Потому что во сне ему иногда являлась Иза, растрепанная, ревущая, с бесформенным ртом: «Открой! Ну открой! Пожа-алуйста! А-а-а!»
* * *
Близилось лето; Влад надеялся, что перед лицом экзаменов история с Изой потускнеет. А там подойдет время летнего лагеря, время новых романтических драм, и пусть эти сумасшедшие девчонки ищут первую любовь где угодно, только не рядом с Владом, с него хватит…
Однажды, оформляя после уроков кабинет математики, он разоткровенничался с учителем:
– Ну дуры! Дуры же! До сих пор табунами за мной таскаются… Что я им сделал?! Из-за одной полоумной…
– Дуры, – печально подтвердил математик, думая о чем-то своем.
– Почему именно я?! Вон, Глеб красивее… Казалось бы, идите, жрите Глеба! Так нет…
– Есть в тебе что-то, – задумчиво сказал математик. – Харизма какая-то. Знаешь, что такое харизма?
Влад кивнул.
– Вот, например, если кто-то заболеет надолго… Кому он первому из ребят звонит?
– Мне, – с неохотой признался Влад. – Знаем мы эти штучки. Принеси аспиринчика, да помоги с уроками, да всякое такое…
– Ты что будешь делать после школы? – после паузы спросил математик. – В смысле, кем быть?
– Да вот, выбираю, – пробормотал Влад, глядя в окно. – Мама хочет, чтобы врачом…
– А ты?
Влад пожал плечами:
– Ну и я, наверное, врачом хочу…
– Может, тебе психологом надо быть? Или политиком?
Влад скорчил рожу. Математик принужденно рассмеялся.
* * *
После последнего экзамена они вскладчину купили пять бутылок сухого вина и отыскали беседку в самой заброшенной части парка.
– Выпьем за девчонок из нашего класса – самых нормальных девчонок в мире! – провозгласил Влад, поднимая бумажный стаканчик.
И все одобрительно загалдели. Милостиво улыбнулась Марфа Чисторой – у нее уже полгода был роман с десятиклассником.
Димка Шило сидел рядом. Потягивал вино из бумажного стаканчика. Молчал.
– Они самые нормальные, потому что ни одна не влюбилась во Влада, – сказал Ждан. Он уже два года пользовался хорошим дезодорантом, сам стирал себе рубашки и занимался боксом, а потому и жвачку ему на портфель никто не пытался лепить.
– Говорят, Клоуна посадят, – сказал после паузы Глеб Погасий.
Клоун побил по наущению Кукушки какого-то парня из другой школы, а родители того парня оказались людьми упрямыми. Теперь все шло к отправке Клоуна в колонию, хотя по справедливости сажать следовало Кукушку…
– А кто в лагерь поедет? – спросил Антон, раньше прозывавшийся Супчиком. Теперь бывший Кукушкин прихвостень остепенился – может быть потому, что прочие одноклассники быстро подросли и сравнялись с ним в габаритах?
– Я поеду, – первым сказал Димка Шило.
Ребята запереглядывались:
– И я…
– Я…
– И я…
– А ты же на море собирался? – спросил Влад у Глеба. Тот уже месяц хвастался какой-то экзотической путевкой, которую добыл ему отец.
Глеб махнул рукой:
– А-а-а… Я подумал, что если все едут… В лагере же веселей…
Влад промолчал. В лагере, конечно, нескучно, но если бы выпало выбирать между лагерем и морем…
Впрочем, Влад не выбирал никогда. Лагерь, и никакой альтернативы. А что они с мамой опять никуда не поедут, было ясно давно, еще зимой…
– А кто не едет в лагерь? – спросил Влад.
Тишина.
– Марфа, ты вроде к бабушке собиралась?
Марфа Чисторой сморщила нос:
– Да ну… Опять к бабушке, скукотища…
Они сидели под сырым сводом заброшенной беседки, и, кажется, были немного удивлены. Все едут в лагерь, все как один – ну не дружный ли класс?!
Влад улыбался.
Может быть, запах травы, сырости и парковой гнили был причиной того, что ему вспомнился недавний сон. Будто он – старое, кряжистое дерево, сплошь облепленное белесыми грибами.
* * *
В автобусе Влад сидел рядом с Димкой, и оба веселились и орали песни громче всех. Из-за высоких спинок помещавшихся впереди кресел время от времени выглядывали девчонки, ругались и требовали порядка.
Автобус трясло на выбоинах плохого шоссе; Влад пребывал в эйфории. Казалось, покончено с дурными снами, компания подобралась как нельзя удачно – его собственный класс… А в классе, как Влад давно заметил, ему уютнее и проще всего. Даже когда-то всесильный Кукушка не может испортить ему настроения, тем более что после истории с Клоуном Кукушка сидит тише воды, ниже травы. Никто не глазеет на Влада, как на чудище, и никто не рискнет с ним поссориться – всем он нужен, все его любят… Воистину удачно, что в этом году они вот так дружно, всем классом, рванули в лагерь…
Песня следовала за песней, и опять все сначала; Влад стал подпевать через слово, а потом и вовсе замолчал. Уставился в окно, то и дело ударяясь лбом о синеватое мутное стекло.
Никто не заметил дыры в хоре, дыры на месте его голоса. Даже Димка, оравший рядом, ничего не заметил. А была ли вообще дыра? Такая ли большая потеря для класса – голос Влада Палия?
Они видят его каждый день… Они не морочат себе голову его достоинствами. Есть он, или нет его… Как там говорила Иза? Бесцветные глаза, бесцветное лицо, ты ничем не примечателен, кроме своих шахмат…
Мысль об Изе была как прикосновение утопленника. Влада передернуло.
…кроме своих шахмат. Я умен, говорил Влад в ответ. Ты не заметила? Я остроумен…
«Меня все любят», – хотел он добавить. – «Все во мне нуждаются».
Никому ты не нужен, жестоко говорила Иза. Да кто ты такой? Таких как ты в каждом классе два десятка…
«Открой! Ну открой! Пожа-алуйста! А-а-а!»
Приходило страшное воспоминание – и мир терял реальность, оплывал волнами сизого оконного стекла. Возможно, Иза действительно была сумасшедшая? Но почему раньше, до встречи с Владом, это безумие никак себя не проявляло?
Автобус свернул на грунтовую дорогу. До лагеря оставалось минут пятнадцать тряски. Влад прикрыл глаза, купаясь, как киселе, во внезапном одиночестве.
А что бы вы делали без меня? – подумал он с внезапным ожесточением. Что бы вы без меня делали?
Автобус затормозил. И, глядя на веселенькие шеренги корпусов, Влад пообещал себе полтора месяца не думать об Изе, ни о сизом оконном стекле, ни о дереве с бледными грибами.
* * *
«Мама! Со мной все в порядке. Я уже самостоятельный. Не волнуйся.
Влад».
Телеграфистка посмотрела одобрительно – решила, наверное, что видит перед собой самого заботливого сына на много километров вокруг. Тем временем Влад намеревался доставить маме кучу неприятных переживаний.
