– А если я уже успел привязаться к этому облику? – упорствовал Окш.
– Это заблуждение, свойственное мужчинам. Черт в ангельском образе вам дороже, чем ангел, утративший внешнее великолепие… Впрочем, это беда поправимая. Когда ты пройдешь все стадии перевоплощения и превратишься в настоящего максара, такое понятие, как привязанность, перестанет для тебя существовать.
– Это будет означать, что ты окончательно выздоровел от болезни под названием «человечность», – подал голос Хавр.
Эштра зыркнула на него своим мутным глазом, и язык Хавра сразу окостенел. Окш, даже и не догадывающийся, какая беда постигла его сотрапезника, поднес кубок с вином к губам.
– За что пьем? – как ни в чем не бывало, поинтересовалась Эштра.
– Собирались пить за кончину Карглака, да повод отпал… Придется выпить за твое здоровье.
– Дался вам этот Карглак, – опять поморщилась Эштра. – Он сейчас как волк, оставивший в капкане свою лапу. Забился в какую-нибудь нору и зализывает раны.
Они уже отставили кубки в сторону и занялись закуской, когда Хавр, все это время сидевший с каменным лицом, с шумом изверг из своих уст вино, которое так и не смог проглотить.
– Мое угощение пришлось тебе не по вкусу? – огорчилась Эштра.
– По вкусу… – еле-еле просипел Хавр. – Просто у тебя взгляд тяжелый, несравненная… Даже глотка онемела…
– Это тебе наука, – вновь наполняя кубки, объяснила Эштра. – Думай, прежде чем языком молоть.
– Придется…
Окш, дабы замять неловкость, поспешил перевести разговор на другую тему.
– Вино весьма приятное, но прежде я такого никогда не пробовал, – сказала он, рассматривая содержимое кубка на свет.
– Ничего удивительного. – Эштра презрительно скривилась. – Ты привык к бурде, которую жестянщики готовят из заплесневелого зерна. А это настоящее вино, доставленное из чужедальней страны, даже название которой успело забыться. Оно настояно на крови ядовитых гадов и листьях редчайших растений, а потому никогда не выдыхается и не прокисает, как другие вина.
– И все же я предпочитаю напитки, изготовленные у меня на глазах. – Окш покосился на Хавра. – Помнишь вино, которым ты отравил моих воинов?
– Не отравил, а только одурманил, – возразил тот уже вполне нормальным голосом.
– Какая разница, если все одурманенные были потом зарезаны врагами! Я хочу знать, где ты раздобыл тот яд.
– У Карглака, – ответил Хавр.
– Разве Карглак разбирался в ядах? – Окш перевел взгляд на Эштру.
– Примерно так же, как и ты, – небрежно ответила она. – До самого последнего времени я сама составляла все нужные ему яды.
– Надеюсь, в этом вине яда нет? – Окш прищурился, разглядывая Эштру через стекло кубка.
– А какой ответ тебя больше устроит?
– Правдивый.
– Ты надеешься добиться правды от максара? – Она отшвырнула опустевший кувшин и жестом фокусника извлекла откуда-то новый. – Не перестаю удивляться твоей наивности… Но на сей раз можешь быть спокоен. Если бы я хотела отравить тебя, то сделала бы это раньше.
– Раньше? – Окш на мгновение задумался. – Раньше ты была другая. А сейчас изменилась. Значит, могли измениться и твои планы.
– Все это тебе только кажется… Особенно сейчас, с пьяных глаз. Просто стычка с Карглаком обошлась мне слишком дорого. До сих пор не могу от нее оправиться. Попробовал бы сам помериться с ним силами. Сейчас бы небось по-другому говорил.
– Я мог уничтожить Карглака одним мановением руки. – Окш, которого и в самом деле начал разбирать хмель, очень картинно изобразил это мановение. – Кто помешал мне, если не ты? И на поединок сама напросилась. Я тебя не заставлял.
– Меня распирала злоба! Я жаждала отомстить Карглаку за все прошлые обиды!
– Сперва жаждала, а потом передумала?
– Что ты хочешь этим сказать? – В голосе Эштры появились угрожающие нотки.
– Ничего. Но согласись, вольно или невольно ты спасла его.
– Если уж начал говорить, так говори прямо, а не петляй, как заяц! В чем ты меня обвиняешь? В измене? В сговоре? Или только в оплошности? Чем ты вообще недоволен? Армия Чернодолья разгромлена! Карглак искалечен. Погибло немало максаров!
– Всего четыре! – прервал ее Окш. – А их тысячи! Сколько же сил и времени понадобится на то, чтобы уничтожить всех остальных!
– Так ты и впрямь решил искоренить нашу расу? – Эштра оскалилась, словно собираясь укусить Окша. – Выходит, Карглак был прав? Имя Губителя Максаров дано тебе не напрасно?
– А если и так! – Окш уже не мог сдержать себя. – Хватит им отравлять своим присутствием землю и небеса! Хватит сеять ненависть и насилие! Хватит пить чужую кровь! Без максаров этот мир станет куда более приятным местом!
– Но ведь ты сам максар! Плоть от плоти и кровь от крови!
– Меч и коса тоже сделаны из одной стали, но служат разным целям!
– А что будет, если твой безумный план удастся и с максарами будет покончено?
– Развязав себе руки, я наведу порядок и во всех соседних странах.
– Мечом или косой? – ухмыльнулась Эштра.
– Для разумных и покорных будет достаточно одного моего слова! А для непокорных и скудоумных у меня найдется кое-что пострашнее меча.
– Знаю! Уже имела удовольствие наблюдать, как ты сметаешь с лица земли целые толпы своих и чужих!
– Я хотел прикончить Карглака! Самого опасного из всех максаров! Моего исконного врага! Того самого Карглака, который по твоей милости ушел от возмездия!
– Потому и ушел, что он единственный, кто может остановить Губителя Максаров!
– Значит, ты признаешь, что отпустила его преднамеренно?
– Я ничего не признавала даже тогда, когда дни напролет висела на дыбе над горящей жаровней! И не тебе меня допрашивать, щенок! Еще не родился тот, кто заставит меня держать перед ним ответ!
– Выбирай выражения, иначе тебе придется держать ответ перед владыками преисподней!
Казалось, еще немного и словесная перепалка перейдет в рукопашную схватку. Хавр, все это время предусмотрительно молчавший (несмотря на изрядное количество выпитого вина, во рту у него было ощущение, что там до сих пор таял кусок льда), незаметно положил ладонь на рукоять клинка и постарался сделать так, чтобы им можно было воспользоваться в любой момент.
Окш и Эштра между тем продолжали поливать друг друга хулой и взаимными упреками.
– Знаешь, какое наказание ожидает того, кто воюет на стороне чужаков против собственных братьев? – шипела она. – Ему ломают все кости и сажают в бочку с голодными крысами! Такая же участь ожидает и тебя, изменник!
