Рихард без тени улыбки уставился в лицо напарнику.
– Вроде есть, – сообщил он. – Два.
Цицаркин сделал страшное лицо, и даже губу закусил:
– Как!? Только два?!
Рихард виновато развел руками:
– Два, Юра. Один, второй. И все.
– И все? Ну, тогда пошли, – безмятежно сказал Цицаркин и, задрав голову, поглядел на небо. – Ага, туда.
И они пошли. Туда. К Алзамаю. Точнее, к пригородной деревушке Шумилово. Два эколога, целый месяц проведшие в тайге, на дальних делянках.
Кому какое дело, что они вовсе не экологи, а разведчики Балтии, и что в тайге они всего несколько минут, только с тех пор, как прыгнули с махолета?
Экологи они. Экологи. И точка.
* * *
Одинокий хипарь-биостопщик торчал на обочине, словно некрашенный механический шлагбаум. Рука воздета, а сам в книжку уткнулся. Какая-нибудь очередная мантра-йога, небось.
Шурик притормозил; хипарь выглядел вполне безобидным. Одежда у него была драная, но чистая, шевелюра длинная и нечесаная, но опять же отмытая и пушистая. Ухоженный хипарь.
Ну и к лучшему. Шурик совсем остановился. Громадный «Енисей» утробно заурчал, замирая на обочине в нескольких метрах от хипаря. Шурик дотянулся и толкнул правую дверцу-надкрылок.
Хипарь, наконец оторвался от книжки и уставился на грузовик. Сначала на выпуклое лобовое стекло, потом на громадный фасетчатый глаз под фарой. И только после этого соблаговолил подойти к распахнутой дверце.
– Куда? – спросил Шурик в меру приветливо.
– Вперед, – хипарь пожал плечами.
– Я только до Алзамая, – предупредил Шурик. – Дальше не пойду.
– Годится.
– Ну, тогда садись…
Хипарь подхватил с обочины пыльный рюкзачок-шмотник и проворно вскарабкался по лесенке.
– Ну и монстр! – пробормотал он уважительно, осматривая кабину «Енисея». – Сколько ж он жрет?
– Да уж побольше легковушки, – благодушно хмыкнул Шурик. Он любил этого здоровенного полиморфа, его покладистый нрав, его силу и уверенность в себе и водителе.
Хипарь завозился, устраиваясь поудобнее.
– Дверь закрой… Посильнее, – попросил Шурик.
Надкрылок с хлопком встал на место и втянулся в маршевый паз. «Енисей» вновь заурчал, набирая скорость.
– Откуда бредешь? – поинтересовался Шурик.
– Из Питера…
– Ого! И все биостопом?
– Ага! – горделиво сказал хипарь. – Второй месяц.
– Я – Шурик, – сказал Шурик.
– А я – Макс.
Шурик отнял руку от правого пестика и сжал сухую и мозолистую ладонь хипаря. Хватка у того оказалась на удивление сильной. Эдакие тиски, приживленные к человеку…
– Как там Питер? – спросил Шурик.
– Стоит, – Макс пожал плечами. – Что ему сделается?
– А я там не бывал ни разу, – пожаловался Шурик. – И в Москве не бывал. Да и вообще из Сибири ни разу не выезжал.
Хипарь снисходительно покосился на него.
– Ничего! Теперь это просто. Не то что при Самойлове…
– Самойлов – это ваше, – Шурик пожал плечами. – При чем здесь Самойлов? У нас и в те времена, вроде, просто было выехать.
– Я не о «выехать», – пояснил хипарь. – Я о «въехать». Въехал?
– А-а-а! – дошло наконец до Шурика. – Въехал. И что, действительно проблемы были?
– Были, – Макс вздохнул. – У нас долго иностранцев гоняли. Даже сибиряков. Особенно после того, как Европа объединилась.
– А ты помнишь? – с сомнением протянул Шурик. – Это ж давно было.
– Батя рассказывал, – Макс снова вздохнул. – Он у меня в ОВИРе работал. Визы выдавал.
Впереди замаячил пост доринспекции. Почему-то сегодня там было людно: вместо одинокого скучающего дорожника торчало сразу четверо. И пестрых служебных экипажей стояло аж три.
– Ловят кого-то, что ли? – глядя в окно предположил Шурик. – С зоны, небось, кто-то навострился.
– Так он и попрет по дороге, – усомнился Макс. – Жди, как же…
Увидев, что Шурик едет не в одиночестве, дорожник взмахнул полосатой палочкой. Шурик притормозил.
– Привет, начальник, – весело крикнул Шурик в окно. – Кого ловим?
– Ветра в поле, – хмуро проворчал дорожник. – Кто это с тобой?
– Странничек! – Шурик оскалился. – Дитя цветов. От святых мест биостопом бредет.
– А документы у странничка имеются? – все так же хмуро осведомился дорожник.
– А как же! – сказал Макс и протянул Шурику паспорт. – О!
Шурик переправил документ инспектору. Тот внимательно изучил все, от фотографии до виз-отметок. Пролистал напоследок еще раз; и неохотно вернул паспорт Шурику в окошко. Для этого ему пришлось встать на цыпочки и вытянуться в струну, но все равно он не дотянулся, и поневоле пришлось вскочить на подножку гиганта-«Енисея».
– Куда ж тебя несет, а, дитя цветов? – спросил инспектор со скукой в голосе.
– Во Владик. Решил материк пересечь по диагонали, и в Тихом океане ножки помочить. Благая идея. Да и кругозор расширяет.
– Ну-ну, – пробурчал дорожник. – Не сидится ж вам на месте… Ладно, езжайте… – и он прыгнул с подножки на асфальт.
Шурик отсалютовал и послал «Енисей» вперед. Пост быстро растаял позади, растворился в сибирской тайге, и только тоненькая ниточка выщербленного асфальта создавала зыбкую иллюзию связи с цивилизацией посреди первозданной таежной дикости.
– Интересно все же, – вздохнул Шурик. – Кого ловят?
– Меня, – добродушно сообщил Макс.
Шурик хотел засмеяться, но не успел: хипарь коротко врезал ему раскрытой ладонью по носу, и Шурик мгновенно отключился. Макс ловко перехватил пестики и остановил озадаченный «Енисей», даже не вильнув к обочине. Прямо на осевой, если бы на сибирских дорогах какой-нибудь псих решил начертить разметку.
Обмякшего Шурика хипарь отгрузил на спальное место, вытащил из шмотника маленький шприц-мономорф и ловко вколол Шурику галлюциноген.
– Баю-бай, – сказал он, пересаживаясь на водительское место. – Спи спокойно, Шурик. Я быстро. Не успеешь досмотреть седьмой сон, как проснешься в недоумении. И ничегошеньки ты не запомнишь, дружище Шурик. Ни хипаря Макса, ни дорожников, ни-че-го. Так что баю-бай и bye-bye одновременно.
Макс Мэнсон, родом, правда, не из Питера, а из Питтсбурга, был большой охотник погутарить. И одиночество никогда ему не мешало: он мог общаться даже сам с собой. И в Тихом океане он ножки уже не раз мочил, правда не у берегов Евразии, а существенно дальше к востоку, у берегов Северной Америки.
«Енисей», подчиняясь властной руке, покорно взревел и устремился вперед. Макс гнал в полтора раза быстрее Шурика. И непохоже было, что едет он по незнакомой дороге.
* * *
– И что? – сказал Варга, брезгливо оттопырив нижнюю губу. – В этом занюханном городишке невозможно достать свежий «Парагон Беобахтер», что ли?
