Повторный пуск двигателя также не вызвал затруднений. Я поддал газу и аккуратно оттёр корабль от сторожевика, выводя его на простор пролива. Вова следил за экраном радара, время от времени корректируя курс. Потом мне это надоело и я передал ему управление — так будет даже удобнее. А сам занялся общением с передатчиком.
Как и давеча днём, выйти с кем‑либо на связь не удалось, хотя периодически ловились переговоры как кораблей в открытом море, так и береговых служб. Ближайшим портом так и так была Фортальеза, поэтому я не стал мучить ни себя, ни людей, и вырубил радиостанцию.
— Хорошо идём, — ободрил меня напарник. — Часа через три с половиной можно будет попытаться вызвать порт.
— Вов, солнце почти село, — отозвался я. — Не боишься по темну идти?
— Неа. Тут маршрут достаточно простой. Мелей и рифов до самого Сьенфуэгоса нет, главное, ни в кого не врезаться. А на этот случай радар предусмотрен. Да нам же и лучше, если кого‑нибудь встретим.
— А если на пиратов нарвёмся?
— Ты много тут пиратов видел?
— Двоих, как минимум.
— Да, это засада. Но будем надеяться, что обойдётся… Иди, спи, я тебя через час разбужу, подменишь.
Территория под протекторатом Русской Армии, Дикие Острова, окрестности Сьенфуэгоса. 24 год, 18 число 4 месяца, 23:05
— Порт Фортальеза, ответьте «Тибурону»! — произнёс я очередной раз в тангенту. — На борту раненый, необходима срочная медицинская помощь. Нуждаемся в услугах лоцмана. Приём.
А в ответ тишина. Ну да, далековато ещё. Рано я начал передатчик мучить.
— Погоди ещё минут десять, — Вова сосредоточенно изучал экран навигатора. — Как раз входим в десятикилометровую зону. Я ближе подходить боюсь, в дрейф ляжем и будешь вызывать до упора.
Обратный путь мне совсем не показался лёгкой прогулкой. Но так всегда бывает, когда вынужден заниматься не своим делом. У покойных Гонзалеса и Аугусто управляться с лодкой получалось очень ловко и даже без видимых усилий, однако нам с Вовой пришлось попотеть. И хотя риск напороться на мель, или хуже того, на рифы, отсутствовал, само по себе плавание почти в полной темноте сильно действовало на психику. Пришлось довериться показаниям радара. Поэтому к концу четвёртого часа нервы у меня были на пределе.
— Порт Фортальеза, ответьте «Тибурону»!
— Фортальеза на связи, приём! — донеслось сквозь хрип помех.
Я от неожиданности едва не выронил тангенту, но всё же сумел найти в себе силы ответить на вызов:
— Фортальеза, вызывает судно «Тибурон». Находимся в десятикилометровой зоне острова, нуждаемся в лоцмане и срочной медицинской помощи. На борту тяжелораненый. Как поняли, приём?
— «Тибурон», понял вас хорошо, — ответил безымянный диспетчер порта. — Высылаем сторожевой катер. Назовите ваши текущие координаты. Приём.
— Минутку! — я повернулся к напарнику. — Вов, координаты просят. На, сам разговаривай.
Напарник схватил тангенту и с головой погрузился в специфическую беседу, насыщенную цифирью.
— Ф–ф–фух! — облегчённо выдохнул он через пару минут. — Кажется, прорвались. Нас скоро подберут. Я договорился, чтоб призовую команду привезли и врача. Так что радуйся, Профессор, похоже, мы спасены!
Угу. Как я рад. Чёртов Вова. Он даже не догадывается, насколько близок к черепно–мозговой травме.
— Короче, — продолжил он, — дрейфуем, ничего не трогаем, тупо ждём. Сказали, катер прибудет в течение часа. Я лично намерен немного расслабиться. Тебе пива принести?
— Вова!
— Ладно, ладно, ушёл уже…
— Посмотри, как там Мигель!
Территория под протекторатом Русской Армии, Дикие Острова, окрестности Сьенфуэгоса. 24 год, 18 число 4 месяца, 23:47
— Эй, на баркасе! — донёсся до нас зычный голос. — Готовьтесь к швартовке! Держи бросательный!
И прожектором посветил, нехороший человек. Глаза сразу заслезились и отказались распознавать что‑либо даже на расстоянии вытянутой руки.
— М–мать! — высказался рядом Вова, прикрыв глаза ладонью. — Как я теперь эту хрень ловить должен?!
— Иди, давай! — подбодрил я напарника. — Самое для тебя занятие.
Он в ответ поморщился, но всё же направился к правому борту, ориентируясь на звук приближающегося катера. Тот бодро молотил дизелем и шуршал волнами по обшивке, так что ошибиться с направлением было проблематично. Плюс слепящий прожектор.
Предоставив напарнику право разбираться со швартовкой, я упал в капитанское кресло и попытался хоть немного расслабиться, но сделал только хуже. Меня уже чуть ли не трясло — отходняк напал. Теперь только два выхода — выпивка, или женщина. А лучше всё вместе и много. Но о подобном приходилось лишь мечтать: если выпивка была потенциально доступна, то с женщиной ещё предстояло помириться. Предварительно пережив жестокую разборку. Решив не размениваться на половинчатые меры, я поднял зад с кресла и выбрался на палубу.
Тут работа была в самом разгаре. Вова каким‑то чудом всё же умудрился поймать брошенный тонкий линёк с грузом — видимо, тот самый «бросательный», и теперь подтягивал «Тибурон» за швартов к высокому борту сторожевика — почти такого же, как и сидящий на мели у Гавиоты. Когда корабли упёрлись друг в друга бортами, скрипнув кранцами, с нашего спасителя горохом посыпались люди. Один из них сразу же выцепил меня взглядом и, оттащив в сторонку, спросил:
— Где раненый?
— Вы доктор? — ступил я. — Пойдёмте, он в каюте.
Прежде чем скрыться в люке, ведущем на жилую палубу, я краем глаза заметил, что Вову взяли в оборот аж двое кубинцев в форме. Ещё четверо рассредоточились по «Тибурону», уверенно заняв ходовую рубку и машинное отделение.
— Здесь, доктор, — открыл я дверь Мигелевой каюты. — Только не поскользнитесь, коридор загажен.
— Да я уже понял, — отозвался медик, поморщившись от тяжёлого духа свернувшейся крови. — Что у вас тут стряслось?!
— Это длинная история, док, — устало отозвался я. — И я почему‑то уверен, что в ближайшие несколько часов мне её придётся рассказывать неоднократно…
Док понимающе хмыкнул, но с расспросами приставать перестал, сосредоточив внимание на Мигеле.
— Ему чертовски повезло, — наконец оторвался он от раненого. — Ещё бы пару часов, и всё. А так у него есть неплохие шансы. Мы уже вызвали из Берегового вертолёт, сразу из порта отправим в госпиталь. Кстати, вам медицинская помощь не нужна?
Чего? А, черт, это он повязку на руке увидел…
— Нет, спасибо, — отказался я. — Простая царапина, сам справлюсь. А вот нервы ни к черту.
— Могу плеснуть пятьдесят грамм, — предложил медик. — Воду найдёте, разбавить?
