— О! — смеялся глазами худой. — Экзотика! Копья мечи. Короли и принцессы. Драконы, правда…
— Средневековье, — подытожил Виктор, — но довольно оригинальное.
Вечером Зоя и Олег пришли в госпиталь. Пашка все еще спал, сильно осунувшееся его лицо было спокойно. Тот же врач пригласил их к себе в кабинет для беседы.
— Непосредственная опасность вашему сыну сейчас не угрожает, — начал он. — Оба перелома веточные, довольно легкие, без сомнения, скоро срастутся. Но вот со стороны психики… во-первых, налицо все признаки легкого сотрясения мозга. Во-вторых, нервное истощение… Он до сих пор в шоковом состоянии…
— Что с ним делали? Пытали? — прошептала Зоя.
Врач прошелся вдоль стола туда — обратно.
— М-м-да, похоже на то, — его вдруг передернуло, будто вспомнилось что-то свое. — Там же уголовники. Тюремная школа. Они это умеют…
В общем, я не могу приказывать, но рекомендую настоятельно. Есть у нас…
— Доктор, — перебил его Олег, — мы уже все знаем. Мы уже дали согласие на применение «Нейрона». Только с одним условием…
— Хм! С каким же? — поинтересовался врач.
— Мы отправляемся все втроем…
Первое, что я увидел, открыв глаза, была индикаторная панель устройства сопряжения. Какой-то миг во мне еще жило удивление Тайка Тхоорта — ему никогда не приходилось видеть разноцветных мигающих огоньков, — а затем вдруг всей тяжестью обрушилась настоящая память. Это было как прозрение — все тайны и загадки, так долго терзавшие беднягу Тхоорта, были разрешены в одну секунду. Но ответ оказался страшнее, чем мучительное неведение. Я вспомнил, кто я есть и где нахожусь. Я вспомнил, что меня ждет.
Просыпаясь от кошмара, человек испытывает огромное облегчение. Здесь было наоборот. Я словно оказался в своем старом, давно забытом кошмаре и вдруг понял, что это не сон. Я застонал, и сейчас же надо мной склонились две головы. Одна из них принадлежала Ефиму Зарецкому, другая была мне незнакома.
— Ну, как ты? — спросил Ефим. — Голос его сильно изменился за то время, что мы не виделись, и звучал теперь хрипло, сквозь одышку.
— Сейчас, погоди, — прошептал я, снова закрывая глаза. Начиналось головокружение.
Итак, я вернулся. Хоть возвращаются и немногие. Теперь я знал, почему. Не каждому удается попасть на остров посреди озера в стране ирманов. Не каждому на острове удается отыскать пещеру, ведущую к Выходу… Стоп! Я открыл глаза и сел, потянув за собой какие-то провода. А как же Даяна и Кидо? Где они?
И опять услужливая память подсказала ответ. Они все еще там. Но это не Даяна и Кидо, это Зоя и Пашка! Как долго мы искали друг друга! Как удивлялись, собравшись вместе, что, кажется, знакомы много лет! Неужели нас опять разбросает, теперь уже по разным мирам? Неужели они не найдут Выход?
— Там еще двое, — едва ворочая языком, проговорил я, — на подходе…
— Хорошо, — сейчас же отозвался Ефим. — Кто?
— Зоя и Пашка.
— Да ну?! — Зарецкий был изумлен. — Как же ты их отыскал? Как узнал?
— Не узнал. Но что-то, видимо, остается в подсознании. Нам хотелось быть вместе.
— Ладно, в отчете все опишешь подробно. Сколько времени там прошло?
— Года два. Впрочем, надо подумать… А здесь?
— Здесь все… — Ефим потоптался неопределенно, виновато глянул на стоящего рядом. — Моих уже никого нет. Сам жду со дня на день… Не надеялся тебя встретить…
— А Бойко? Остальные?
— Никого. Все новые. «Нейрон» веду я. Вот Володя… сменит меня.
— А как «Нейрон»? Что-нибудь есть?
— Кое-что есть, — Ефим принялся освобождать меня от проводов. — Бойко нашел новый порт. У самого Выхода. Но без адаптации.
Витя доживал последние дни… Не стал ждать конца, записался через этот порт целиком, скопировал все сознание, управление полностью переключил на «Нейрон».
— Ну? — что-то вдруг вспомнилось мне. Что-то совсем недавнее.
— Еще семь минут он был жив. Приборы показали кислородное голодание. Удушье. Он мог вернуться, но почему-то не сделал этого. Во всяком случае, он оставался самим собой, никаких следов памяти «Нейрона» нет. По-видимому, воздух там не пригоден для дыхания человека с Земли…
— Да, он там, недалеко от Выхода, — сказал я. — Он пытался написать что-то кровью на стене, но не успел. Да и писать там надо не по-русски…
Вечером того же дня мы ждали возвращения Зои. Новый информационный порт, открытый Виктором Бойко, заранее предупреждал о чьем-либо приближении к Выходу и даже позволял установить, кто идет. На этот раз была Зоя. Она все-таки нашла дорогу. А может быть, «Нейрон» специально разделил нас перед Выходом, чтобы выпускать по одному? Тогда скоро нужно ждать Пашку…
Только бы она не отступила, не испугалась в последний момент!
Мы с Володей Глущуком сидели в пультовой сопряжения у металлического саркофага, в котором хранилось тело Зои. Глущук на «Нейроне» исполнял обязанности главного, Ефим понемногу сдавал ему дела. Сейчас Володя снова и снова заставлял меня воспроизводить один эпизод моего предварительного отчета. Что-то ему там не нравилось, не укладывалось что-то в его представление о мире «Нейрона».
Об острове и пещере, ведущей к Выходу, здесь давно знали от других «нейронавтов», повадки «Посланника Колдуна» тоже были изучены во всех деталях. И все же…
— Погоди! Давай еще раз. Демон полез за вами в пещеру или нет?
Я пожал плечами.
— Что значит полез? Не только полез, он нас там догнал. И уже, помню, начал… растворяться, что ли? Словно бы превращался во что-то совсем другое…
— Ну? — Володя глядел на меня с какой-то затаенной печалью. — А дальше?
— А дальше появился свет. Ослепительно-белая полоса, как будто струя газа или молния… Она ударила прямо в демона, ну и он… отступил, в общем.
Володя задумчиво покивал.
— Вот смотри, — сказал он рассудительно, — ты говоришь, что видел во сне остров и нападение крылатого демона, так? Так. Затем, уже на острове, тебя посещает предчувствие смерти, бессознательный страх. Правильно?
— Правильно. Мы все это чувствовали.
— Хорошо. События, таким образом, развиваются по классической схеме последнего дня диаварда. Сны, пред чувствия, страх и, наконец, нападение Посланника Колдуна.
— Так ведь он и напал…
Володя вдруг вскочил и заходил взад-вперед.
— Кто напал?! — простонал он. — Подумай сам, что ты несешь? Такое нападение — есть последняя и необратимая стадия исчезновения диаварда! В этот момент здесь умирает его тело! Покойницкий глаз никому еще не давал отсрочки!
Я растерянно молчал.
