До космопорта Планш добрался в такси по главной автостраде, залитой солнцем. Машина мчалась мимо зеленых полей и невысоких, обшарпанных, но все же относительно ухоженных домиков.
Он стоял в пыльном, замусоренном зале ожидания. Надо сказать, и сам он выглядел далеко не лучшим образом — его одежда тоже пропылилась и измялась. Планш ждал, когда закончится выгрузка доставленных на звездолете товаров. Солнечные лучи казались колоннами, в которых плясали бесчисленные пылинки. В дальнем конце зала располагалась таможенная служба. Планш стряхнул со стула пыль и уже собрался сесть за колонной — там, где его почти ниоткуда не было бы видно, когда вдруг увидел мальчишку-подростка, который ехал по залу на небольшом четырехколесном велосипеде.
Лавируя между безлюдными выходами на посадку, мальчишка отрывисто выкрикивал имя Планша. Кроме Планша, в этом конце терминала не было ни души. Мальчишка повернул в его сторону. Деваться было некуда. Планш назвался курьеру и взял у него металло-пластиковую гиперволновую карточку. Послание было настроено на его прикосновение — такой способ кодировки был достаточно широко распространен на задворках Империи.
Но на Мэддер Лоссе, по идее, Планша никто не знал.
Морс дал мальчику кредитку, задумчиво покачал карточку на ладони. Поднял взгляд.
Мальчишка на велосипеде свернул за угол соседнего терминала и исчез. У входа в другое крыло стояли двое верзил в синей форме офицеров Имперского Флота. Морс нахмурился. С такого расстояния он не мог отчетливо рассмотреть их, но позы были уверенными и даже дерзкими. Он без труда представил нашивки-эмблемы в виде звездолета и солнца на их куртках и мощные бластеры на бедрах.
Планш провел кончиком пальца по шифровальной полоске на карточке, и в воздухе перед глазами возник текст послания:
МОРСУ ПЛАНШУ. Имперский Советник и доверенное лицо Императора Фарад Синтер приглашает вас для специальной беседы. Вам рекомендуется возвратиться на Трентор как можно скорее. Для доставки вас на Трентор с Мэддер Лосса на эту планету отправлен скоростной фрегат Имперского Флота. С искренним интересом и симпатией,
Фарад Синтер.
Морс, конечно, был наслышан о Советнике Синтере. Поговаривали, будто бы он является главным поставщиком любвеобильных дамочек для удовлетворения безудержных сексуальных потребностей Императора. Еще поговаривали, будто бы ни в одной из дворцовых служб Синтера не принимают всерьез, кроме его собственной. Но Морс никак не мог понять, с какой стати Советник вздумал побеседовать с ним.
Морса на миг охватил страх. Если это «приглашение» было каким-то образом связано с Лодовиком…
Наверняка! Но почему тогда корабль за ним не отправил Линь Чен? Планш не знал о наличии какой-либо связи между Синтером и Ченом. Морсу было чего бояться. Он угодил между молотом и наковальней — древним, почти немыслимым заговором и все еще плотно сплетенными и широко раскинутыми сетями Империи. Его свободной жизни — да и жизни вообще! — запросто мог прийти конец.
А все из-за его привязанности к этой уникальной и ранимой планете! О побеге и думать было нечего. Лучше вести себя как ни вчем не бывало. Теперь, когда Планшем владело страшное отчаяние, ему ничего не оставалось, как только попробовать сохранить хорошую мину при плохой игре.
Расправив плечи, Морс отошел от выхода на посадку и направился к здоровякам в синей форме, поджидавшим его в конце длинного коридора.
Возвращение на Трентор для робота, который некогда звался Дорс Венабили, было и серьезной травмой, и важной проверкой. Скоро она получит другое имя, и ей будет суждено сыграть новую роль в далеко идущих планах Р. Дэниела Оливо. Но сейчас… Сегодня… И посадка, и выход из корабля — все почти как в тот день, когда несколько десятков лет назад она впервые оказалась на Тренторе… до того, как познакомилась с человеком, которого была запрограммирована защищать, о котором должна была неустанно заботиться…
До встречи с Гэри.
Со дня гибели Дорс Трентор не слишком изменился, но те перемены, которые бросились ей в глаза, оказались не самыми приятными. Планета стала не такой ухоженной и куда менее шикарной. Покрытие куполов пестрело неосвещаемыми фрагментами, движущиеся тротуары время от времени выходили из строя и останавливались. А вот запахи на улицах остались прежними, и люди, похоже, не слишком изменились.
Даже прибытие было почти таким же. В прошлый раз Дорс тоже прилетела на Трентор с Дэниелом. Вот только тогда после высадки они отправились в разные места, а теперь держались вместе, и Дорс побаивалась того, что, на ее взгляд, запланировал Дэниел. Конструкция Дорс позволяла ей испытывать человеческие эмоции, в том числе чувство страха и любовь. Но Дэниел хотел испытать ее решимость и силу не в качестве человека, а в качестве робота. Если Дорс провалится, она станет для него совершенно бесполезной.
Дэниел по дороге был немногословен. Дорс он отвез на конспиративную квартиру неподалеку от Стрилинга, там они переоделись и обзавелись новыми тренторианскими документами. Внешность Дорс была изменена, изменились и отпечатки пальцев, и генетические параметры наружных тканей, Теперь ей предстояло играть роль Дженат Корсан, учительницы с планеты Пасканн, откуда на Трентор производились поставки продовольствия. Лодовик должен был превратиться в биржевого брокера с периферийной планеты Дау, богатой природными металлами. Под именем Риссика Нуманта, выходца из звездной системы Тысяча Золотых Солнц, он должен был провести на Тренторе несколько лет по личным делам.
Конспиративная квартира была невелика и располагалась в скромном, пожалуй, даже бедном муниципалитете Фанн, расположенном менее чем в десяти километрах от Стрилинга. Это место Дорс было немного знакомо — она несколько раз была здесь проездом до знакомства с Гэри. Все, что тогда производило впечатление изысканного запустения, теперь стало запустением самым настоящим, и это наводило тоску. Имперская полиция крайне редко наведывалась сюда — разве что в самых экстренных случаях.
В квартире роботы провели два дня — ровно столько, сколько нужно было Дэниелу для того, чтобы покопаться в системе документации Трентора и внести в нее соответствующие сведения о личностях своих соратников.
Затем они разошлись.
Дорс очень надеялась, что катастрофы не произойдет, что она не вернется к прежнему режиму существования. Самая большая сложность для нее состояла в том, что в дни ее работы рядом с Гэри Селдоном она была по-настоящему полезна — впервые за все время своего существования. Тогда ее работа была исключительно важной, а для человеческих составляющих Дорс эта важность и представляла собой счастье. Теперь же она слишком отчетливо осознавала, что она нечеловек.
