- Весьма трагично, - сказал он, - трагично то, что произошло с Майком. Все мы хотим помочь полиции, как только можем. Я знаю, что вы, Ширли, тоже этого хотите. Поэтому посмотрите на эти фотокарточки. Не узнаете ли вы кого-нибудь из этих людей?
Ширли взяла первую фотографию и посмотрела на нее, сосредоточившись и нахмурив брови. Энди восхитился способностью судьи говорить очень много, а по сути не сказать ничего - и заручиться содействием девушки.
- Нет, я не могу сказать, что когда-либо раньше его видела, - сказала она.
- Может быть, он был у вас в гостях или встречался с Майком и вами в другом месте?
- Нет. Я уверена, что никогда его не видела. Я а думала, что вы спрашиваете, видела ли я его когда-нибудь на улице.
- А как насчет других?
- Я никогда не видела ни одного из них. Извините, я ничем не могу вам помочь.
- Отрицательный результат - тоже результат, моя милая.
Он передал фотографии Энди, который на первой узнал Ника Куоре.
- А остальные? - спросил он.
- Его помощники, - сказал Сантини, медленно поднимаясь с кресла.
- Я возьму их на некоторое время, - сказал Энди.
- Конечно. Может, они вам пригодятся.
- Вам правда уже нужно уходить? - спросила Ширли.
Сантини улыбнулся и направился к двери.
- Будьте снисходительны к старику, моя милая. Я получил большое наслаждение, находясь в вашем обществе, но в мои годы нужно соблюдать режим. Спокойной ночи, мистер Раш, - и удачи.
- Я и себе чего-нибудь налью, - сказала Ширли, проводив судью. - Вам повторить? Ведь вы не на службе.
- Я на службе, и я находился на ней последние четырнадцать часов, так что, думаю, самое время сделать коктейль из службы и выпивки. Если вы на меня не донесете.
- Я не стукачка! - улыбнулась Ширли. Они сели напротив друг друга, и он почувствовал себя так хорошо, как ни разу за последние недели. Головная боль прошла, было прохладно, а вкус виски был лучше, чем у любого из напитков, которые он только мог вспомнить.
- Я думала, вы прикрыли расследование, - сказала Ширли. - Ведь вы мне так сказали.
- Тогда я так и думал, но кое-что изменилось. Кое-кто весьма заинтересован в разгадке этого дела. Это волнует даже таких людей, как судья Сантини.
- Все время, что я была с Майком, я не знала, что он - такая важная фигура.
- Живым он так важен не был. Важна его смерть и причины - если они есть этой смерти.
- Вы имеете в виду то, что полиция не разрешает выносить что-либо из квартиры?
- Да, я должен все просмотреть, особенно бумаги. А почему вы об этом спрашиваете?
Ширли не отрывала глаз от стакана, крепко сжав его обеими руками.
- Сегодня заходил адвокат Майка, и все, похоже, так, как сказала его сестра. Моя одежда, мои личные вещи принадлежат мне, но больше ничего. Да я ничего другого и не ожидала. Но за квартиру было уплачено до конца августа... - она посмотрела Энди прямо в лицо, - и если мебель здесь останется, я могу до тех пор здесь жить.
- Вы этого хотите?
- Да, - коротко ответила она.
Ширли - отличная девчонка, подумал Энди. Она ни о чем не просит, не плачет, ничего такого. Просто раскрывает свои карты. А почему бы и нет? Мне это ничего не стоит. Почему бы нет?
- Считайте, что дело сделано. Я очень слаб в подыскивании квартир, а такую большую точно нужно искать до полуночи тридцать первого августа. Если будут какие-нибудь жалобы, отсылайте их к детективу Эндрю Фремонту Рашу с двенадцатого участка. Я скажу жалобщикам, что они свободны.
