— Мы не гуорки — звезд создавать не умеем, — не стал успокаивать Димка. — Да и гуорков больше нет. Их, похоже, уничтожил тот же процесс, что воздействует на ядерные реакции в наших электростанциях.
Генерал дернулся, возмущенно зашипел:
— Создавать не умеем, а уничтожать?
— Вы думаете, мы виноваты в том, что происходит? — спросил Дмитрий, выдернув из очереди, столпившейся в голове, самый злободневный и неприятный вопрос.
— Не знаю. — Юрий Николаевич пожал плечами, шагнул к окну. — До вашего перерождения ничего странного не происходило.
Заглянув за штору, генерал дернулся, как ужаленный. Схватившись обеими руками за голову, он громко прохрипел:
— Нет! Ты только посмотри!
Дмитрий нехотя поднялся из теплого, уютного кресла.
Он знал, его ждет на улице и всё же удивился, уткнувшись взглядом в зеленое море, раскинувшегося прямо под окнами, вырванного из другого мира куска тайги.
Казалось, протяни руку — коснешься верхушек гигантских сосен.
— Хорошо! — неожиданно для себя пробормотал он.
Шумно вдохнув, словно через стеклопакет можно было ощутить свежий таежный воздух, подтвердил:
— Хорошо!
— Что хорошо? — иступлено заорал генерал.
— Это хорошо? — Он ткнул пальцем в окно, задергался всем телом. — Чёрт! Чёрт! Черт!
Потёмкин удивился. Он думал, что службист, повидавший за свою жизнь такого, что простому человеку и не снилось, спокойно выслушав его размышления, в полной мере осознает суть перемен происходящих в окружающем мире. Может он, конечно, и осознал, но осознать и увидеть воочию — большая разница.
И вот теперь, эта самая, большая разница — комом застряла в генеральском горле, — повисла в воздухе громким криком… и упала на стены — тяжелым, неловким испугом. Дорогие обои не пожелали впитывать вырвавшиеся на свободу чувства и те еще долго бродили по квартире, натыкаясь на вздрагивающего человека, породившего их.
Дмитрий дождался, когда Юрий Николаевич успокоится, и продолжил.
— В виртуальном мире — дела ещё хуже. В Сети, я имею в виду, — тут же пояснил он.
— Знаю! — буркнул генерал, падая в кожаное кресло.
— Весь мир вопит!
Потемкин заинтересованно вскинул брови.
— Всё думают, что это наши хакеры. Компьютеризированные системы во всем мире отключаются. Кто мог, и кто вспомнил, как это делается — перешел на ручное управление. Хотя большинство специалистов, — Юрий Николаевич скривился, — уже забыло, как выглядит рубильник отключения и где его искать. Многие, но не все. Благо, что создатели высокотехнологичных игрушек предусмотрели и такие элементы управления.
— Однако дрова нам, — улыбнулся генерал, пробуя пошутить, кивнул в сторону окна, — очень даже, пригодятся. Будем продавать их особо умным и наиболее забывчивым. Тем, которые всю работу передоверили компьютерам.
Мгновенно преобразившийся деятель, привыкший мыслить в государственных категориях, мечтательно закатил глаза.
— Представь! — произнес он. — Если ветви хронодендрида пересекутся, и множество Земель окажется в нашем распоряжении… Нефть, газ, полезные ископаемые.
— И много, много людей-близнецов! — добавил Дмитрий.
Юрий Николаевич резко дернул головой, возвращаясь в реальный мир, хлопнул глазами.
— А как там поживает повелитель паутины? — неожиданно поинтересовался он, моментально меняя направление разговора.
Потёмкин хлопнул ресницами.
— Вирусапиенс! — пояснил генерал и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Мои люди пытались за ним следить, но очень быстро потеряли его из виду. В Турции упустили, где он пытался изображать из себя мессию. Вербовал сторонников новой религии, говорят, но судя по всему безуспешно. Потом его видели и в Египте, в Австралии. В Иране — похожего — побили камнями, в Америке арестовали и даже закрыли в психушку, но странный пациент исчез из закрытой палаты, чем немало озадачил охрану.
Лицо Дмитрия вытянулось.
— Ты не знаешь где он сейчас? — Юрий Николаевич заглянул Димке в глаза.
— Да я, — стушевался тот, испытывая неловкость под взглядом чекиста, — именно поэтому и пришел.
— Вирусапиенса необходимо найти! — решительно выдохнул он, злясь на себя, за ребячье смущение и душевные ужимки.
— Нужно — найдём! — мгновенно среагировал многоликий Янус, прикидываясь исполнительным и бодрым служакой.
Экран, висевшей на стене гигантской панели, пискнул, высвечивая изображение, пришедшее с дверного глазка.
— Папа! Димчик! Открывайте — пропела Светлана, поднимая к камере набитый продуктами пакет.
— Ваша мама пришла, молочка принесла.
— Откуда она… — одновременно воскликнули наблюдатели: генерал, нажимая клавишу на пульте, Потёмкин, радостно улыбаясь.
— Знает, что ты здесь? — закончил отец, сжал губы в полоску и покачал головой.
— Всё меняется, — прошептал он. — Но Светик?!
В комнату влетела сияющая девушка и с порога закричала:
— Мальчики вы в окно выглядывали?
Прыгнув навстречу Дмитрию, она повисла на его шее, и жадно впилась взглядом в смеющиеся глаза.
— Я думала до подъезда не дойду — песком занесет.
Юрий Николаевич вздрогнул, побледнев, прекратил кивать головой и бросился к окну. Отодвинув тяжелую занавеску в сторону, он обмер с широко открытым ртом.
За стеклом бушевала песчаная буря. Блуждающие многометровые барханы плавно перемещались с места на место, как будто в поисках мира, из которого пришли.
Тяжелые песчинки, горячей позёмкой, разгонялись на пологих склонах. Собираясь в плотные вихри, они взлетали в воздух. Рыжая туча заслонила солнце.
— Нет! — застонал генерал. — Мои старые мозги, никогда не смогут к этому привыкнуть.
Поворачиваясь, он замолк, обнаружив, что остался в комнате один. Молодежь исчезла в подъезде, мелькнув тенью на большом экране, висевшем на стене.
— Пора на пенсию, — пробормотал Юрий Николаевич и быстро пересёк комнату.
Послонявшись из угла в угол, пожилой мужчина схватил со стеклянного стола глянцевую трубку и быстро набрал номер.
— Вирус сапиенс, где ты был? — пропел он, прислушиваясь к длинным гудкам.
* * *
— На базаре водку пил! — Юрий Николаевич толкнул бесчувственное тело. — Там мои ребята его и нашли. Не стали приводить в чувство, а сразу доставили ко мне.
— К-к-как пил? — задохнулся удивленный Потёмкин.
Он не мог поверить своим ушам. Однако дурно пахнущее тело, подтверждая слова генерала, шелохнулось, застонав, икнуло, перевернувшись на спину, и забормотало, что-то долгое, громкое и несвязное.
