- Но неужели вам никогда не приходит в голову подумать о том, что чувствуют они?
- А зачем? Прежде всего таков закон. Заслуженное наказание за то, что ты был наказан. Во-вторых, если они будут проявлять осторожность, то избегнут наказания. От них требуется лишь не рожать детей, когда не положено, и скрывать, что они влюбились и находятся в постоянных сношениях с особой противоположного пола. И потом, если они не хотят соблюдать осторожность, то всегда могут сбежать.
- Сбежать? Куда?
- На севере, неподалеку от Фресно, есть небольшая община. На восемьдесят пять процентов - "бешеные". Конечно, путь туда опасен. Очень мало воды по дороге. И если мы ловим беглецов, то хороним их заживо. Но они вполне вольны пойти на этот риск. А потом, есть еще священство. Архинаместник показывает рожки. - Будущее каждого смышленого мальчика с ранними задатками "бешеного" обеспечено: мы делаем из него священнослужителя.
Следующий вопрос доктор Пул осмеливается задать лишь через несколько секунд.
- Вы имеете в виду, что?..
- Вот именно, - отвечает архинаместник. - Ради Царства Ада. Не говоря уже о чисто практических соображениях. В конце концов, должен же кто-то управлять общиной, а миряне делать это не в состоянии.
На секунду шум на арене становится просто оглушительным.
- Тошнотворно! - в порыве сильнейшего омерзения скрипит архинаместник. - Но это пустяки по сравнению с тем, что будет потом. Как я благодарен, что меня уберегли от подобного позора! Это ведь не они - это враг рода человеческого, вселившийся в их отвратительные тела. Будьте добры, взгляните вон туда, - архинаместник притягивает к себе доктора Пула и указывает на кого-то своим толстым пальцем. - Вон там, слева от главного алтаря, некто обнимается с маленьким рыжеволосым сосудом. И это вождь, вождь! - насмешливо подчеркивает он. - Что за правитель будет из него в течение следующих двух недель? Подавив в себе искушение пройтись по поводу человека, который хоть временно и отошел от дел, но вскоре снова обретет всю полноту власти, доктор Пул нервно хихикает.
- Да, он явно отдыхает от государственных забот.
Рассказчик
Но почему, почему он должен отдыхать непременно с Лулой? Низкая тварь, вероломная шлюха! Но в этом есть хоть одно утешение - и для застенчивого человека, мучимого желаниями, которые он не осмеливается удовлетворить, утешение весьма существенное - поведение Лулы говорит о ее доступности, в Новой Зеландии, в академических кругах, поблизости от матушки об этом можно лишь тайно мечтать как о чем-то прекрасном, но несбыточном. Причем доступна, оказывается, не только Лула. То же самое, и не менее активно, не менее громогласно, демонстрируют и мулатки, и Флосси, и пухленькая немочка с волосами цвета меда, и необъятная армянская матрона, и светловолосая девчушка с большими голубыми глазами...
- Да, это наш вождь, - горько говорит архинаместник. - Пока дьявол не покинет его и всех остальных свиней, властвовать будет церковь.
Несмотря на непреоборимое желание быть сейчас на арене с Лулой, а если на то пошло, то и с кем угодно, безнадежно воспитанный доктор Пул высказывает подходящее случаю замечание о духовной власти и временном могуществе.
Не обращая на его слова внимания, архинаместник отрывисто бросает:
- Ну, пора браться за дело.
Он подзывает послушника, берет у него сальную свечку и идет к алтарю, находящемуся в восточном конце святилища. Там стоит свеча из желтого пчелиного воска, фута четыре высотой и непропорционально толстая. Архинаместник преклоняет колена, зажигает эту свечу, делает пальцами рожки и возвращается к месту, где стоит доктор Пул, который широко раскрытыми глазами, словно зачарованный ужасом и собственным вожделением, наблюдает происходящий на арене спектакль.
- Посторонитесь, пожалуйста.
Доктор Пул отходит.
Послушник отодвигает сначала одну половинку двери, затем другую. Архинаместник выходит вперед и, остановившись в дверном проеме, прикасается к золоченым рогам на тиаре. Музыканты, стоящие на ступенях главного престола, пронзительно дуют в свои флейты из бедренных костей. Шум толпы смолкает, и лишь время от времени тишина нарушается мерзкими выкриками радости или боли, которые, видимо, никак не сдержать - слишком уж они яростны. Священники начинают антифон.
Полухорие 1
Пришло время,
Полухорие 2
Ведь Велиал безжалостен,
Полухорие 1
Время конца времен
Полухорие 2
В хаосе похоти.
Полухорие 1
Пришло время,
Полухорие 2
А Велиал ведь у вас в крови,
Полухорие 1
Время, когда рождаются в вас
Полухорие 2
Не ваши, чужие
Полухорие 1
Зудящие лишаи,
Полухорие 2
Распухший червь.
Полухорие 1
Пришло время,
Полухорие 2
Ведь Велиал ненавидит вас,
Полухорие 1
Время смерти души,
Полухорие 2
Время гибели человека,
Полухорие 1
Приговоренного желанием,
Полухорие 2
Казненного удовольствием;
Полухорие 1
Время, когда враг
Полухорие 2
Одерживает победу,
Полухорие 1
Когда бабуин становится хозяином
Полухорие 2
И зачинаются чудовища.
Полухорие 1
Не по вашей воле, но по Его
Полухорие 2
Ждет вас вечная гибель.
Громко и единодушно толпа подхватывает:
- Аминь!
- Да будет на вас его проклятие, - произносит архинаместник своим пронзительным голосом, затем переходит в другой конец святилища и взгромождается на трон, стоящий рядом с алтарем. Снаружи слышатся неясные крики, которые становятся все громче и громче; внезапно святилище заполняется толпой беснующихся. Они бросаются к алтарю, срывают друг с друга фартуки и сваливают их в груду у подножия трона. "Нет, нет, нет" - и на каждое "нет" раздается победное "да!", сопровождающееся недвусмысленным жестом в сторону ближайшего представителя противоположного пола. Вдалеке монотонно, снова и снова повторяя слова, поют священники: "Не по вашей воле, но по Его ждет вас вечная гибель".
Крупный план: доктор Пул наблюдает за происходящим из угла святилища.
В кадре снова толпа: одно бессмысленное, искаженное экстазом лицо сменяется другим. И вдруг лицо Лулы: глаза сияют, губы полуоткрыты, ямочки на щеках живут полной жизнью. Она поворачивает голову и замечает доктора Пула:
- Алфи!
Ее тон и выражение лица вызывают столь же восторженный ответ:
- Лула!
Они бросаются друг к другу и страстно обнимаются. Идут секунды. На звуковой дорожке раздаются вазелиноподобные напевы "Страстной пятницы" из "Парсифаля".
Лица отодвигаются друг от друга, камера отъезжает.
- Скорей, скорей!
Лула хватает доктора Пула за руку и тащит к алтарю.
