились уже?
— Терпение, мой ненасытный друг, — усмехнулся в косматую бороду Дед; он снял шляпу с широкими обвисшими полями и утер пот со лба, — еще минутка, и это случится… Вот теперь готово, — заметил он, разгребая угли.
Дед выложил испеченные тушки на листы лопуха. Потом подбросил в костер несколько сухих веток; хворост весело затрещал, разбрасывая искры.
— Мне своего целиком не одолеть, — заметил он, — давай одного съедим сейчас, а второго оставим на завтра.
— Тебе, может, и не одолеть, а мне — легко. Если не осилишь, я и твоего…
Их прервал недальний вскрик, донесшийся из-за густых зарослей чертополоха. Через мгновение крик повторился — громче и отчаянней.
— Девка или пацан, — предположил Блямс, вскакивая и хватая биту, — пойду гляну.
— Постой! — Старик с кряхтением поднялся и вытащил из костра самую длинную головню. — И я с тобой.
Блямс пошел на звук, осторожно раздвигая битой толстые стебли и колючие листья; Дед двигался следом. Сразу за кустами чертополоха начинался спуск в неглубокий овраг, на дне которого торчало одинокое деревце. Спиной к его стволу прижималась слабо различимая в лунном свете хрупкая человеческая фигурка. Неизвестный сжимал в руках какой-то продолговатый предмет.
Старик поднял горящую головню повыше. Блямс присвистнул: вокруг дерева плескалось целое крысиное озеро. Пасюки взяли человека в плотное кольцо, при этом их было, кажется, не менее сотни. Однако нападать звери почему-то не торопились.
— Королевской атаки ждут, — заметил Дед, — умные они, сволочи. И год от года все умнее.
— Чего? — не понял Блямс. — Какой атаки?
— У каждой пасючьей стаи есть свой король, — терпеливо пояснил старик, — вожак то есть. Ну вот, когда стая загоняет особо ценную дичь, первым ее атакует король, чтобы лидерство свое, значит, подтвердить… Обычно в горло вгрызается; а уж после остальные — скопом…
Тут от серого воинства и впрямь отделился здоровенный, по колено взрослому человеку, пасюк, и неспешно выдвинулся вперед.
— Вот сейчас, смотри…
— Ну-ка подержи, — Блямс передал Деду биту, а сам забрал у него головню, — щас я покажу им королевскую атаку.
Парень пронзительно свистнул и принялся раскручивать над головой тлеющую головню; та быстро разгорелась, превратившись в настоящий факел. Человек на дне оврага поднял к ним бледное лицо. Блямс длинными прыжками кинулся вниз по склону, свистя и размахивая факелом. «Вот сорвиголова», — пробормотал старик, осторожно спускаясь за товарищем.
Крысы возмущенно пищали, но от огня все же шарахались, образуя перед бегущими свободный коридор. Когда Блямс с последним прыжком приземлился прямо перед вожаком, тот поднялся на задние лапы и зашипел, обнажив резцы в палец длиной. Одновременно вздыбил на загривке шерсть и угрожающе растопырил передние лапы, оснащенные длинными и загнутыми, точно сапожные иглы, когтями.
— Блямс! — гаркнул Блямс, со всей силы огрев крысиного короля факелом. Нетолстый сук переломился у основания, но и пасюк с визгом метнулся прочь, сыпля искрами с подпаленной шкуры. Остальные звери, увидев ретираду предводителя, прыснули в разные стороны. Человек у дерева со стоном осел на корточки.
— Скорей обратно к костру, — выдохнул подоспевший к ним Дед, — пока они не очухались.
Блямс шагнул к спасенному и, ухватив за плечи, резко вздернул вверх.
— Кажись, девка! — воскликнул он.
— После разберем, — поторопил его Дед, — уходим.
Все трое выбрались из оврага и вернулись к костру.
Старик подбросил в огонь несколько веток и большой пук сухой травы. Пламя взметнулось, прогоняя ночной мрак. В свете костра друзья увидели, что действительно спасли девушку. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать, лицо хотя и чумазое, но миловидное, волосы короткие, глаза большие, темнокарие и очень испуганные; одета она была в брезентовую куртку с капюшоном и залатанные на коленках штаны из мешковины,
— Ну, привет, подруга, — осклабился Блямс. — Не боись, мы ж не сюки. Садись поближе к огню.
Девушка послушно села, по-прежнему прижимая к груди замотанный в тряпку продолговатый предмет.
— Кто такая, откудова? — начал Блямс. — Рассказывай!
— Подожди с расспросами, мой любознательный друг, — остановил его Дед, — у нас вся ночь впереди, а человек, может, голоден. Ты лучше по сторонам поглядывай.
— Не, этой ночью уже не сунутся, — легкомысленно отмахнулся парень.
Старик укоризненно покачал головой.
— «Не сунутся»… все равно поглядывай.
— Да поглядываю я, поглядываю.
Дед разделил свою порцию надвое и половину протянул девушке.
— Не желаете ли разделить с нами скромную трапезу, миссис?
Девушка взглянула на него с благодарностью и жадно накинулась на еду. Подождав, когда она доест, старик спросил:
— Откуда вы, миссис, и как ваше имя?
— Ника, — ответила та и указала рукой куда-то на восток. — Я из Гарбидж Хилла, мистер?..
— Все зовут меня Дедом, — представился старик.
— А меня — Блямсом, — встрял Блямс и пожал могучими плечами, — даже не знаю, почему.
— Вот и познакомились, — кивнул Дед.
— А далеко ли отсюда до Гарбидж Хилла? — продолжил расспросы Дед.
— Миль восемь… десять, наверное… точно не знаю. Я шла всю ночь и весь день.
— Что же заставило вас уйти столь далеко от дома, да еще одной?
Ника судорожно всхлипнула, но быстро взяла себя в руки.
— Хриллы, — выдохнула девушка.
Дед с Блямсом понимающе переглянулись.
— Откуда они пришли? — спросил старик.
— Прилетели. На большом вертолете. Откуда — не знаю.
— Много? — уточнил Блямс.
— Не меньше десятка… Всех наших, которые молодые и здоровые, забрали, а остальных… — Ника снова всхлипнула.
— Не плачь, дочка, — сказал Дед, положив ей на плечо руку. — Прошлого не воротишь. Но о нем можно не вспоминать… Скажи, Ника, а вертолетами хриллы управляли сами?