- Чудесно! - сказала она, от радости вскочив на ноги. - За это нужно выпить. Сказать вам по правде, я не стала бы продавать что-либо из этой квартиры. Это все равно что украсть. Но я не вижу ничего плохого в том, что мы допьем початые бутылки. Лучше, чем оставлять их его сестре.
- Совершенно с вами согласен, - сказал Энди, поудобнее устроившись в кресле и наблюдая, как Ширли изящно покачивает бедрами, идя со стаканами на кухню.
"Вот это жизнь, - подумал он и усмехнулся про себя, - черт с ним, с расследованием. По крайней мере на этот вечер. Я буду пить виски Большого Майка, сидеть на его диване и на несколько часов абсолютно забуду про работу в полиции".
- Нет, я приехала из Нью-Джерси, из Лейкленда, - сказала она. - Мы переехали в город, когда я была еще ребенком. Командование ВВС строило сверхдлинные взлетно-посадочные полосы для самолетов "Мах-3", и они купили наш дом и все дома в окрестностях и снесли их. Это любимая история моего отца: как загубили его жизнь, и он с тех пор никогда не голосовал за республиканцев и клянется, что скорее умрет.
- Я тоже родился не здесь, - сказал он и отхлебнул виски. - Мы приехали из Калифорнии. У моего отца было ранчо...
- Значит, вы ковбой!
- Собственно, не ранчо - фруктовые деревья в долине Империал. Я был совсем маленьким, когда родители покинули те места, и плохо их помню. Все земледелие в долине основывалось на ирригации - каналы, насосы. На ранчо моего отца воду качали насосами из-под земли. Когда геологи сказали ему, что он выкачивает воду, хранившуюся под землей тысячи лет, он не придал этому значения. Я помню, как он сказал, что старая вода питает деревья так же хорошо, как и новая. Но однажды подземные воды иссякли. Я никогда не забуду, как умирали деревья, а мы ничего не могли поделать. Мой отец бросил ферму, и мы переехали в Нью-Йорк. Он работал простым рабочим на строительстве туннеля Моисея.
- У меня никогда не было альбома, - сказал Энди. - Подобными вещами в основном занимаются девчонки.
Она села на диван рядом с ним. переворачивая страницы. Тут были фотографии детей, корешки билетов, программки, но он не обращал на них внимания. Ее теплая обнаженная рука прижалась к его руке, а когда она склонялась над альбомом, он ощущал запах ее волос. Он ужасно много выпил и смутно это сознавал. Он кивал головой и делал вид, что смотрит альбом. Однако все его внимание было обращено на Ширли.
- Уже третий час, мне пора идти.
- Не хотите ли на дорожку еще кофе? - спросила она.
- Нет, спасибо. - Он допил кофе и аккуратно поставил чашку. - Я приду утром, если вас это устроит, - сказал он и направился к дверям.
- Утром? Прекрасно, - сказала она и протянула ему руку. - И благодарю, что провели со мной вечер.
- Это я должен благодарить вас. Ведь я никогда раньше не пробовал виски.
Он собирался пожать ей руку, пожелать спокойной ночи - и все. Но неожиданно он обнаружил ее в своих объятиях, его лицо уткнулось в душистые волосы, а руки крепко обняли гибкую фигуру. Когда он ее поцеловал, она горячо поцеловала его в ответ, и он понял, что все будет отлично.
Лежа на чистой, просторной постели, он ощущал прикосновение теплого тела и легкое дыхание у себя на щеке. Мерное гудение кондиционера действовало умиротворяюще. Он вспомнил, что слишком много выпил и улыбнулся. Ну и что? Если бы он был трезвее, возможно, не был бы сейчас здесь. Утром он, может быть, пожалеет об этом, но в данный момент он чувствовал, что с ним произошло что-то очень хорошее. Даже когда он попытался найти в себе чувство вины, это ему не удалось. Он коснулся ее плеча, и она пошевелилась во сне. Шторы чуть раздвинулись, и он увидел луну - далекую и дружелюбную. Все отлично, сказал он. Все отлично, повторял он себе снова и снова.
