— За что? За помощь? А ты бы взял?
Тео не знал, что ответить, с минуту соображал, подбирал слова, а выдал неожиданное:
— Не подловишь.
Интересно, какими путями шла его логика?
— Это ты к чему? Очередная фантазия?
Нет, он издевается! — возмутился курсант. Вроде обычные вопросы, понятные, а вроде ни черта не обычные и ни черта не понятные! И как отвечать, стоит ли отвечать — не знаешь. И так и этак — ты же и дурак!
— Давай ты, как раньше будешь меня подставлять, дружков подговаривать, крайним везде делать, а эту роль оставишь. Достал ты меня с ней больше, чем когда-либо! Кто-то надоумил, как получше над человеком поизмываться?…
— А ты человек? Вы вообще люди? Мне показалось, вы об этом в принципе не вспоминаете, наверное, потому что не знаете.
Нет, ну как с ним разговаривать?! — возмутился Тео, кулаком по постели грохнул: Я про одно, он про другое. Только про что — пойди, пойми.
В дверь робко просунулся тот парень, что недавно был мишенью четверых.
— Я это… — залепетал, неуверенно поглядывая на Стасю. — Короче… оплатить и попросить, ну-у… если что, ты б не против меня, а? — и протянул стопку белых карточек. Рука подрагивала. — Больше нет… но если подождешь, я постараюсь найти, — склонил голову, приняв молчание за недовольство.
— Ложишься под сильного? — спросил Тео с долей зависти. Ему это не снилось — финчи и статус не позволяли.
— Да иди ты! Стас, ну, что скажешь? Если что я на тебя сошлюсь, да?
Стася не знала, что сказать и сил-то объяснять и говорить не было, смысла не видела. Они как будто на разных языках разговаривали, хоть и на одном.
Дикость, право, платить за помощь, за естественное желание человека встать против своры оголтелых палачей и защитить жертву.
— Тебя как зовут?
— Э-э…Рельс.
Парень и, правда, был худым и длинным. Женщина улыбнулась:
— Рельс — предмет, а я спрашиваю имя человека.
— Ну, Янош, — опустил руку с картами. Что Стасу надо?! Что привязался?! Не согласен, мало? Так сказал бы!
— Красивое имя.
Курсант недоуменно покосился на Тео: он к чему все, ты не знаешь? Тот в упор на Стасю смотрел, тоже, что товарищ понять пытался. И судя по виду, мыслительный процесс не по-детски буксовал.
Женщина не стала мучить ребят, сказала с ее точки зрения самое лояльное и удобоваримое для них:
— Иди, Янош, отдыхай. Я помог тебе просто так.
— Просто… как? — скривило обоих.
Русанова запечалилась, сообразив, что предложения без слов: плата, цена, фрэш, счет, долг, ими не воспринимаются, потому что суть без этих определений теряется, а с ней и смысл.
Ладно.
Попытка номер два:
— Ты мне ничего не должен.
— Совсем?! — судя по восклицанию, парень дошел до пика удивления, был поражен и ни капли не верил. Похоже в его «практике» подобного не случалось.
— Нет! Должен: для начала вспомнить, что ты человек, затем вспомнить, сколько заплатила твоя мать, родив тебя!….
— Сто чеков.
Стася открыла рот и закрыла:
— В смысле?
— Как обычно, — пожал плечами. — Я же третий в семье.
— Ясно, — склонила голову женщина, потерла лицо, почувствовав себя безмерно уставшей. — Иди, а? Ничего ты мне не должен. Я помог тебе как человек — человеку, не за что-то, а потому что не мог иначе. Нельзя смотреть, когда одного бьют четверо, неправильно мимо проходить и не помочь. Нельзя так, понимаешь? — уставилась на него в надежде: ну, дошло, сообразил? Тот не понял, силился и не мог.
— Убить могли, — выдал.
— Да лучше умереть человеком, чем жить скотом!! — не сдержала возмущение. Парень отпрянул, Тео в стену уперся спиной и оба на Русанову, как на свихнувшуюся революционерку посмотрели, словно она не прописную истину им сказала, а манифест с призывом устроить государственный переворот зачитала.
Ой, как все запущенно!
Женщина встала и бесцеремонно вытолкала Яноша из комнаты:
— Забудь. Просто больше не попадай истории, а попался, не лежи, а дерись. И не давай никому себя унижать. Никому, понял?! А теперь спать!
Дверь захлопнула и бухнулась на постель: прекрасно поговорили! Примерно как жираф с ежиком.
Глаза закрыла, желая заснуть, но не получилось — взгляд Тео чувствовала. Буравил тот ей спину и затылок, видимо месторождение каверз, подвохов и афер искал.
— Выключи свет, — попросила, уверенная, сейчас ботинок опять ударит в панель. Но парень тихо встал, выключил и так же тихо лег. — Спасибо.
— Хм.
И тишина.
Тео пялился в темноту, не мог заснуть — тревожил его Стас. Что задумал гаденыш, что в душу лезет? Пытается уверить, что изменился? Нашел дурака! Да у него этих «масок» миллион и на все случаи жизни, как входов и входов в любые «двери», из любых ситуаций. Но надо же придумать себе новый образ! Агнц, нашелся!
Нет, неспроста он такой. Вынюхивает, в доверие втирается — зацепки ищет, чтобы Тео выкинули из академии, а то и вовсе депортировали в рудники на Нару, как политически ненадежный элемент. Не дождется.
Что спокойно не живется, ведь все есть?! Нет, надо покуражиться, кого-нибудь до точки довести! Ну, сам напросился. Сам выбора асуру не оставляет.
Придушить его, что ли? Тогда точно трибунал. Суд "независимый и справедливый" и камера кремации. Привет!
Но можно дождаться, когда сур заснет и ударить по точкам у шейных позвонков.
А еще можно запустить дестабилизатор в ухо. Стоит он правда столько, что Тео до конца семестра расплачиваться за него будет.
Тогда пропитать постельное белье фазатроником — остановка сердца гарантирована.
Нет, на тормозах смерть сынка председателя совета Социальной Безопасности, не спустят. Будет расследование, просмотрят данные, возьмут пробы и Тео конец.
Для начала надо достать стоп-визуал, чтобы заклинить камеры слежения и пустить изображение, например сегодняшней ночи. Тихий, мирный сон и ничего подозрительного. Точно. Придется раскошелиться, подтянуть пояс, но нужное достать. Завтра же. А то замешкай и поздно. Вон что вытворяет проклятый сур. Не знаешь, что от него через минуту ждать, не то что, через сутки. И смотрит подозрительно, говорит, ведет себя. Нет, точно ждать нельзя, речь уже об одном из них: либо Стас, либо Тео.
Глава 6
Они вышли из ангара стрельб вместе с Пеши. Чижов сдал оружие, получив поощрительное:
— Молодец. Можешь ведь, — от Ивана.
Повернулся к товарищу, пока капитан отслеживал подходящего к финишу Бориса и отстающего Яна:
— Иштван, почему ты заподозрил Стасю?
Мужчина мазнул по нему задумчивым взглядом, снял наплечную кобуру и пожал плечами:
