Мы работали от зари до зари, но дело шло медленно или, точнее, медленнее, чем хотелось. Работы на причале мы завершили за месяц, хотя думали, что справимся недели за две. Теперь два здоровых мужика, не садясь в лодки, могли за пару часов отловить и полностью загрузить рыбой нашу машину. Она теперь стала ходить в город пять раз в неделю, а до приезда Сереги рыбы хватало всего на несколько поездок за все лето. Однажды, будучи в городе, я увидел нашу машину. Она стояла неподалеку от городского базара, а к ней тянулся длинный хвост очереди. "Сколько же надо таких машин, чтобы очереди не было", – подумалось мне, но я сразу отбросил эту мысль как абсурдную. Наверное, очереди и тотальный дефицит – еще один закон социализма, который еще ждет своего теоретика марксизма, чтобы пополнить сокровищницу знаний об этом социальном строе.
Строительство дома явно затягивалось. У нас просто не было шансов закончить стройку до первого сентября, когда мы все, кроме Сереги, должны были вернуться к месту учебы. Мы своевременно это поняли и поставили перед собой трудную, но все же достижимую цель – успеть до отъезда накрыть крышу. Дело тормозилось еще и тем, что нам все время чего-то не хватало. То цемента, то досок, то гвоздей. Чтобы найти это, требовалось время и деньги. Все свои деньги мы с Серегой уже давно истратили. Что-то мы выменивали на рыбу, считая ее своей законной валютой, что-то нам иногда подкидывал директор, но он на всю эту нашу затею смотрел с опаской и помогал нам только потому, что не хотел ссориться с Серегой, хорошо понимая, что такого специалиста, как он, ему больше никогда не сыскать. Рассчитываясь рыбой за стройматериалы и инструмент, мы нисколько не сомневались в правомерности своих действий. Мы искренне считали, что действуем в интересах государства. При этом нам ни разу не пришло в голову, что рыбу можно продать, а деньги взять себе, хотя бы на еду, а таких предложений было немало.
Физический труд на свежем воздухе, безусловно, идет на пользу телу. Но во всем надо знать меру. Свою я явно перебрал. Мой интеллект требовал подпитки новой информацией, а ее-то как раз и не было. Мне надоела еда: каши, картошка и рыба. Мы ее называли пищей богов, но мне хотелось мяса, на которое у нас просто не было денег. Мы побаловали себя мясом только раз, когда закончили работы на причале. Тогда наши армянские друзья мастерски запекли мясо на углях. Вообще эти ребята оказались находкой для нас. Рукастые, трудолюбивые, дисциплинированные и некапризные, без них мы бы много не наработали. Кроме того, стройка, которую я чуть ли не сам затеял, начала меня раздражать своей несовременностью. Так строили и сто, и двести лет назад. Водопровод от родничка был во дворце Минотавра на острове Крит уже две тысячи лет назад, а древние римляне строили свои виадуки вообще в незапамятные времена. Я чувствовал себя находящимся в одной из этих эпох, откуда до современной науки и техники дальше, чем до Луны или Солнца. Серега-то, видимо, знает заветное петушиное слово и может сделать что-то новое в своей науке, но и у него многое получалось бы лучше, будь в его арсенале современное оборудование, да и электроника здесь не помешала бы. Я чувствовал себя не на месте и с нетерпением ждал, когда все это кончится.
И все же конец августа застал меня врасплох. Дом не был по- крыт крышей, а оставлять стройку в таком виде было никак нельзя. Все последние дни мы начинали и заканчивали работу затемно. Чтобы поставить стропила и накрыть крышу нужна была еще одна неделя. И мы остались, причем, все. В тот день, когда мы, наконец, постелили последний кусок рубероида, погода поняла, что мы уже больше ничего от нее не ждем, и разразилась проливным дождем. Дождь не кончился и на следующий день, когда я вновь оседлал свой мотоцикл, чтобы двинуться в обратный путь.
О том, чтобы доехать до Москвы за один день в условиях осенней непогоды и короткого светового дня, нечего было и мечтать. Я хотел лишь не затягивать это удовольствие более, чем на два дня. После первой сотни километров на меня снова начали накатываться волны сонливости. В этот раз я попробовал не бороться с ней на ходу, а остановиться, чтобы отдаться дремоте. Буквально через десять минут сонливость отступила, и я продолжил путь. Так пришлось сделать еще несколько раз. Дорога была очень тяжелой. Грузовики и трактора в это время занимались вывозом урожая с полей. Выезжая с грунтовых дорог, они несли на своих колесах комья налипшей земли. Та растекалась по поливаемому дождем асфальту жирным скользким слоем. Чтобы удержать мотоцикл на такой дороге, нужно было все время быть начеку. Уже стемнело, когда половина пути была пройдена. Пора было позаботиться о ночлеге. Но как раз в это время дождь прекратился, дорога пошла сухая и свободная. Можно было поднять скорость почти до ста километров в час. С самого утра мне не удавалось двигаться быстрее пятидесяти, что было очень утомительно. Не хотелось упускать возможность приблизиться к Москве хотя бы еще чуть-чуть, и я перестал искать место для ночлега. Дорогой я все время о чем-нибудь размышлял. На сей раз очень хорошо думалось о возвращении в город, о том, чем можно будет заняться, с кем встретиться. Видимо, на какой-то момент контроль над реальностью у меня пропал полностью, а когда восстановился, то она оказалась просто ужасной. Из темноты на меня с огромной скорость надвигалась преграда в виде длинного шеста поперек дороги, положенного на две тумбы из каких-то ящиков. Я успел только привстать. Удар пришелся мне на предплечья. Он не был сильным. Шест отлетел в сторону или сломался, не знаю, но я продолжал двигаться. Все это произошло так быстро, что я растерялся и даже не притронулся к тормозам, за что был сразу наказан. Мотоцикл наехал на кучу песка, меня подбросило в воздух, время остановилось, позволив мне наблюдать происходящее как в замедленном кино. Сверху был виден бедный мой мотоцикл, зарывшийся фарой в песок, и бетонное ограждение дороги. Подумалось: "Хорошо бы его перелететь". Получилось. Местом падения определился склон, идущий вдоль дороги, по которому я покатился в следующее мгновение, успев хорошенько сгруппироваться. Этому нас учили в автоклубе. Инструктор всегда говорил: "Успеешь сгруппироваться, – жив будешь. Упадешь пластом, так лежать и останешься". В этот раз я успел и начал искать в себе по- вреждения. Как ни странно, их не было вовсе. Руки, ноги двигались, нигде ничего не болело, вот только спать ужасно захотелось. Все было уже ясно. Дальше ехать невозможно. Надо дожидаться утра и лучше это делать во сне. Было относительно тепло, а прорезиненный костюм с капюшоном и краги на руках защищали от влаги. Но поспать не удалось. На ничем не защищенную часть лица набросились голодные, как волки, комары. Я попытался закрыть лицо руками, но это мало помогало. На фоне этой борьбы наверху послышался скрип тормозов, и чей-то голос прокричал: "Сообщи на ближайший пост, тут мотоциклист разбился". Через несколько минут кто-то тронул меня за плечо.
