Не помогло это. Их обеих – и хоссу и Марину… Боже! – она закрыла лицо руками, – Тш-тш-тш… Мне нельзя плакать!
Подошедшие сержант и Колян переглянулись. Сержант сказал:
– Надо же! Похоже, и правда: преданность и верность… Значит, они, точно – умней, чем обычные осы! Ну так это же ужасно: значит, они – ещё опасней!
Мыслят, мать их!..
– Да, у наших этологов в этом сомнения и не было… Нет, ну, понятное дело, всё было совсем не так, как в «Чужих-4», когда генный материал… Хм! Но… У человека точно есть, чем поделиться с насекомыми. Хитрость. Расчёт. Или – безоглядная храбрость берсерка в бою… Лада, как звали любимицу Кадышевой, кинулась безоглядно, и дралась, даже наверняка понимая, что шансов против троих нет, до последнего вздоха!.. – Татьяна старалась говорить тихо.
Сержант долго молчал, постукивая пальцами по кобуре. Сказал раздумчиво:
– Да, всё верно… На моих ребят они ломанули всей массой, не считаясь с потерями – а я-то думал, что это типично как раз для насекомых: наваливаться толпой, и не считать убитых в пылу боя… Но вы, возможно, правы – у людей тоже такое есть… Ладно, полезли. – он кивнул в сторону люка.
Однако первыми пришлось взобраться Коляну и завхозу – они с большим трудом и затащили Татьяну в лаз так, чтобы ничего ей не ободрать. И потом Колян потягивал женщину подмышки, а завхоз подталкивал под ягодицы, каждый раз говоря: «Пардон!», пока минут через пять все участники «спасательной экспедиции» не приползли назад в камеру смесителя. Все запыхались, но старались «отдыхиваться» не слишком громко.
– Так, ладно. Сидите здесь. Я – наверх. Там ещё надо открыть люк и оголовок.
– Сержант! Можно, я – с вами?.. – Толик показал пальцем вверх.
– Нет. – ответ был категоричен, – Ты отлично обращаешься со своим обрезом. Вот и прикрывай остальных, если что… А с собой я бы захватил Коляна. Колян, хочешь?
– Полезли. – Колян, долго не думая, пристроился в корму сержанта, уже поднявшегося на несколько ступенек.
Да, внутри камеры смесителя имелась настоящая роскошь: отстоящая на ладонь от стены лесенка из уголков и перекладин – прутков арматуры.
Да и сам лаз действительно имел приличное сечение – два на два, не меньше. Однако через десять метров вертикального хода он перешёл в горизонтальный участок.
– Фильтровая. – прокомментировал сержант. – Её мы просто обойдём.
Они выбрались в узкий и тёмный подсобный коридор через люк в стене. Фильтр, толстая пробка из сетки с мелкими ячейками, заполненными не то стекловатой, не то – просто ватой, или ватином, занимал в длину шага три. Далее шла метровая вставка с гигантским вентилятором-пропеллером. С другой стороны фильтра нашёлся точно такой же люк. Ствол воздухопровода снова повёл наверх. Лесенка, по счастью, имелась и в нём.
Наверху оказалась решётка из секций, как от гигантского ставня. Вот только толщиной «ставни» были в добрый сантиметр, и сделаны из бронелиста. Сержант буркнул:
– Жаль, не догадался… Ломик бы сюда!
– Вот он. – Колян нашёл ломик тут же, на выступе у железной рамы «ставня».
– Точно. Так они здесь и обходились, когда питание отключали. – сержант пыхтел, засунув ломик в коробку передач у мотора, – Поможешь?
Совместными усилиями удалось провернуть шестерни. Правда, толку от этого оказалось немного – в образовавшиеся щели шириной в ладонь пролезть смогла бы только кошка. Колян тихо чертыхнулся:
– Сюда даже мне не пролезть! Даже голым. Не говоря уже о «разбухшей» девушке Толика…
– Придётся демонтировать. – сержант потыкал ломиком в основание одной из лопастей, – ось из прутка с мой большой палец. Болты, похоже, на двадцать четыре…
– У нас инструментов нет.
– Чёрт побери! Уж не хочешь ли ты сказать, что придётся за гаечными ключами спускаться снова в подвал – в каптёрку?..
– Да нет, не придётся, если вы не боитесь немного пошуметь.
– ?!
– Я у Толяна забрал одну гранату. Так, на всякий случай. Вдруг пригодится. Вот и пригодится. Рванём?
– Рванём. Погоди-ка: у меня даже специальный скотч есть. И шнур.
Сержант быстро справился с минированием оси одной из планок. Затем оба спустились вниз, и зашли за фильтровую. Сержант, оглянувшись на чуть дрожащего Коляна, буркнул: «Не дрейфь! Не в первый раз!», и дёрнул шнур, привязанный к кольцу гранаты. Колян открыл рот – чтоб не повредило перепонки.
Взрыв прозвучал на фоне ожиданий слабовато – похоже, часть энергии унесло-таки наверх! Зато когда они вернулись к оголовку, ставень свисал книзу, как перебитое крыло некоей гигантской птицы… Или, скорей, птеродактиля. Сержант довольно крякнул:
– Порядок. Сейчас довыломаем.
Они действительно «довыломали» ставень из второго крепления без труда. В образовавшуюся щель уже можно было пролезть. Что Колян и сделал.
– Здесь тоже лестница. – он глядел не на неё, а наверх – туда, где в десяти шагах в слабом мареве выделялись блики и полосы чего-то мощного и яркого, похожего на… Луч прожектора!
И прожектор этот двигался, светя всё ярче, на фоне гула из явно – голосов и отрывистых команд! А вот и головы людей замелькали вокруг скоса колодца! Колян нагнулся:
– Слышь, Влад! Нас тут уже ждут! – после чего голову уже задрал:
– Эй! Мы – выжившие! Спустите нам сюда хотя бы трос с носилками! У нас есть, – Колян задумался, как бы назвать неходящую, и всё ещё «разбухшую» Татьяну. Ничего оригинального в голову не пришло, – Раненные!..
Наверху появилась явно начальственная голова в фуражке:
– Назовите себя. Сколько вас?
– Мы – сотрудники Кухни! Ну, Ящика восемьдесят пять! И бойцы подразделения «Криптон». Нас – пятеро!
Ответ, вроде, удовлетворил начальственную личность. Её голова исчезла, зато зазвучали отрывистые и чёткие распоряжения и приказы, над отверстием колодца появилась некая тренога, на блок в её центре навесили карабин со шкивом. И вскоре к Коляну и правда, спустились… Настоящие носилки!
– Отлично! Подождите, не поднимайте пока! Сейчас мы раненную доставим!
Узнав, что наверху их уже ждут, Татьяна снова расплакалась – причём теперь на плече Толика. Тот играл желваками, вздыхал, но терпел, стараясь только нести её осторожней.
Чтоб притащить зав. лаба к решётке, пропихнуть в щель и погрузить на носилки, ушло минут десять. Затем по лестнице сбоку колодца выбрались и сами: первым – сержант, сразу попавший в крепкие объятия старшего по операции спасения, оказывается, отлично его знавшего, и сразу поразившего до глубины души «откровением»:
– Чертяка живучий! И здесь вывернулся!..
Что ответил сержант, они не расслышали, но тон показался не слишком радостным… Поздравления утихли.
Затем вылезли Толик, Григорий, и последним – Колян.
