Затем ему пришлось пройти сквозь строй мужчин, которые тыкали и били его длинными палками. А потом он боролся с Мекдиллонгом — самым сильным из воинов тана. К тому времени Кикаха полностью оправился от ран. И он знал сотню приемов, о которых Мекдиллонг даже не подозревал. Чтобы подзадорить племя, Кикаха сражался вполсилы. Всем казалось, что Мекдиллонг вот-вот одержит победу. Но, устав барахтаться на земле, Кикаха провел бросок через бедро, и бедняга Мек скорчился на боку, хватая ртом воздух.
Худшей частью испытания оказалась проверка его мужских достоинств. Импотентов изгоняли из племени, и те скитались в одиночестве, пока не погибали от тоски или когтей жестоких хищников. Но поскольку Кикаха не принадлежал к тана, его бы попросту убили. Впрочем, вряд ли — ведь он являлся посланцем самого Властителя. Однако вождь сказал, что любимец Создателя не может потерпеть неудачу в таком простом деле.
Кикаха не стал оспаривать логику вождя. Тем не менее ему не понравился этот обычай. Не каждый мужчина оказался бы на высоте, узнав, что в случае неудачи его ожидает изгнание или смерть. А нервозность и страх порождают импотенцию.
Хорошо, что тана не требовали публичной проверки, как это практиковалось в других племенах. Кикахе позволили уйти под навес, увитый ветвями с густой листвой. Он выбрал для испытания самую симпатичную женщину в племени, и она вышла от него через несколько часов, усталая и очень довольная. Немного передохнув, красавица объявила, что с проверкой претендент справился превосходно.
С удовольствием использовав предоставленную возможность, Кикаха почувствовал угрызения совести, хотя знал, что Анана не стала бы раздувать большой скандал из-за такой незначительной измены. К тому же он находился в почти безвыходном положении, и его буквально вынудили к этому.
А потом Кикаха решил, что Анане лучше не знать об этом… если только она еще жива.
Испытания подошли к концу. Вождь и шаман пропели по очереди священную песню посвящения, а затем начался всеобщий праздник. Люди объедались до такого состояния, что не могли двигаться.
Отправляясь спать, Вергенгет сказал, что Кикаха должен взять себе жену из числа избранных для этого женщин. Пять девушек племени, достигших брачного возраста, заявили о своем желании получить его в мужья. Теоретически женщина могла отвергнуть притязания любого поклонника. Однако в реальности все происходило немного иначе. Потребность в воспроизводстве племени вынуждала женщин выходить замуж сразу после достижения зрелости. Если девушке везло и за ней увивались несколько поклонников, она имела неоспоримое право выбора. Но обычно ей доставался тот, кто просил ее руки.
Такое же давление оказывалось и на мужчин. Даже если юноше не нравилась ни одна из доступных женщин, ему все равно приходилось выбирать себе жену из предложенных кандидаток. Эти жесткие меры позволяли поддерживать численность племени на должном уровне.
Две из пяти невест выглядели довольно мило. Одна из них, красивая и озорная бесстыдница, буквально сочилась соком переполнявшей ее страсти. Всем своим видом она давала понять, что если кого и надо брать в жены, так только ее. Конечно, она ожидала чего-то лучшего, но раз уж вождь просит… Хотя, по словам Вергенгета, все пять девушек пылали к Кикахе безудержной любовью.
Будь его воля, Кикаха выбрал бы себе женщину, с помощью которой ему пришлось доказывать свою мужскую стать. Но ему одолжили ее лишь на время церемонии, и, если бы Кикаха осмелился искать повторной встречи, муж этой женщины стал бы его заклятым врагом.
Однако уже сейчас женщина Шима начинала создавать проблемы. Она сказала Кикахе, что хочет еще раз вкусить его любви. Но им не удалось бы сделать это незаметно. Уйди они в лес, половина племени прибежала бы следом, чтобы в нужный момент помочь советом и подбодрить задорным хохотом.
Впрочем, он бывал и не в таких переделках.
Кикаха задумался. Посреди стана на высоких столбах возвышалась смотровая площадка, на которой мелькала фигура дозорного. Еще один наблюдатель сидел на вершине гигантского дерева. Остальные тана храпели под своими навесами. В этот миг Кикаха мог бы открыть ворота и убежать в лес. Пока дозорные разбудят племя, он углубится в чащу, и тогда им уже никогда не поймать его — особенно после такого обжорства.
Кикахе не терпелось отправиться на поиски Ананы, но в то же время ему хотелось остаться с этими наивными и простодушными людьми. Он страшился одиночества, и тоска по родному крову уже который раз одерживала верх. Кикаха знал, что это момент слабости. Но бывало и так, что момент затягивался на года.
По логике ему следовало дожидаться ее прихода. Отправившись на поиски, он мог пойти в неверном направлении. А значит, ему пришлось бы обойти это море вокруг. Судя по рассказам туземцев, оно могло быть таким же большим, как озеро Мичиган или Средиземное море. Более того, если Анана отправится в том же направлении, она все время будет оставаться позади него. И главное, он не знал, жива ли она теперь…
Кикаха решил немного подождать и получше изучить ближайшие окрестности. Кроме того, он надеялся, что следующие несколько дней подскажут ему дальнейший план действий.
Зевнув, Кикаха направился к навесу. Рядом послышалось тихое хихиканье. Обернувшись, он увидел Шилу и Гвин — двух красавиц, предоставленных ему на выбор. Их обычно впалые животы выпячивались от обильной пищи, но стройные фигурки свидетельствовали о воздержании и умеренности будущих невест. Впрочем, сейчас им полагалось спать в своих постельках.
Шила улыбнулась и смущенно подошла к Кикахе.
— Гвин и я знаем, что ты женишься на одной из нас.
— И откуда вам это известно? — с усмешкой спросил он у девушки.
— Мы самые красивые и желанные. Нам подумалось, что возможно… — Она снова хихикнула и прикрыла ладонью лицо. — Мы решили дать тебе возможность узнать нас поближе. И тогда ты выберешь ту, кто окажется лучше.
— Вы, наверное, смеетесь надо мной, — ответил Кикаха. — У меня был трудный день — все эти обряды, полдня на ложе с Шимой, потом праздник…
— О-о! Мы думаем, ты справишься. Ты великий виру. И в любом случае никогда не вредно попробовать, правда?
— Я не знаю, можно ли так, — уступил Кикаха и обнял обеих девушек за талии. — Под моим навесом нас заметят. Куда мы можем пойти?
Ранним утром его сон нарушили громкие крики. Кикаха приподнялся на локте и осмотрелся. Обе девушки все еще спали. Он выполз из-под навеса и вскочил на ноги. Вокруг сновали встревоженные туземцы. Многие из них протирали глаза и спрашивали друг друга о причине суматохи. Человек на смотровой площадке что-то кричал, указывая в направлении моря. Дозорный на дереве тоже кричал и махал руками.
