Может, это косточка жившей под раковиной крысы, которую они придумали, чтобы было не так тоскливо?
— Парень совсем выгорел, хотя с виду было незаметно. Раз он приехал в Вентуру — разыскивал старою друга. Узнал дом, по памяти, без всякого номера, остановился и спрашивает, где найти Jleo. Ему отвечают: «Лео умер». А парень и выдает им: «Хорошо, я загляну в четверг». И уехал. В четверг, наверное, вернулся — опять искать Лео. Каково, а?
Потягивая кофе, Брюс слушал разговоры в гостиной.
— …в телефонной книге записан всего один номер, на каждой странице, и по этому номеру можешь звонить куда хочешь… Я говорю о совершенно ошизевшем обществе… И у себя в бумажнике ты носишь этот номер, _единственный_ номер, записанный на разных визитных карточках и листочках. И если номер забыл, то не позвонишь никому.
— А справочная?
— У нее тот же номер.
Он внимательно слушал. Интересное, должно быть, местечко. Звонишь, а тебе говорят: «Вы ошиблись». Снова набираешь тот же самый номер — и попадаешь куда надо.
Идешь к врачу — а врач только один и специализируется на всем, — и тебе прописывают лекарство, одно на все случаи жизни. Относишь рецепт в аптеку, и там выдают единственное средство, которое у них есть, — аспирин. И тот лечит все болезни.
Закон тоже один, и все нарушают его снова и снова. Полицейский кропотливо помечает, какой параграф, какой пункт, какой раздел, — всегда одно и то же. И за любое нарушение — от перехода улицы в неположенном месте до государственной измены — одно наказание: смертная казнь. Общественность требует отменить смертную казнь, но это невозможно, потому что тогда, скажем, за неправильный переход вовсе не будет наказания. И так, нарушая закон, постепенно все вымерли.
Наверное, подумал он, когда люди узнали, что последний из них умер, они сказали: «Интересно, какие они были? Давайте–ка заглянем в четверг!»
Он неуверенно рассмеялся и, когда его попросили, повторил мысль вслух. И все в гостиной тоже засмеялись.
— Отлично, Брюс!
Шутка прижилась и стала общим достоянием Самарканд–хауса. Когда кто–нибудь чего–нибудь не понимал или не мог найти того, за чем его посылали — например, рулон туалетной бумаги, — то обычно говорил: «Что ж, я, пожалуй, зайду в четверг». Эта шутка приписывалась Брюсу и стала своего рода его визитной карточкой, как у комиков на телевидении.
Позже, на одной из вечерних Игр, когда обсуждали, какую каждый из них принес пользу, решили, что Брюс принес в «Новый путь» юмор. Принес способность видеть смешную сторону вещей, как бы ни было плохо. Собравшиеся в круг дружно зааплодировали, и, с удивлением подняв глаза, он увидел со всех сторон улыбки и теплые одобрительные взгляды. Эти аплодисменты надолго остались в его сердце.
В конце августа того же года его перевели на ферму в Северной Калифорнии, в краю виноградников.
Приказ о перемещении подписал Дональд Абрахаме, директор–распорядитель фонда «Новый путь», по представлению Майкла Уэстуэя, служащего фонда, который принимал особое участие в судьбе Брюса. Было учтено, в частности, то, что участие в Играх не принесло ожидаемых результатов и даже ухудшило состояние пациента.
— Тебя зовут Брюс, — сказал управляющий фермой, когда Брюс неуклюже вылез из машины, волоча за собой чемодан.
— Меня зовут Брюс, — сказал он.
— Мы попробуем тебя на полевых работах, Брюс.
— Хорошо.
— Я думаю, тебе понравится здесь.
— Я думаю, мне понравится, — сказал Брюс. — Здесь.
Управляющий придирчиво осмотрел его.
— Тебя недавно постригли?
— Да, меня недавно постригли. — Брюс прикоснулся к бритой голове.
— За что?
— Меня постригли, потому что нашли на женской половине.
— В первый раз?
— Во второй. — Брюс стоял, не выпустив чемоданчика. Управляющий жестом велел поставить его на землю. — В первый раз меня постригли за буйство.
— Что ты сделал?
— Я швырнул подушку.
— Хорошо, Брюс, — сказал управляющий. — Идем, я покажу, где ты будешь жить. У нас здесь нет большого дома, а есть маленькие домики, в которых размещаются по шесть человек. Там спят, готовят себе пищу и отдыхают, когда не работают. Здесь нет Игры, только работа. Игр больше не будет, Брюс.
На лице Брюса появилась улыбка.
— Ты любишь горы? — Управляющий указал направо. — Гляди: горы. Налх склонах выращивают отличный виноград. Мы не растим виноград. Мы растим разные другие культуры, но не виноград.
— Я люблю горы, — сказал Брюс.
— Посмотри на них. — Управляющий снова указал; Брюс не повернул головы. — Мы подберем тебе шляпу. Работать в поле без головного убора нельзя. Пока нет шляпы, на работу не выходи. Ясно?
— Не выходить на работу без шляпы, — повторил Брюс.
— Здесь хороший воздух, — сказал управляющий.
— Я люблю воздух, — сказал Брюс.
Управляющий жестом приказал Брюсу взять чемодан и следовать за ним. Он то и дело поглядывал назад и чувствовал себя не в своей тарелке. Знакомое ощущение — ему всегда было не по себе, когда приезжали… такие.
— Мы все любим воздух, Брюс. В самом деле любим. Это у нас общее.
Он подумал: по крайней мере, _это_ у нас еще общее.
— Я буду видеться со своими друзьями? — спросил Брюс.
— С друзьями из «Нового пути» в Санта–Ане?
— С Майком, и Лаурой, и Джорджем, и Донной, и…
— Сюда к нам приезжать нельзя, — объяснил управляющий. — Это закрытая зона. Но ты, возможно, будешь ездить туда пару раз в год. У нас бывают общие встречи: на Рождество и…
Брюс остановился.
— Следующая встреча — на Благодарение, — сказал управляющий, махнув ему рукой. — Рабочие на два дня поедут туда, откуда они к нам попали. А потом вернутся — до Рождества. Так что с друзьями увидишься через три месяца. Если их самих куда–нибудь не переведут. Но учти: у нас в «Новом пути» нельзя завязывать с кем–то отдельных отношений. Тебе говорили? Мы все — одна семья.
— Я понимаю, — сказал Брюс. — Мы это учили, когда проходили Закон «Нового пути». Можно мне попить?
— Мы покажем тебе, где здесь вода. — Управляющий повел Брюса к ряду однотипных сборных домиков. — Это закрытая зона, поскольку мы выращиваем экспериментальные гибридные культуры и боимся заражения насекомыми–вредителями. Люди могут случайно пронести их сюда на одежде, обуви и даже в волосах. — Он ткнул пальцем в первый попавшийся домик. — Твой домик — «четыре–Д». Запомнишь?
— Они такие похожие… — пожаловался Брюс.
— Можешь прибить что–нибудь к стене, чтобы легче его узнавать. Что–нибудь яркое. — Управляющий толкнул дверь, изнутри полыхнуло горячим спертым воздухом. — Думаю, сперва мы поставим тебя на артишоки, — размышлял он вслух. — Тебе придется носить перчатки — они колючие.
